— Кристиан… я любила его. Он так и не познал меня. Хищница на меня напала. Потом Красная Черепаха превратила меня в мертвое чудовище. — То есть ты ни разу не спала с мужчиной? — Я ни разу не спала с мужчиной, и даже не знаю что это такое. Я суспензия, у меня нет половых органов, у меня не работают груди. Я не хожу в туалет. Это просто мучительно. Я могу только пить кровь людей, чтобы суспензия во мне не мутировала. Каждую неделю по два раза должна выпивать свежую кровь. Выпивать досуха. Вот моя ложная жизнь Сара. Я убиваю, убиваю, убиваю. — Я не совсем понимаю. А как же ты испражняешься? У тебя же все равно должны быть отходы. — Суспензия имеет еще одно измерение. Отходы сбрасываются в пустотную реальность. Я не очень-то контролирую этот процесс. Я знаю, что у меня есть дополнительное измерение, которое позволяет мне идеально уворачиваться от пуль во время боя. А воевать и убивать приходится часто, корпорация Шамир меня частенько используют как наемника. Того убить, там разнести, тех замочить, этого сопроводить… я устала от этого. — Я тебя понимаю Кэтрин. Это не жизнь для девушки. — Я была такая же, как Элизабет Вэнс. Такая же сладенькая и вкусненькая, как говорит Кобра Фохт. Да и Кэролайн была тоже, хорошенькая. Мы обе были конфетками. Вкусненькими такими. Я уже привыкла за это время, когда вижу хорошеньких девушек, понимать что это пища для хищницы. Этакие, ходячие тортики с кремом. Когда хищница нападет — просто вопрос времени. Но, конечно, может повезти, и девушка избегнет этой участи. До старости доживет. С трудом себе представляю, сколько девушек вообще сожрала эта тварь. — А ты понимаешь ее природу? — Да, понимаю, они артефакты, которые возникли в первичной нереальности, связаны с эволюцией женской меметики. Женщины эволюционировали, у них повышалась интенсивность меметики, появились паразиты из первичной нереальности, которые стали этим питаться. Чистая биология, о которой мало что известно самим биологам и физикам. — Ты знаешь, Кэт. Мне страшно об этом думать, я предпочитаю просто забыть об этом. Каждый раз, когда задумываюсь — холод по коже. — Я давно уже прекрасно понимаю, как устроена наша реальность. Напоминаю Сара, мы находимся в массивной многомерной аномалии, где сидит многомерный симбиот-мицелий, который соединен со своими плодовыми телами многомерной сигнально-пищевой сетью. То, что мы называем мозгом — это орган многомерного мицелия, который крепится к самому плодовому телу. — Не хочу ничего слышать. Я не хочу знать этой правды, — резко ответила Сара. — Так вот в сигнально-пищевой сети они и завелись. Эти твари. Обычные паразиты. Вши в волосах. Жучки подрейтузные. Я все как раз понимаю. — Скажи мне Кэтрин вот что. Во время гастрономической готовки, когда начался инкубационный период, ты занималась с ней любовью во сне? — Да, занималась, три раза, она приходила ко мне во сне. И я даже влюбилась в нее. Грезила о ней. — Влюбилась? — Я была зараженная. Она готовила меня для пожирания. Она со всеми так делает, на кого нападает. — Как это было? Как вы занимались любовью с ней? Лаборантка Кэт опустила глаза и замерла. — Кэтрин, ты ответишь мне? — Я до сих пор вспоминаю эти минуты блаженства. Я никогда такого блаженства не испытывала. Это восхитительно. Это настоящий рай. Я хотела, чтобы она меня съела. Я жаждала этого. Лучше бы она меня съела. — То есть, ты хотела, быть съеденной? — Все девушки, на которых она нападает, жаждут этого. Это неописуемое блаженство. Я вспоминаю об этом. Это ни на что не похоже. Это райское блаженство. Ты мечтаешь соединиться с ней навеки. Ты хочешь, чтобы она тебя съела. Особенно под конец инкубационного периода. Я все это прошла почти до конца. Да, Сара, зараженные девушки хотят быть съеденными. Девушки опять