Придерживая руками ремни рюкзака, Грейс на мгновение обернулась, чтобы перевести дыхание и прислушаться. Ей не раз казалось, что снизу доносятся какие-то звуки. Нечто, напоминающее хруст веток. Были ли это животные, охота на которых запрещалась, судя по многочисленным табличкам? Обычные туристы? Или следовало предположить, что кто-то следует специально за ней, намеренно сохраняя дистанцию? Не услышав ничего, кроме шороха крыльев птицы и далекого лая собаки в долине, она продолжила путь, возвращаясь к вопросам, возникшим у нее вчера вечером, после ухода из дома вдовы Харальда Шмидта. Почему тот забрал отчет об археологических раскопках на Тёйфелькюхе и передал только сжатый обзор? Только ли ради того, чтобы спасти город от скандала или же по менее благородной причине? И кто украл отчет после смерти комиссара? Ища ответы на эти вопросы, Грейс попутно убедилась, что ее пистолет легко вынимается из кобуры. Она шла уже полчаса, воздух похолодал, камни на дороге стали реже, поваленные стволы, через которые ей приходилось перешагивать, сменились кучами поломанных и изгрызенных мокрых веток. Впереди нее из тумана постепенно выступала давящая масса. Метров через двадцать склон стал более пологим и закончился обрывом, под которым беспорядочно громоздились обломки скал, словно в ярости сброшенные туда чьей-то мощной рукой. Валявшиеся здесь уже много веков, поросшие мхом, не были ли они надгробными плитами для ста тридцати невинных жертв и человека, погубившего их более семи веков назад? Разволновавшись, Грейс тем не менее не забыла о причине своего присутствия здесь и снова сверилась с GPS, показывавшим, что место, которого она хочет достичь, находится выше. Ей пришлось сделать крюк, огибая большую груду камней, и углубиться в узкий проход, чтобы продолжить восхождение. Скользя на грязной земле, цепляясь за влажные неровности, с которых срывалась рука, она с трудом прокладывала путь между толстых корней, обвивавшихся вокруг гигантских валунов. Наконец, забравшись на ровную площадку, она заметила, что вертикальная стена испещрена многочисленными пещерами. Но, в соответствии с археологическим отчетом, она искала такую, которая была бы завалена и не видна невооруженным глазом. При этом телефон сообщал, что таинственная каверна находится в каких-то пяти метрах прямо перед ней. Грейс заметила, что кусты закрывают очень узкий проход под большой скалой. Проход, по которому легко пройти могут только дети, – подумала она. Грейс нагнулась и сумела в него спуститься. Перед ней оказалось нагромождение крупных камней высотой в человеческий рост. В кармане завибрировал мобильный: GPS сообщал, что она пришла на место назначения. Она осторожно попыталась сдвинуть огромные камни, лежавшие наверху кучу. И там, где ожидала столкнуться с их сцеплением намертво, неожиданно почувствовала, что камень сдвигается. Она повторила операцию в нескольких местах и поняла, что эта стена возведена недавно, очевидно, всего несколько лет назад. В отличие от других камней в лесу, на этих не было мха. Используя ледоруб и гвоздодер как рычаги, Грейс сумела снять камни, один за другим. И с заколотившимся от возбуждения сердцем увидела, что перед ней открылся вход в подземный коридор. Осторожно убрав последние валуны, преграждавшие ей путь, Грейс сунула гвоздодер в рюкзак, а ледоруб повесила на пояс, у бедра. Затем она достала фонарик и шагнула во тьму прохода. Влажность увеличилась, и, несмотря на теплую парку, Грейс вздрогнула, ощутив, как холодная сырость касается ее лица и шеи. Скрип ее подошв по камням отдавался от стен, а выходивший изо рта пар витал перед лучом фонаря. Узкий проход заставлял двигаться боком до того момента, когда он вдруг вывел в широкую пещеру. Археологи не ошиблись, в горе действительно была спрятана комната. Но они, вероятно, не догадывались о том, что возникло в луче фонарика Грейс. В нескольких метрах впереди нее, в скале напротив, вырисовывалась массивная деревянная дверь, укрепленная металлическими накладками. Завороженная, она не стала осматривать остальную пещеру, а сразу осторожно двинулась вперед по неровному полу, покрытому, кажется, утоптанной землей. Подойдя к двери, толкнула ее, но та не поддавалась. Тогда Грейс просунула в щель гвоздодер и с третьей попытки у нее все-таки получилось: по