Сотников непроизвольно провел рукой по щекам и подбородку. – Когда он придет за шмотками? – задумчиво спросил он. – Откуда я знаю? – эмоционально, еще не отойдя от темы лезвий, отозвался Константин. – Мы с ним о дате не договаривались. – Костя, – предупреждающе рыкнул на своего информатора инспектор. Тот сбледнул и, состроив честное лицо, затараторил: – Леонид Сергеевич, я вам рассказал все, что знал. – И телефона его не знаешь? – перебил Сотников. – Не знаю. – Где учится, работает? – не отступал инспектор. – Не знаю, – взмолился Костя. – Это очень плохо, – произнес Сотников, и от его голоса Константина пробрало. – Леонид Сергеевич, как только он появится, я вам тут же дам знать. Отметив, что агент обработан как надо и никуда не свернет от намеченной им цели, Сотников кивнул. – Когда он придет, скажи, что товар еще в пути, и назначь встречу на конкретное время, – приказал инспектор. – Так и сделаю, – закивал фарцовщик. – А сейчас выметайся. – Инспектор указал взглядом на улицу. Константин не заставил себя ждать. Но на полпути его тормознули. – И сигарет еще подкинь, – ожидаемо услышал он в спину. – Пять минут подождете? – заискивающим тоном спросил Костя, выбираясь из тачки. – Жду, – смилостивился инспектор. – Я мигом! – Фарцовщик стартанул в сторону гаражей. Глава 13 Изобретать что-то оригинальное для знакомства с фигуранткой дела по кражам не понадобилось. Она сама на меня клюнула, когда я, упакованный, прошел мимо нее. Обернулся, присвистнул, показывая свою заинтересованность, и дело сделано – девушка ответно мне улыбнулась и замедлила шаг. Будь я не на службе, проделал бы то же самое. Очень уж эффектно выглядела эта Анечка. Ниспадающие на плечи рыжеватые волосы, черный кожаный плащ, стянутый поясом на тонкой талии, что подчеркивал силуэт: округлые бедра и высокую грудь, на длинных ногах красные сапожки. Плавная походка, дерзкий взгляд и яркая помада на слегка полноватых губах. Захочешь – не пройдешь мимо. Так что совсем неслучайное знакомство вышло реалистичным. Пара дежурных для моего времени комплиментов, невзначай продемонстрированный полный бумажник довершили прелюдию, и вот мы уже ловим попутку и едем в лучший ресторан города. А там затык – закрытая дверь и очередь на ступенях. – Так и знала, что ты не местный, – рассмеялась Анечка, увидев мою растерянность. – Да нет, просто отвык, – поддержал я ее смех, досадуя на себя. Вот что мне мешало разузнать у Скворцова о советских ресторанах и правилах их посещения? – Сейчас сунешь швейцару красненькую, только так, чтобы никто не видел, – проинструктировала меня более подкованная в местных реалиях спутница. – О’кей, – кивнул я и долбанул кулаком по двери. Очередь забеспокоилась. – Эй, куда прешь? Самый наглый, да? – Меня попытались оттереть от заветного входа. – У нас заказано! – не стушевалась Анечка. Дверь открылась, и на улицу высунулась недовольная морда швейцара. Я, как было велено, сунул в его пятерню купюру, и его морда разгладилась, натянув улыбку. – Проходите, – отступил он. Возмущенные возгласы остались на улице, а мы оказались в холле с высокими, украшенными лепниной потолками и огромными, закрывающими стены зеркалами. – Товарищ, добавить бы, – отвлек меня от разглядывания обстановки швейцар. Теперь уже я нахмурился, испепеляя взглядом вымогателя. Пауза затянулась. Он отмер первым. – Шучу я так. – Из нагловатой его улыбка превратилась в заискивающую. Шутник, мля. У меня при капитализме меньше трат было. Оставив верхнюю одежду в гардеробе, мы углубились внутрь, туда, где играла музыка. Почти все столики в зале оказались заняты, между ними дефилировали с подносами официантки, преимущественно женщины средних лет. На небольшой сцене самозабвенно играли музыканты. – Где же моя-а черногла-азая, где? В Во-ологде, в Во-ологде, где-где-где… – что-то вроде этого выводил певец, длинноволосый, с внушительными усами парень. Местная мода на гигантские усы и неухоженные пакли меня вымораживала. – Сюда, молодые люди, – сориентировал нас материализовавшийся рядом служка. – Тоже шутите? – усмехнулся я, когда он предложил нам присесть за уже кем-то занятый столик. В отличие от меня, расположившаяся за ним парочка никакого удивления не выказала, словно навязывать гостей – обыденное здесь дело. Зато моя реакция всех напрягла. От моего взбешенного вида служка начал прочищать горло и бросать взгляды куда-то через зал. – Сейчас исправим, – наконец разродился он, после чего пригласил нас к свободному столику. – Шутки у вас дурацкие, – заметил я ему напоследок. Он еще больше напрягся, кривовато улыбнулся и исчез так же незаметно, как и появился. Анечка смеялась. Незатейливо и красиво. Я залюбовался. – Альберт, откуда ты? – спросила она, когда нам принесли меню. – А ты угадай, – предложил я ей самой найти ответ. – Из Риги? – после небольшой паузы предположила она. – Бинго. – Я сделал вид, что меня раскусили. – Хотя акцент у тебя вроде бы местный, – задумалась она. – И в этом угадала. – Я широко улыбнулся девушке и поведал легенду: – Я местный, но несколько лет назад отец пошел на повышение, и мы всей семьей переехали в Прибалтику. А теперь я вернулся. – Зачем? – ошарашенно спросила она. – Дела здесь остались. Решу и уеду. Ты лучше о себе расскажи и о своем неместном говоре, – сменил я тему. – Я из Одессы. – Девушка кокетливо намотала локон на палец. – Здесь я тоже по делам, – показала она мне кончик языка. – Одесса, говоришь? – заинтересовался я южным направлением. И разговор потек о городах. Благо в Ригу я в свое время заезжал, в отличие от Одессы. Потому было интересно о ней послушать, вернее, о нравах, царящих в этом южном порту. Анечка с удовольствием делилась историями, услышанными в свое время от отца. Тот всю жизнь прослужил на таможне, пока его не прибрал инфаркт. После его смерти семья утратила материальное благополучие, и девушке пришлось уже самой о себе заботиться. Мать, обычная медсестра, мало чем могла помочь дочери. – Так чем ты, говоришь, занимаешься? – Она вновь перевела разговор на меня. – Только что институт окончил. Жду должность. – Я отпил вина, что нам принесли. На откупоренной при нас бутылке, на чем зачем-то настояла Анечка, было написано «Массандра».