– Ах ты ублюдок! – Шарлотта ощерилась. И все пятеро кинулись через керосиновые лужи к группе мужчин. В замкнутом помещении грянули оглушительные выстрелы. Шарлотта почувствовала, что в нее попали, но по инерции добежала до предводителя. Она неистово вцепилась в его лицо ногтями, сорвала повязку и увидела глаза, сверкающие яростью. А затем упала на каменный пол и, приподнявшись на локте, в ужасе оглядела помещение. Четыре женщины неподвижно лежали, раскинув руки, их кровь смешивалась с горючей жидкостью. Лидер чужаков выругался на испанском и отдал короткий приказ. Сектанты достали из-под ряс бутыли с «коктейлем Молотова». Шарлотта почувствовала, как холодеет ее тело, лишая страха перед наступающим пламенем. Затухающий взгляд остановился на экране монитора. Пентаграмма «Брушас» вращалась намного быстрее, чем раньше, словно происходящее раскрутило ее. Потрясенная женщина смотрела на мутнеющую картинку. Может, Мара пыталась подать ей сигнал? Бутылки с «коктейлем Молотова» ударились о стены. Вверх взвились языки пламени, и Шарлотту окатил жар. Она неотрывно глядела в эпицентр пожара. Символ на экране завертелся еще быстрее, а потом резко замер. Его центр поплыл, распался на фрагменты и рассыпался. Предводитель приблизился к Шарлотте, вероятно, тоже озадаченный увиденным. Она буквально почувствовала его замешательство. От пентаграммы остались лишь два зубца, словно рога дьявола. Узнав очертания, мужчина окаменел, явно оскорбленный, поднял руку и взревел: – У… уничтожьте computadora![8] Но было поздно. Изображение поменялось еще раз, последний: повернулось на четверть. Раздались выстрелы, экран почернел и треснул. Шарлотта обмякла и погрузилась в темноту, ожидая обещанного света в конце тоннеля и отчаянно надеясь, что Мара в безопасности. С собой в глубину она уносила образ, ярко отпечатавшийся в сознании, – последнюю картинку на экране. Круг исчез, остался только один символ, который рос и рос, пока не заполнил собой весь дисплей. А потом монитор разлетелся на кусочки. Знак напоминал букву греческого алфавита – сигму. Шарлотта не знала, что это значит, но последний миг ее жизни был озарен надеждой. Надеждой за все человечество. Часть первая Призрак в машине Глава 1 24 декабря, 21 час 06 минут по восточному поясному времени Силвер-Спринг, Мэриленд Когда монетка взвилась в воздух, коммандера Грейсона Пирса кольнуло предчувствие чего-то страшного. Он сидел на табурете рядом со своим лучшим другом Монком Коккалисом, подбросившим четвертак над столом из красного дерева. Вокруг шумели пьяные завсегдатаи бара «Куорри-хаус». Группа музыкантов играла «Маленького барабанщика» в стиле рокабилли. Тяжелые удары басовой «бочки» отдавались под ребрами, нагнетая напряжение. – Орел! – выкрикнул Монк, когда четвертак блеснул в тусклом свете. Это был тринадцатый бросок. Монетка приземлилась ему на ладонь, и все увидели профиль Джорджа Вашингтона. – Ну, я же говорил! – усмехнулся Монк. Кто-то застонал, кто-то издал возглас радости – смотря кто на кого ставил. Тринадцатый раз подряд Коккалис угадал, какой стороной упадет монета. После каждого броска спорщиков награждали бесплатной порцией пива. Бармен нырнул под висящую на стене голову кабана – символ заведения, украшенный красной шапочкой Санта Клауса, – и извлек бочонок «Гиннесса». Когда в кружках Пирса и Коккалиса заплескался темный пенистый напиток, между ними протиснулась мощная фигура, едва не столкнув Грея с табурета. От незнакомца несло виски и чем-то жареным. – Это какой-то гребаный фокус! У него четвертак фальшивый. Другой посетитель попытался оттащить приятеля. Они были два сапога пара: обоим лет под тридцать, одинаковые пиджаки с закатанными рукавами и прически с выбритыми висками. В общем, братаны еще со времен студенческой скамьи. – Брайс, уймись, – упрашивал более трезвый товарищ. – Парень бросал полдюжины четвертаков. Монета настоящая. – К черту. Он жулик! Пытаясь вырваться из крепкой хватки, задира не удержал равновесия, дернулся и резко двинул локтем в направлении лица Грея. Тот вовремя отстранился, почувствовав, как шальная рука проскользнула в миллиметре от его носа. Удар пришелся по официантке, несущей поднос. Стаканы и тарелки с закусками – по большей части с картошкой фри – взметнулись в воздух. Схватив девушку за талию и удержав от падения, Грей укрыл ее от осколков посуды, разбившейся о барную стойку. Монк вскочил и надвинулся на пьяного. – Остынь, приятель, или будешь пенять на себя. – И что ты сделаешь? – поинтересовался Брайс. Он явно не испугался, особенно когда стало ясно, что бритая голова соперника едва достает ему до плеча. Монку пришлось смотреть снизу вверх. Солидности не придавал и толстый шерстяной свитер, который полнил его, скрывая отличную физическую форму, годами приводимую в совершенство во время службы в подразделении «Зеленых беретов». Разумеется, веселенький орнамент в виде вышитой на свитере рождественской елки – подарок от жены – не убедил Брайса отступить. Поняв, что напряжение растет, Грей выпустил официантку из рук. – Ты в порядке? Она кивнула и предпочла отойти подальше от назревающего конфликта. – Да, спасибо. Бармен подался вперед и указал на дверь. – Ребята, давайте снаружи. Вокруг собрались еще несколько дружбанов Брайса, готовых поддержать товарища. Да уж. Отлично… Грей шагнул к Монку, чтобы вытащить его из передряги. – Пошли отсюда. Однако прежде чем он успел дойти до друга, его толкнули в спину. Вероятно, кому-то из компании противника показалось, что Грей намеревается причинить вред их корешу. Брайс взревел, точно разъяренный бык, и с разворота ударил, целясь Монку в челюсть. Коккалис увернулся и поймал кулак в воздухе. Брайс хмыкнул и повел накаченными в спортзале плечами, готовясь освободить свою руку. Однако Монк усилил хватку, после чего презрительная усмешка превратилась в болезненную гримасу, а затем еще крепче сжал пальцы, опуская противника на колено.