пещере разнесся хруст сломанного дерева, и дверь приоткрылась. Несмотря на прохладу, Грейс почувствовала, как по спине потек пот, руки стали мокрыми. Затаив дыхание, она вошла. Мрачно скрипнули петли. Мало-помалу темнота расступилась перед светом, и Грейс застыла на месте, окаменев от ужаса. Во втором помещении, меньшем по размеру, лежали груды пожелтевших от времени человеческих костей. Черепа порой отделились от туловищ, а руки и ноги смешивались с грудными клетками. Кое-где висели обрывки ткани, придававшие скелетам вид зомби. У Грейс перехватило горло, руки задрожали, и она стиснула зубы, чтобы не разрыдаться, когда по размеру скелетов поняла, что они принадлежат детям. Хотя и не могла точно подсчитать их количество, была уверена, что их здесь больше сотни. Возможно, сто тридцать… Она долго стояла неподвижно. Ужас произошедшего здесь терзал ее душу и сердце, а мозг рисовал кошмарные картины отчаяния и агонии. В каждом углу пещеры свет фонарика выхватывал мрачные вертикальные полосы. Следы царапин, оставленных отчаявшимися ребятишками на скале. Рядом с этими следами были различимы наивные рисунки: домик, дерево, собака… Возможно, последние воспоминания, за которые цеплялись невинные жертвы. Грейс показалось, что она слышит крики, плач и даже слова тех, кто постарше, убеждающих с несвойственной их возрасту решимостью малышей, что все будет хорошо. Но какая участь ждала их перед смертью? Как человеческое существо могло совершить такое зверство? Потрясенная, Грейс не нашла в себе сил проложить путь через эту гору скелетов и решила сначала осмотреть первое помещение. Выходя, она заметила вокруг дверного замка зазубрины – свидетельство того, что дети боролись до конца. Охваченная болью, какую еще никогда не испытывала ни в одном из своих расследований, Грейс осветила стены главной пещеры и поняла, что находится в нужном месте. Повсюду настенные картины изображали историю Крысолова. Стили были разными, но все имели общий момент: флейтист везде изображался в красках, с множеством деталей, доминируя над маленькими и плохо прорисованными черными фигурками следующих за ним детей. Такая композиция напомнила Грейс, как древние греки и египтяне показывали в своих живописных работах разницу между богами и людьми. Но больше всего ее поразило то, что если одни рисунки, частично стершиеся или выцветшие, казались очень старыми, другие выглядели гораздо более свежими. Как будто историю Крысолова на протяжении многих лет иллюстрировали разные поколения художников. Грейс вздрогнула, пытаясь понять, что это означает. А если гамельнский Крысолов создал некое общество, даже секту, которая веками чтит его дьявольское деяние? Оглушенная своим открытием, Грейс опустила руку с фонариком. И тотчас получила подтверждение того, что последователи этого средневекового монстра не ограничивались почитанием его преступления: луч фонаря, скользнув по нижней части стены, выхватил пять маленьких скелетов с руками, скованными цепями, закрепленными в кольцах, вделанных в скалу. Пять детских скелетов, на первый взгляд гораздо более свежих, чем те, что за дверью. Грейс было нечем дышать. Она хотела покинуть эту комнату пыток, глотнуть свежего воздуха. Подойдя к выходу, в последний раз обернулась, чтобы обвести пещеру лучом фонарика. Только сейчас она осветила ту часть, которая до сих пор оставалась погруженной во мрак. Увидела ниши с расплавившимися свечами и деревянный сундук. Несмотря на ощущение удушья, она подошла и открыла его острием ледоруба. Внутри, аккуратно сложенные, лежали три разноцветных костюма, в точности такие же, как у Крысолова-флейтиста. Грейс с отвращением отпустила крышку, сердце заколотилось от тревоги, с которой она не могла совладать. Силуэт из ее кошмара возник в дверном проеме ее камеры, огромный, угрожающий, шуршащий одеждой по полу, прежде чем склониться над ней. Она стиснула челюсти, чтобы не закричать, и прижала руки к глазам. Когда Грейс посмотрела снова, костюмы лежали на прежнем месте, в сундуке, как подтверждение появившейся у нее вчера догадки: знаменитое преступление Крысолова не умерло вместе с ним семьсот с лишним лет назад. Напротив, оно породило омерзительное общество педофилов. Эта сеть дожила до наших дней, и она сама стала одной из ее жертв. Чувствуя, что ноги ее не