— Ну и жаден ты, братец! — бросил, не удержавшись, Олег. — Серые волки тебе братцы! — мгновенно парировал парнишка. — А у моего отца один сын. Знаешь, что это за мостик? За ним уж владения умруна-чародея начинаются! — Тебе-то откуда ведомо?.. — Ведун с показным равнодушием растянулся на траве. — Так я же, считай, из этих мест! Вот он, Еловый лес, — направо уходит. — А за ручей, значит, чародею ходу нет? Слыхивал я такие сказки… — Токмо самые мелкие криксы проточной воды да заговоренных мостиков боятся! — знающе поморщившись, отмахнулся Ратмир. — Чародей просто в эту сторону пока не ходит. Интереса, видать, пока нет. — А куда ж он ходит? — Ближнее село Озерцы, туда и наведывается… — Отрок через плечо покосился на ведуна, усмехнулся нехорошо. — Ну, и дальше, Овражки наши, Сосново, Каменный Двор, еще есть деревеньки. Не миновать всем, кто там живет, руки чародеевой… — Ой-ой! — напоказ испугался ведун, поднял руки. — Вот, значит, отчего ты то хочешь, то не хочешь в Овражки идти? Боишься, что чародей тебя схватит? В Озерцах решил спрятаться, у нелюбимого деда Яромира? — Я чародея не боюсь. — Ратмир продолжал смотреть Олегу прямо в глаза. — Я — что? Я слабый, силу признаю. Пусть боятся те, кто о себе как о сильном думает. — Ну-ну. Смотри, варево выкипит! Они поели молча. Потом Олег собрался было еще немного полежать в тени, но отрок засобирался. — Ну что, идешь со мной? Или испугался? — Да это не я с тобой, Ратмирка, это ты со мной идешь, — напомнил Олег. — Далеко еще до Озерцов? — Да нет, дорога почти прямая, задолго до темноты придем. Успеешь еще и вернуться, коли захочешь… — Значит, твой чародей только ночами озорует? — Думают так некоторые дураки. — Ратмир с кряхтением взвалил на плечи мешок. — Пошли. Ночевать все одно в Озерцах — что б я ни решил, дед Яромир чай не выгонит. Ну, а коли решу-таки в Овражки уйти, то уж сам как-нибудь, без тебя. Так что в Озерцах простимся. — Вот и хорошо. — Олег одной рукой поднял свой мешок, наполовину опустевший. — Хорошо, — согласился Ратмир. Говорить опять стало не о чем. Переходя через мостик, ведун почувствовал тепло: немного нагрелся крест, примотанный к запястью. Что ж, заговорить мост от нечисти — обычное дело. Вот только Ратмир прав: при желании крикса пробежит здесь, как человек по углям. Даже табак с перцем действеннее — да кончились запасы этой простенькой смеси. Хотя не такой уж и простенькой, если разобраться: про табак в этих краях и не слыхали, а перец весьма дорог. Настоящий сюрприз ждал ведуна за мостом. Крест не успевал остывать, так часто нечисть пересекала дорогу — причем нечисть очень серьезная, раз оставляла такие следы. Рука то и дело тянулась к сабле, но и Еловый лес, и раскинувшийся по левую руку овражистый осинник выглядели вполне мирно. — Неподходящие деревья для нечисти, — заметил ведун вслух. — Сильные не боятся… — с какой-то гордостью за местную нежить ответил Ратмир. «Радуйся, радуйся… — подумал Олег. — Как бы тебя первого на куски не порвали, умник». Впрочем, спустя некоторое время стало полегче, крест успокоился. Создавалось впечатление, что вдоль ручья бродят какие-то «патрули», охраняя территорию. Что ж, в таком случае они прозевали приближение врага. «Старшее зло… — вспомнил ведун. — Двойное ква». — А знаешь ты в Озерцах мужика по имени Глеб? — Знаю, — пожал плечами Ратмир. — Он же у нас в корчме был, и ты с ним рядом сидел. Мужик