Фокс одобрительно взглянул на него и промолчал. — Ну и что удалось узнать у фотографа? И что это за фотограф? — поинтересовался Аллейн. — Да он болтался на улице возле дома и сказал, что у него есть для меня важная информация. Понятное дело, предлог проникнуть внутрь, но я все-таки решил разобраться. И тогда он достал снимок мисс Беллами с мистером Дейкерсом на заднем плане. Сделан он был в двадцать минут восьмого, это видно по часам, что висят в холле. Фотограф видел, как они вместе поднимались наверх. Что помогает нам определить приблизительное время кончины. — Значит, минут через десять. Что удалось узнать у слуг? — Немного. Похоже, покойную они не очень-то жаловали, почти все, за исключением Флоренс, которая, по словам поварихи, была предана ей душой и телом. Грейсфилд говорил со мной крайне неохотно, но я знаю, к вам он относится с огромным уважением, сэр. Что позволяет рассчитывать на лучшие результаты, если вы с ним поговорите. — Чем это, черт побери, вы его так разозлили? — Ну, мистер Аллейн, вы же сами знаете, какие они снобы, все эти дворецкие из богатых домов. Аллейн решил не вдаваться в подробности. — Сегодня утром, — продолжил Фокс, — разгорелся скандал с участием мисс Кавендиш и мистера Сарацина. Грейсфилд был тому свидетелем. — И он пересказал слова Грейсфилда, который дал хоть и краткий, но весьма подробный отчет этому происшествию. — Если верить Аннелиде Ли, скандал разгорелся в оранжерее вечером, — пробормотал Аллейн. — Но что они делали там утром? — Мистер Сарацин пошел плести гирлянду из цветов, о чем Грейсфилд отозвался весьма саркастично. А мисс Кавендиш преподнесла мисс Беллами флакон духов. — Что? — воскликнул Аллейн. — Надеюсь, не то дерьмо, что стоит у нее на туалетном столике? Не «Врасплох»? Сегодня утром? — Именно. Аллейн хлопнул ладонью по письменному столу Ричарда и поднялся. — Боже, ну и болван же я! — сказал он, а потом заметил резко: — Кто-нибудь открывал этот флакон? — Она открыла. В обеденном зале. — И использовала духи? Тогда же? — Да, слегка попрыскалась, так сказал Грейсфилд. Он как раз был рядом, подсмотрел через щель в двери. — Дальше что? — Флоренс их забрала. Боюсь, сэр, — заметил Фокс, — я придерживаюсь другого мнения об этих духах. — Не о том думаешь, старина! Подумай о флаконе! — Большой такой флакон, — задумчиво пробормотал Фокс. — Вот именно. Очень большой. Ну так что?.. — Да. А, ну да, — пробормотал Фокс, а затем воскликнул: — Вот это поворот! — Еще какой! Это резко меняет картину всего этого чертова дела. — Так принести флакон? — Да, тащи сюда. И разыщи Флоренс, где бы она ни находилась. Выведай у нее всю историю, Фокс. Как можно тактичнее. Выясни, когда духи перелили во флакон с пульверизатором и когда она ими пользовалась. Понаблюдай за ее реакцией, хорошо? И разберись, где правда, а где вымысел в этих историях Пламтри об усыновлении Ричарда Дейкерса и о том, что Флоренс якобы угрожали увольнением. Фокс взглянул на часы. — Уже десять, — сказал он. — Может, она спать легла. — Тогда тебя ждет настоящее испытание. Оставь мне все свои записи. И ступай! Фокс пошел выполнять задание, а Аллейн принялся выстраивать новую схему действий согласно полученной информации. Необходимо было выяснить, где находился Чарльз Темплтон, четверо гостей, слуги и Ричард Дейкерс, когда сам он только что прибыл на место происшествия. Читать, что удалось накопать Фоксу, оказалось, как всегда, довольно утомительно — да и картина вырисовывалась весьма запутанная. В конце Аллейн вопросительно приподнял бровь. Интересно, сколько из свидетелей сказали всю правду? Кто из них соврал самым кардинальным образом? Поставив вопросительный знак напротив одного имени, он сидел, качая головой. Тут вернулся Фокс. — Бейли закончил свою работу, — сообщил он и выложил на письменный стол Ричарда пустой флакон от духов «Врасплох», флакон с распылителем и баллон с ядовитым веществом для обработки растений. — Что в плане отпечатков? — Их полно. Чьи угодно, кроме тех, которые ожидалась. Бейли идентифицировал отпечатки покойной. Флоренс говорит, что сама она, мистер Темплтон и полковник Уорендер прикасались к этим предметам на протяжении дня. Говорит, что мисс Беллами заставила полковника побрызгать на нее духами, прямо перед началом вечеринки. А из флакона духи переливала сама Флоренс. — И сколько оставалось во флаконе? — Флоренс говорит, примерно четверть. Она уже была в постели, — меланхолично добавил Фокс. — Стало быть, примерно до этикетки, — пробормотал Аллейн. — И никаких признаков того, что флакон мог перевернуться и духи вылились сами? — Никаких, сэр. Аллейн принялся постукивать по баллону карандашом. — Полон примерно наполовину. Кто-нибудь знает, когда успели использовать первую половину? — Флоренс считает, около недели назад. И еще говорит, что мистеру Темплтону очень не нравилась эта затея, и он просил ее как-то избавиться от баллона. — Почему же она не избавилась? — По ее словам, не было подходящего случая. А потом она напустилась на меня. И все спрашивала, уж не обвиняю ли я ее в убийстве. — А что, сегодня утром ей действительно угрожали увольнением? — Стоило спросить ее об этом, и Флоренс взорвалась, как бомба. А потом сказала, что миссис Пламтри всегда была настроена против нее и