держат, Грейс присела на корточки, чтобы оценить масштаб своего открытия. Теперь достаточно будет взять образцы ДНК, которые наверняка обнаружат в пещере, в первую очередь, с костюмов, чтобы установить личности и задержать тех, кто здесь орудовали, а возможно, орудуют до сих пор. Этот бесценный след непременно приведет и к ее мучителям. А может быть, и к Лукасу? Она повернула голову к входу в пещеру и представила себе, что проникающий через него свет – это свет в туннеле, по которому она шла в поисках истины. Однако какое-то странное ощущение мешало ей встать, чтобы выйти и вдохнуть свежий воздух, который так был ей нужен. Ты слишком спешишь, – нашептывал ей внутренний голос, к которому она привыкла прислушиваться. Грейс подумала о Скотте Дайсе, о том, как он заговорил о «немыслимой правде». Намекал ли он на эту древнюю организацию? Она поверила бы в это, не добавь он загадочную фразу: «Они сделали такое, чего никогда не было в истории нашей цивилизации… на глазах у всех…» На глазах у всех? Ужасы, творившиеся в этой пещере, напротив, совершались втайне от общества… Что-то ускользало от нее… Но что? Она вышла из раздумий. Пора было возвращаться в город и доложить начальнику о своей мрачной находке. Эллиоту Бакстру следовало как можно скорее связаться с германскими властями, чтобы те провели в этой пещере полную научную экспертизу, которая, вне всякого сомнения, станет исторической. Грейс встала и, с фонарем в руке, в последний раз оглядела помещение, чтобы удостовериться, что ничего не забыла. Луч света медленно описал круг по неровным очертаниям скалы, скользнул по сундуку, по двери, вновь осветил прикованные к стене скелеты и вдруг выхватил из темноты фигуру, которая бросилась на нее. Глава 25 Грейс инстинктивно отпрянула в сторону за мгновение до того, как громыхнул выстрел. Оглушенная эхом, она пригнулась и метнулась к правой стене пещеры, одновременно выхватывая из кобуры пистолет. Пуля просвистела у нее над головой, отколов кусок скалы в нескольких сантиметрах от нее. Она направила луч фонаря в сторону нападавшего, мельком увидела его силуэт и дважды выстрелила в ответ. По звуку она поняла, что ее выстрелы не поразили цель, а через секунду противник врезался в нее. От удара она выронила пистолет и фонарь. Но ежедневные занятия гимнастикой по особой системе заметно укрепили ее брюшной пресс, что позволило ей выдержать удар и избежать падения. Рыча от усилия, нападающий швырнул ее к стене, нанес удар кулаком в лицо и принялся душить. Оглушенная, Грейс задыхалась в яростных тисках его пальцев, сдавивших ее горло. Она изо всех сил ударила по рукам убийцы, пытаясь высвободиться, но эта попытка только отняла у нее силы. Грейс задыхалась, легкие сдавило, глаза налились кровью и готовы были лопнуть. Она потянулась руками к нападающему, пытаясь его оцарапать, оторвать нос, губы, все, что выступает. Безуспешно. Зрение помутилось, и ее атаки не имели силы, необходимой, чтобы причинить вред. Попыталась схватить висящий у бедра ледоруб, но мускулы не получали кислорода, и она была теперь как тряпичная кукла. С секунды на секунду она умрет. Тогда, в последней надежде, она полностью расслабилась, чтобы стать максимально тяжелой. Напавший удерживал ее, сколько мог, а потом отпустил, и она сползла на землю. Он, несомненно, уже наклонялся, чтобы прикончить ее, когда Грейс, наэлектризованная последним всплеском жажды жизни, появившимся благодаря понемногу поступавшему в легкие кислороду, наконец сумела ухватиться за ручку ледоруба. И ударила вслепую, со всей злостью на грозящую ей неминуемую смерть. Удар был не очень сильным, однако новое орудие оказалось достаточно острым. По пещере разнесся вой боли. Грейс ударила снова, выплеснув в ударе и приглушенном крике всю ненависть. Послышался шум падающего тела. Грейс отпустила ручку ледоруба и, с трудом восстанавливая дыхание, неловко поднялась на ноги, опираясь на скалу, и доковыляла до фонарика, валявшегося на земле. Потом подобрала свой пистолет и осветила противника. Мужчина лет тридцати, одетый как турист, уже не дышал. Из двух ран на его черепе сочилась кровь. Грейс упала на колени, воздух свистел у нее в горле, грудь прерывисто вздымалась. И в этот миг, в темноте, она вдруг ощутила резкий запах. Запах бензина. Прежде чем она вскочила на ноги, начался