Я отпрянула от двери, и шепот прекратился, оставив меня в тишине. Я сосчитала до десяти, набралась смелости сделать это снова. Я прижала ладонь к ручке, а ухо — к двери. Шепота не было. Но один металлический голос говорил будто в трещащую рацию. — Она за тобой, — прошептала он. Мои легкие сжались, сердце будто остановилось. Страх был таким сильным, что мог поглотить меня и стереть. Она была за мной. Мне не нужно было догадываться, кто. Я выпрямилась и развернулась. Шона пристально смотрела на меня, напряженная, голова была опущена, и на белом лице были тени. Кровь стекала по ее подбородку, в ладони она сжимала окровавленную тряпку. Она молчала. Просто смотрела на меня. И она медленно улыбнулась ртом, полным крови. Я не хотела слушать ее слова. Я попыталась открыть дверь и повернуть ручку, но опустила взгляд и увидела восемь черных пальцев под дверью, движущихся ко мне. Я закричала и отшатнулась к дивану. — Декс! — завопила я. — Ребекка! Не помощь! — Я могу кричать громче тебя, — сказала певуче Шона. Она сделала два шага ко мне и замерла, посмотрела на дверь, на тонкие пальцы плохого, что пыталось пролезть. Оно вот-вот поймет, что дверь уже не заперта, и оно вскоре проберется в комнату ко мне. — Декс! — закричала я. — Декс! — завизжала она и рассмеялась. — Хорошо, — сказала она. — Кричи. Я кричала и кричала, запертая в том холодном ящике. Я не была мертва, но они мне не верили. Я смотрела на нее, не желая спрашивать, но выбора не было. — В каком ящике? — Морге, — она улыбалась и накручивала прядь на окровавленный палец. — Я не была мертва, и они это знали. Медсестры знали. Но им нужно было место. А папы там уже не было. Он не мог отказать. — Медсестры… — было сложно говорить. Я смотрела на пальцы под дверью, они царапали пол. — Медсестры убили тебя? Ее глаза стали угольными, радужка пропала. — Я все равно умирала, мы все это знали. Отец не смог меня спасти. Он не смог спасти и себя, — она сделала два шага вперед, почти паря над полом. — Я была не одна. Некоторых из нас сжигали. Некоторых бросали замерзать. Моего друга Элиота задушили подушкой. Нас выбрасывали, чтобы освободить место. — Что ты от меня хочешь? Она с любопытством на меня смотрела. — Ты меня видишь. — А Джоди? Она зарычала. — У нее нет того, что мне нужно. Я вдохнула льдом. — Что тебе нужно? Она улыбнулась. — Способ снова быть живой. Он обещал, что я получу это, если дам ему поесть. Не нужно было смотреть на дверь, чтобы знать, о ком она говорит. — Он не может есть без тебя? — я боялась ответа, но все равно спросила. — Не может есть? С шорохом плохое убрало пальцы. Шона потрясенно смотрела на меня. — Что ты сделала? — прошипела она. Я покачала головой в ужасе и смятении. Шона подбежала к двери и открыла ее, выглянула. Она зарычала на меня с кровью и убежала в коридор. Ее уже слабые шаги пропали. Отлично. У меня был лишь один вопрос. Я не понимала, кто питомец, а кто хозяин. От ответа я поежилась. Если это был демон, как верили некоторые, и он питался ненавистью и страхом, то тут он мог находить это вечно, особенно, если Шона говорила правду. Убивали ли медсестры пациентов, чтобы освободить место для других во время эпидемии? Это было бы не первым случаем, но представить, как больных детей бросают на сожжение, душат подушкой, как, возможно, Элиота, было жутко. Я оглядела учительскую, боясь, что тут есть еще дети, как Шона, с демонами и местью, но все выглядело нормально. Я не могла тут оставаться. На гордость было плевать. Я дрожащими руками забрала одеяло и камеру, которую не включила, осторожно прошла к двери. Я