как мужик. Чурка сиволапая. А что, ты испужался, защитников ищешь? — Он не говорил, что чародей так близко к Озерцам подобрался. — Что он, чурка сиволапая, понимает? Наплел тебе, что придется, да и домой уехал. А ты, дурак, поверил… — А ну, окороти язык, электрическая сила! — Терпеть от сопляка такие высказывания Олег не собирался. — Шевели ногами до своей родни в Озерцах и больше ко мне не подходи — всыплю! — Ага, — устало кивнул Ратмир. — А опосля батя тебе всыплет. Кто сильнее, тот и прав. Мысленно Олег застонал. Не ввязываться! Ничего он не знает, этот сопляк, с детства испорченный, ничего интересного сказать не сможет. Зато может отвлечь — а в такой местности это совершенно ни к чему. Дурак Глеб или не дурак, а здесь в прямом смысле «нечисто», и Еловым лесом дело не ограничивается. Ратмир еще порассуждал немного вполголоса о сильных и слабых, об отце, который его, слабого, сплавил подальше, и, конечно, прошелся по Олегу. Ведун не ответил, озираясь по сторонам. Тихо. Птицы чувствуют себя нормально, несколько раз промелькнули лесные зверьки: ежики, зайцы. Значит, не так уж здесь и страшно. На подходе к деревне крест и вовсе успокоился, перестав напоминать о себе. Оглядывая полтора десятка дворов, вытянувшихся цепочкой поперек лысого холма, Олег не заметил ничего необычного. Куры, козы, крепкие малорослые женщины с деревянными граблями, тоненькие струйки дыма из парочки труб… Деревня как деревня. Вот только собаки что-то молчаливые. — Второй слева дом — деда моего, Яромира, чтоб ему, старому, повылазило, — сообщил Ратмир. Олег повернул голову и изумился произошедшей в парне перемене: тот широко улыбался спутнику. — Спасибо тебе, дядя Олег, что сопроводил! Уж извини, коли я чего лишнего ляпнул… Я со страху! А теперича пойду. Тебе-то лучше прямо к старосте, к Борису, это вон тот дом, высокий, у колодезя! Видишь журавля? — Вижу-то вижу! — Ведун прихватил Ратмира за плечо. — Как-то не годится нам сразу расставаться. Пойдем вместе к Борису, а потом вместе же и к Яромиру заглянем. — Собак я боюсь… — смутился отрок. — Так что ты уж один иди к старосте, кобель у него очень злой. Коли не сдох, правда… Потом, конечно же, приходи к Мирославу, он тебе рад будет, а я предупрежу. Тут, видишь, тропинки расходятся, мне налево. — А частокол-то! — вдруг сообразил Олег. — Частокола разве нет у этой деревни? В лесу ведь живут. — Да упал он давно, — усмехнулся Ратмир. — Ты по тропинке иди, а то еще споткнешься, ноги поломаешь… Коли на дрова не растащили! Тут спокойно. — А умрун-чародей? — Чародей… В Еловом лесу чародей, сам знаешь. Но ты со старостой про это поговори, ему интересно будет. — Ладно… — Ведун испытывал облегчение, расставаясь с парнишкой, и рад бы был его больше никогда не видеть… Но почему он так спешит? — Иди. Ратмир быстро зашагал вверх по холму, уклоняясь в левую сторону. — А мешок-то! — опомнился Олег. — Оставь за труды! — в голосе Ратмира прорезались знакомые высокомерные нотки. — Я занесу! — не очень твердо пообещал ведун. Он тоже начал подниматься, но через плечо часто поглядывал на Ратмира. Уж не сбежать ли надумал? Так понимать должен, что никуда от ведуна не денется. Но все оказалось куда проще. Оглянувшись в очередной раз, Олег заметил, что парень пошел легче. Мешок! Он будто сдулся: Ратмир успел что-то спрятать в траве. — Тоже мне, хитрец… — Олег хотел было вернуться да посмотреть, что