ад: вся пещера оказалась охвачена огнем. Лицо как будто прижали к раскаленному противню. Прикрывшись рукой, чтобы хоть как-то защититься от этого пекла, Грейс заметила, что кто-то бросился к узкому коридору, ведущему к выходу. Силы еще не восстановились, но она попыталась последовать за этим человеком, однако силуэт уже достиг прохода, расчищенного ею перед тем, как войти сюда. Грейс вскинула пистолет и нажала на спусковой крючок, но ослепляющее пламя помешало ей поразить цель. Она выстрелила еще раз, прежде чем продолжить убегать от пламени. И тут заметила, как женская фигура скользнула за крупную скалу у входа. Грейс, мобилизовав все силы, преодолела расстояние, отделявшее ее от подземного коридора, затем сам коридор. Когда она, наконец, выбралась на воздух, увидела убегающую женщину в камуфляжном костюме. Та неожиданно обернулась, целясь в нее из пистолета. Но Грейс открыла огонь первой. Пуля вошла точно в сердце ее противницы, которая рухнула, ударившись головой об огромный валун. Грейс, поскользнувшись на пригорке, подбежала к неподвижной жертве; та уже была мертва. В полном изнеможении Грейс прислонилась спиной к скале. Лицо горело, она почувствовала стреляющую боль в левой скуле. Кончиками пальцев осторожно ощупала болезненный участок и скривилась. Болело горло, а от вкуса крови ее тошнило. Но физическое состояние было ничто в сравнении с угнетавшим ее моральным состоянием. Чуть выше, напротив нее, из входа в пещеру между скалами вырывались языки пламени. Грейс смотрела, как огонь уничтожает вполне вероятные образцы ДНК, которые могли бы помочь ей найти своего мучителя и разгромить существующую несколько веков сеть преступников-педофилов. За несколько мгновений она оказалась на волосок от смерти, а ее расследование, близкое к успешному завершению, обратилось в прах. Растерянная, Грейс перевернула лежавший у ее ног труп. Она сразу узнала туристку, которую вместе с ее спутником дважды встретила вчера в Гамельне. Значит, ее подозрения были обоснованными. За ней следили с самого вылета из Глазго. Нет сомнений в том, что семья в аэропорту тоже была в деле. По чьему же приказу за ней следили и пытались убить? Вот в чем вопрос. Грейс, скрыв свой номер, позвонила в экстренную службу, чтобы сообщить о пожаре в пещере, географические координаты которой сообщила, после чего обыскала женщину. Во внутреннем кармане ее куртки Грейс обнаружила мобильный телефон, который сунула в свою парку. Затем, не без труда, перетащила тело и спрятала под большой кучей листьев. Не обязательно, чтобы немецкая полиция немедленно начала следствие, которое могло выйти на нее. После этого Грейс ушла, чтобы избежать расспросов пожарных. На дрожащих ногах, все еще не отойдя от шока, она с трудом карабкалась по скалам и вынуждена была много раз останавливаться, чтобы отдышаться. Минут через десять урчание вертолета сообщило ей, что помощь прибыла. Сойдя с туристской тропы, она стала пробираться по склону холма между камнями и кустами, с трудом сохраняя равновесие и обдирая ладони. Вдали слышалось приглушенное туманом потрескивание уоки-токи полицейских, которые, должно быть, в свою очередь прибыли на место происшествия. На секунду она остановилась, чтобы не допустить падения крупного валуна, а затем продолжила спуск к деревне Коппенбрюгге. Царившее там возбуждение не имело ничего общего с утренней заторможенностью. Собравшись на тротуарах, люди обсуждали происходящее, бросая встревоженные взгляды на холм, повсюду выли сирены. Грейс постаралась проскользнуть как можно незаметнее, чтобы не привлекать внимания к своему пораненному лицу и грязной одежде. Она быстро села в свою машину и вернулась в Гамельн, где зашла в аптеку, надвинув на лицо капюшон парки, скрывая раны на шее и лице. Затем сняла номер в самой дешевой гостинице с автоматической регистрацией, стараясь свести к минимуму риск быть замеченной. Сев в единственное кресло в номере, она занялась своей скулой, которая продолжала опухать, обработала порезы на руках, натерла мазью синяки на шее и стала массировать горло, которое жутко болело. Затем, измотанная, откинулась на спинку кресла. Закрыв глаза, она размышляла над цепью последних событий, особенно над слежкой за собой. Когда это началось? В какой момент она в своем расследовании зашла слишком