замолчали. Лаборантка Кэт замерла, Сара с недовольным видом держала руль. — Вот ведь сука, какая эта Рейчел Толука Севилья. — Почему? — Потому что она заставила Кобру заниматься с ней любовью без пожирания. Я вот как чувствую, что Рейчел спелась с ней как шерочка с мошерочкой. И на елку влезла и попку не разодрала. Сара со злостью ударила по рулю. — Она там теперь невозбранно купается в блаженстве. Все под себя загребла. Все ей. И товары ей, и подарки, и удовольствие. Все ей. Взяла и забрала ее себе. И никто ее не ест. Просто взяла и положила редкую хищницу себе в карманчик. Типа я тут крутая. — Не понимаю, как у Рейчел это получилось. — Зато я понимаю. Потому что она настоящая сучка. Вот почему. — Сара, — лаборантка Кэт повернулась к собеседнице. — Давай о деле. Значит, ты считаешь, что я должна убить Кэролайн? — Да. Иначе она доберется до Кобры Фохт. Ты должна убить ее. Мы лишимся товаров. А без товаров забудь про живое тело. — Даже не знаю, мне это тяжело. Мы с Кэролайн близкие подруги. Тебе не понять. — Я все понимаю, но ее нужно убить. Причем срочно. Сара вгляделась в сканирующий экран. — Они остановились, судя по всему, решили сходить в кафе. Мы тоже остановимся. — Ты хоть записываешь их разговоры? — Постоянно записываю, выудила много информации. Может нам тоже в кафе? — Я не ем человеческой пищи. Я тогда выпью крови. Как раз пора. — Ладно, каждому свое. Я в кафе, ты по своим делам. — Хорошо Сара, я тут поохочусь. Девушки остановились на парковочном месте. Сара вышла из машины и направилась в придорожное кафе. Лаборантка Кэт направилась в другую сторону, в сторону домишек, где какие-то парни рубили дрова. Лаборантка Кэт подошла к одному из парней. — Парень, привет, — сказала Кэтрин. — Здравствуйте пани, — ответил парень, судя по всему поляк. Кэтрин оценила количество крови, количество соответствовало запросу. Парень почувствовал волны неописуемого ужаса, что шли от странной девушки с тусклыми глазами. — Я с посланием от твоей девушки. Она прислала тебе письмо. Давай отойдем за угол. — А что это она вдруг… Парень не успел договорить, так как лаборантка Кэт с нечеловеческой силой сжала ему нерв и заставила идти рядом с собой в укромное место. Парня словно парализовало. Она быстро утащила его за угол. — Извини парниша, ничего личного, — сказала Кэтрин и вонзила клыки. Буквально за шесть или семь минут парень был полностью обескровлен. Лаборантка Кэт вытерла кровь со своего рта и с силой запихнула обескровленное тело за поленницу, что стояло в темном углу. Причем скомкала его как тряпку, и засунула подальше в щель. После этого она вернулась к Саре, которая уже пила кофе и ела круассаны с сыром. — Ну как охота? — спросила Сара. — Зря глупые людишки думают, что вампиры нападают только ночью, — спокойно ответила Кэтрин. — Дурацкие голливудские фильмы. Все ведь гораздо банальнее. — А с тобой интересно Кэтрин. Настоящий вампир. Классический. — Я хочу опять быть живой девушкой, — сказала лаборантка Кэт. — Убей Кэролайн, — ответила Сара. — Просто убей ее. — Мне нужен удобный момент для этого. — Он будет. Они хотят заманить Кэролайн в ловушку, это и будет нужный момент. Вот возьми… Сара вытащила коробочку и протянула лаборантке Кэт. — Что это? — спросила Кэтрин. — Раствор йода. Обычного йода. Просто воткни в нее. — Нужен удобный момент, — повторила лаборантка Кэт. — Там, куда они едут, и будет удобный момент. Они попытаются напасть на нее с нескольких сторон. — Кто будет нападать? — Кобра Фохт и девушки. — Это самоубийство. Кэролайн просто котлету из них сделает. — Это и будет нужный момент Кэтрин. Убей ее. Уничтожь эту бестию, и живое тело тебе гарантировано. Кэтрин подозрительно посмотрела на Сару. — Ты что-то скрываешь. — Я ничего не скрываю. — Куда они едут Сара?