же такого приволок отрок в своем драгоценном мешке, но за ним уже наблюдали. Возле колодца выстроились в ряд четверо молодцов с луками, один даже в островерхом шлеме. Дружина самообороны? Гвардия старосты? Странно в таком случае, что частокол развалился. Вот, кстати, и его остатки виднелись, заросли травой… Но большую часть, видимо, растащили на дрова, тут Ратмир не ошибся. Олег прикинул, что упал частокол как минимум год назад, и не раньше, чем три, ну, пусть пять лет. Не от старости упал, повалили его. Выкопали столбы, все до единого, и бросили на землю. Странно. — Кто таков?! — долетел сверху окрик. — Олег Середич! — отозвался ведун. — Тьфу… Середин Олег! Путник мирный! Вон, мальца вам привел! Мне бы со старостой, что ли, потолковать… По мере приближения к домам крест не нагревался. А ведь обычно деревню рядом с видимым частоколом окружали и невидимым, наговоренным. Все же очень странная деревня — эти Озерцы. Озерцы Все четверо лучников оказались сыновьями старосты Бориса. Сам хозяин стоял чуть в стороне, видимо, чтобы не перекрывать линию огня. Поднявшемуся Олегу он улыбался вполне дружелюбно, в то время как плутоватые глаза ощупывали, казалось, каждый шов на одежде гостя. — Значит, Ратмирку привел, — покивал Борис. — По делам отец его уехал, понятно… Знатный богатырь Добрыня, знаем его, как не знать. Княжий человек! А сам куда же направляешься? — Странствую я. — Олегу не хотелось начинать серьезный разговор вот так, на воздухе, перед четырьмя опущенными, но наверняка быстрыми луками. — Много в мире дивного… Интересного. — Много, — согласился староста и опять закивал. — В твои годы странствовать, конечно, самое время. Но у нас-то ничего нет такого… Интересного. Тихо у нас. — Вижу, что тихо, даже за частоколом не следите, — осторожно намекнул Олег. — А некоторые люди мне рассказывали, что есть и у вас чудеса. За Еловым лесом. — За этим-то?.. — Борис спокойно кивнул вниз. — Да что же там удивительного? Нечисти полно, и не ходим уж давно туда… Да нам и без надобности, с той стороны у нас озера, вот и прозывается наша деревня Озерцы… Рыбку ловим. Рыбка — она не то что грибы, она круглый год. — Да, — кивнул Олег, начинавший чувствовать себя глупо. — Да, — охотно кивнул и староста. Он вообще любил кивать, этот совершенно седой, но на вид еще крепкий мужчина. — Так это, как я сразу тебе сказал, мои сыновья. Все еще неженатые, вон какие молодцы! Олег не мог не признать, что выглядят сыновья старосты действительно молодцами. Поджарые да жилистые, в чистых рубахах и портах, с приятными, хоть и простыми чертами лица. Только ростом, по меркам ведуна, ребята не вышли, как, впрочем, и большинство обитателей этого мира. А еще не нравились ему их глаза. Глупые какие-то глаза. — Вот, четверо, и все со мной живут, — зачем-то повторил староста и ожесточенно почесал затылок. — А Ратмирка, я видел, к Яромиру побежал… Слышь, Стас! А ну-ка и ты беги туда, да прикажи, чтобы мальчонку накормили, напоили, спать уложили. Проследи. Один из сыновей Бориса молча развернулся и побежал вдоль ряда домов. Олег даже засмотрелся на его движения — легкие, точные. Метались из стороны в сторону длинные черные кудри… Волосы! Середин только теперь понял, что отличало молодцов друг от друга: цвет волос. Брюнет, блондин, русый… И еще один в железном шлеме, из-под которого выбивалась рыжая прядь. Странные у старика детишки.