выглянула. Коридор казался пустым. Я вышла и огляделась. Ребекка шла к туалету. Она замерла, оглянулась на меня, пошла дальше и пропала за дверью. Я пошла к комнату медсестер, не зная, поступала ли эгоистично, ссорясь с ней и Дексом, когда она была беременной и одинокой. Декс лежал на боку, смотрел на меня блестящими глазами в тусклом свете. Я не могла сейчас смотреть на него. Я хотела спросить, слышал ли он мои крики, но подозревала, что нет. Декс защитил бы меня. Если бы он услышал, то прибежал бы за мной. Я проигнорировала его взгляд и прошла к своей кровати. И тут я заметила чей-то силуэт на кровати Ребекки. Блин. Я не успела подумать об этом, испугаться, я заглянула за шторку и увидела Ребекку во плоти, сидящую на кровати и печально глядящую на меня мокрыми глазами. — Прости, Перри. — прошептала она. Я не ответила, только потрясенно смотрела на нее, и она легла на бок. Что происходит? Минуту назад я видела Ребекку, идущую в туалет, в другую она была в кровати. Я думала об этом, забравшись в кровать, натянув одеяло до подбородка. Это место выводило меня, и теперь я была в кровати меж двух моих друзей и напарников, которые были когда-то близки, скрывали от меня, и я на них злилась. Но только им я могла тут доверять. Я не спала больше этой ночью. Вряд ли спали они. * * * — Уверена, что в порядке? — спросил Декс у Бренны, она ходила по классу, убирая принадлежности для рисования. Она отмахнулась, широко улыбаясь. — О, не переживайте. Я в порядке. Просто желудок схватило. Кстати, — она повернулась к окну, деревья раскачивались на ветру, собирались зловещие туки. — Похоже, будет ливень. Прошел третий урок, Бренна вернулась учить, но предложила пройти со мной, Дексом и Ребеккой по любому этажу в ее перерыв. Дейвенпорт все еще была строгой, и хотя она не знала, что мы вышли на площадку прошлой ночью, мы знали, что у нас есть только одна ночь, и мы не хотели выводить ее. Это были предосторожности. Тем утром мы проснулись злыми от нехватки сна. С темными кругами под глазами и хмурым видом мы не отличались от Элиота или Шоны. Я все еще злилась, мне было неудобно с Дексом и Ребеккой, а им неловко рядом друг с другом. Это было худшее утро, и погода не помогала. Я не рассказала им о своем сне и произошедшем в учительской, когда проснулась. Декс пытался пару раз разбить лед, и хотя моя защита таяла, этого было мало. Мы уже бывали в местах, что все искажали и сталкивали нас в ссоре, как на острове Дарси. Это место могло делать так же. Может, все годы смерти, гнева, убийства и одиночества влияли на людей. Я огляделась, дети спешили из классов. Они выглядели нормально, но лица учителей были раздраженными, словно над ними висела сеть, готовая упасть. Сеть была этажами над школой, где был весь ужас. Они не могли быть тут в мире, здесь произошло слишком много несправедливости, трагедий. Я подумала об Олдмене и его бабушке, которая и мухи не обидела бы. Было ли это так? Знала ли она, что делали другие? Кошмары этого места были непреодолимыми. — Бренна, — сказала я осторожно, она нервно поправила свитер. — Пока мы не начали, можно задать вопрос? Я знала, что Ребекка и Дек не знали об этом, так что быстро заговорила, не дав ей шанса отказать: — Когда мы брали у вас интервью, вы хотели рассказать, что видели плохое. Но не рассказали. Может, поведаете сейчас? — Сейчас? — спросила она. — Перед походом на его территорию? — Мы видели его прошлой ночью, — просто сказала я, не глядя на Декса. — Не думаю, что у него есть территория. Он бегает всюду, сорвавшись с поводка. Лицо Бренны исказилось.