далеко, чтобы привлечь внимание людей, о которых ничего не знала? Должно быть, тревогу подняла медсестра во время ее визита к бывшему инспектору Скотту Дайсу. Причина последнего телефонного звонка, сделанного Кетти Ходжес незадолго до смерти, больше не оставляла сомнений. Развивая свои умозаключения, Грейс пошла дальше. Ей теперь казалось очевидным, что речь идет не об обычной подпольной организации педофилов, которая, какой бы гнусной ни была, не располагает средствами для организации слежки на территории разных стран. Этот вывод перекликался со словами специалиста по телекоммуникациям полицейского управления относительно системы шифрования звонков медсестры: подобного рода защита не является широко распространенной, данные технологии могут использоваться лишь очень богатой и, главное, превосходно экипированной организацией. Так кто же стоял за этой сетью? Пытались ли эти люди только скрыть свое отвратительное пристрастие или же, как намекнул Скотт Дайс, были виновны в еще более ужасных преступлениях? Сколько времени у нее оставалось на то, чтобы найти ответы, прежде чем по ее следу будут направлены другие убийцы? Грейс поднялась и включила мобильный, взятый у убитой женщины. Разумеется, для входа требовалось ввести пароль, но недавно полицейским Глазго на их рабочие телефоны установили приложение, позволяющее входить в чужие смартфоны, если этого требовали интересы расследования. Она подключила свой аппарат к аппарату киллерши и запустила программу взлома. Когда раскодирование завершилось, прозвучал звонок, и Грейс получила доступ к данным. К сожалению, в память аппарата не было внесено ни одного номера, история вызовов пуста. Зато в памяти сохранены восемь фотографий. Грейс открыла их и на первых пяти узнала себя. Вот она выходит из своего дома в Глазго, вот в аэропорту проходит на посадку на рейс до Ганновера, вот выходит из дома Людвига Фреймана, вот заходит в гамельнскую церковь, а вот покидает дом вдовы комиссара Шмидта. Остальные три снимка никакого отношения к ней не имели. На них был изображен домик, скорее даже хижина, одиноко стоящая в полумраке густого леса. Расплывчатые ветки на первом плане свидетельствовали о том, что съемка велась скрытно. Где находится это место? И почему эти фотографии сохранены рядом с фотографиями самой Грейс? Единственным способом это узнать было отыскать домик, ставший теперь для нее единственным следом. Не теряя времени, Грейс зашла в меню телефона, активировала службу локализации и, с помощью системы взлома в своем аппарате, нашла GPS-координаты места, где были сделаны снимки. Она ввела последовательность цифр в картографическое онлайн-приложение. Ее телефон выполнил запрос намного быстрее, чем она рассчитывала. И на то была причина: идентифицируемый район находился совсем близко, в юго-западной части Германии, в самом сердце Шварцвальда. Грейс вспомнила, что ей известно об этом месте, носящем столь мрачное название[3]. По древним преданиям, в этом густом обширном лесу в стародавние времена происходили различные мрачные события. Жуткие страшные драмы, которые, словно в насмешку, называют сказками фей. Глава 26 Внизу, сбоку от вьющейся серпантином дороги, по которой она ехала несколько часов, Грейс заметила пену бурной реки. Ее изгибы приводили взгляд к крышам трех покрытых снегом домов, примостившихся на краю равнины. Хотя было только четырнадцать часов, небо так потемнело, что в деревне Хорнберг в окнах старинных домиков блестели, словно золотые монеты, огоньки света. Грейс припарковала машину на стоянке у подножия горы со старинным укрепленным замком, доминирующим над округой. Согласно ее GPS, ей предстоял четырехчасовой пеший поход через заснеженный лес до запечатленной на фотографиях хижины. Рассудок требовал отложить экспедицию на завтра, но она не могла себе позволить такую роскошь: завтра вечером истекает ультиматум о трех днях, и Эллиот потребует от нее вернуться в Глазго. Так что, сколь бы рискованным ни было ее решение, Грейс не колебалась. Она купила кое-какую провизию, маленькую газовую горелку, добавила крепкие походные башмаки, термоодеяло, шапку, перчатки и наполнила свой термос обжигающим чаем. Затем перешла по каменному мосту бурную реку с обледенелыми берегами и зашагала по туристической тропе, углубляющейся в лес.