проболталась о каком-то сугубо личном разговоре, не предназначенном для чужих ушей. — О господи! — пробормотал Аллейн и обхватил голову руками. — Вполне обычная история, — заявил Фокс, — когда речь заходит о женщинах пожилого возраста. Флоренс сказала, что когда мисс Беллами или мистер Темплтон пребывали в дурном настроении, они грозили ей увольнением. Но ничего подобного не происходило. Ну и она как-то раз пошутила на эту тему с миссис Пламтри. Я намекал ей на усыновление мистера Дейкерса, но ни к чему это не привело. Флоренс снова завелась, обвинила меня в грязных помыслах, а затем опять принялась костерить миссис Пламтри на чем свет стоит. И все равно, — важно заметил Фокс, — считаю, что-то за этим стоит. Да по одной ее манере стало ясно. Она страшно ревнует всех тех, кто был близок к покойной, и в этот список входят мистер Темплтон, мистер Дейкерс, миссис Пламтри и полковник. — Добрая старая Флори, — рассеянно прокомментировал Аллейн. — А знаете что, сэр, — продолжил Фокс, — я тут размышлял о последовательности событий. Возьмем вторую половину сегодняшнего дня. Ну, скажем, от того момента, когда полковник попрыскал духами на Мэри Беллами. Что произошло сразу после этого? — Если верить его словам, он спустился вниз и перемолвился словом с миссис Темплтон в присутствии слуг, а мистер Темплтон и Дейкерс уединились в кабинете. И просидели там вплоть до того времени, пока не начали съезжаться первые гости. Все это вроде бы соответствует действительности, но железной уверенности нет. — А в это время, — продолжил Фокс, — Флоренс и миссис Пламтри были наверху. Любая из них могла зайти в комнату миссис Темплтон, ну и заняться там подменой. Я прав? — Но если верить их показаниям, они находились вместе на своей половине, и лишь затем спустились к гостям. И это несмотря на то, что они на ножах. Как думаете, могла одна из них выскочить из комнаты, а другая вдруг пожелала навестить «мамочку»? — Ага. Ну, такое возможно. Должно быть, просто забыли упомянуть. — Оставь эту тему, Фокси. — То же самое относится и к мистеру Темплтону с мистером Дейкерсом. Каждый в отдельности утверждает, что они находились в кабинете вместе. Не знаю, как вы сами расцениваете это, Аллейн, но я склонен верить, что именно так и было. — Я тоже. Безоговорочно. — Если мы принимаем эту версию, тогда следует вывод: работа по подмене началась уже после прибытия первых гостей. Так, теперь что касается скандала в оранжерее. Трое мужчин находились в помещениях для приема гостей. Полковник сопровождал Мэри Беллами. Мистер Темплтон тоже — вместе с ней принимал поздравления от гостей. А мистер Дейкерс высматривал свою юную леди. — Более того, у подножия лестницы ошивался фотограф из газеты. Там же была установлена передвижная камера для съемок. И еще — дополнительный бар, где за стойкой находился нанятый на стороне бармен. Он видел, как наверх поднимались Флоренс и Нинн, и никто больше. Какие еще нам нужны подозреваемые, кроме этих скандальных дамочек? — Стало быть, — заметил Фокс, — подмену произвела одна из них и тогда… — Но когда именно? До того, как они встретились на лестничной площадке и пытались слушать торжественные речи? — Наверное. Да. Но к этому времени фотограф уже ушел оттуда. — И?.. — И тогда кто-то другой мог зайти, еще до этого. — И опять же, когда? Наверно, после того, как убрали передвижную камеру. И до того, как мисс Темплтон вышла из оранжереи в холл, где ее сфотографировали с Дейкерсом на заднем плане. И до того, как она поднялась вместе с ним к себе. — Таким образом, время ужимается, и произойти это могло от момента выноса праздничного торта и произнесения речей. Именно в этот момент кто-то и прошмыгнул наверх. — И внимание всех присутствующих было сосредоточено на выступающих, и никто ничего не заметил? Да, согласен. Вроде бы сходится. Но, понимаешь ли, Фокс, исполнить этот трюк было не так-то просто. И я склонен думать, что убийца нанес минимум еще один визит, скорее всего, их было два — один до, а другой уже после ее смерти. Ведь преступнику надо было замести следы. Если я прав, там было что заметать. — Бог мой, — с жаром произнес Фокс, — на что вы намекаете, мистер Аллейн? И без того все запутано, так вы что же, хотите запутать еще больше? В чем тут смысл? — Если моя версия верна, всё наверняка обстояло проще. Гораздо проще. Аллейн встал. — Вот что, братец Лис, я вижу только одно приемлемое объяснение. Давай попробуем разобраться, что же это было на самом деле. Самоубийство? Мэри Беллами покидает своих гостей, поднимается к себе в спальню, окатывает себя смертельно ядовитым веществом и умирает? Все дружно отметают эту возможность, и я тоже. Несчастный случай? Мы уже рассматривали эту версию, против нее говорят: неподходящий момент, который она выбрала для занятий цветоводством, и характер пятен на лице и одежде. Убийство? Так, хорошо. Но разве поверит в это жюри присяжных? Разве поверит, что она стояла совершенно неподвижно, в то время как убийца довольно долго и с небольшого расстояния прыскал ядом ей в лицо? Для стороны защиты такой вариант не прокатит. Но если есть хотя бы малейшая вероятность того, что я на правильном пути, тогда ответ однозначен: это убийство. А теперь выслушай мою версию и попробуй найти в ней слабые места.