Часть 2 из 8 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Здесь лежали триста восемьдесят бывших пассажиров кругосветного лайнера «Орион», который под охраной транспортировали от острова Сармат. Именно там военные обнаружили этот большой красивый корабль. Он был заполнен мертвыми людьми, впрочем, как и сам остров, на который заходил этот круизный лайнер.
Пропавших не было, все кто находились на борту, скончались от неведомой болезни. Весь остров Сармат, как шептались по углам служебных помещений морга другие родственники туристов с «Ориона», выжгли дотла вместе с погибшими. И только лайнер с его жутким грузом доставили к границам нашей родины Россины для исследования и выяснения причин случившегося.
Пока не было точных и достоверных данных происхождения этого вируса – возник ли он на острове и был перенесен на корабль, или, наоборот, был занесен на остров пассажирами корабля.
Когда я взглянула на своих маму и папу, то поразилась увиденному. Их кожа свисала лохмотьями… Жуткими сухими лохмотьями, а их некогда молодые и здоровые тела с ярко выделяющимися синюшными пятнами пугали невероятной худобой и бесцветностью. Но то, что это мои родители, сомнению не подлежало. Прикасаться к ним запретили, и каждое тело защищал магический прозрачный купол для предупреждения распространения инфекции.
Я благодарила бога и энергию за то, что Сава оказался в этот момент со мной. Случившееся сломало меня и заморозило все эмоции и чувства. Мне повезло, что мой жених взял все заботы на себя, организовав оформление и кремацию. По требованию АНБ[2] похороны были на местном кладбище, так как даже прах запретили вывозить, и Сава водил меня все это время за руку.
Стук замерзших комьев земли по крышкам металлических урн с прахом, которые закапывали одновременно, вызывал ощущение, словно меня бьют, и каждый ком – сильный удар под дых.
Я вздрагивала от этих жутких бум-бум-бум, но лишь пара слезинок сползла по щекам мокрыми дорожками. Теплые объятия Савелия укрыли от промозглого ветра, от хмурых лиц людей со слабым даром магов, что явно не от хорошей жизни трудились на военном кладбище гробовщиками, от тягостного вида огромного поля с невысокими каменными безликими табличками, на которых часто, кроме личного кода, даже инициалов не было. Невдалеке от нас с Савелием и представителем коронерской службы, который обязан был зафиксировать факт захоронения опасного содержимого урны, стояли родственники других погибших с «Ориона».
Их было много, таких же, как мы: кто-то стенал, стоя на коленях на холодной земле, кто-то застыл, как и я, просто безмолвными статуями и смотрел в небо, кто-то с равнодушной миной на лице, вынужденный тут находиться, ждал, когда уже можно будет уйти – все воспринимали эту трагедию по-своему.
Я же ничего не чувствовала, все внутри меня словно замерзло на стылом декабрьском ветру, который медленно гнал серые тяжелые тучи по такому же безрадостному небу.
В аэропорт мы ехали в полном молчании. Водитель, предварительно тихо спросив разрешения у Савы, включил новостной канал на радио. И салон автомобиля заполнил резкий голос диктора:
– …по последним данным стало известно: все, кто находился на этом корабле, погибли. Причиной гибели пассажиров и экипажа туристического лайнера «Орион» стал новый, неизвестный ученым вирус. Как нам сообщили хорошо информированные люди, весь остров Сармат был подвергнут обработке огнем. Лекарств или вакцины от данного вируса пока не существует, но ведется следствие. Наши аналитики смогли провести параллель между взрывом на Сургатских островах и массовой гибелью возле Сармата, который, как вам всем известно, находится довольно близко к островам, и здесь явно имеется связь.
Водитель бросил тревожный взгляд на меня в зеркало заднего вида и переключил канал.
– Министр иностранных дел Иван Лавкин в срочном порядке вылетел в Бинидос на совещание межправительственной комиссии по факту взрыва на Сургатских островах вблизи границ ЕвроАзеса. В высших кругах власти предполагают, данное событие явно не прошло без участия хавшиков. Снова встает вопрос о содержании заявления, сделанного этими чешуйчатыми на саммите большой восьмерки. Почему его тут же засекретили? Мы требуем от властей…
Тишина воцарилась в салоне, а водитель смущенно старался не смотреть в зеркало и наблюдал за дорогой, крепко сжимая руль магмобиля.
Самое смешное, что оборотни предпочитали ездить именно на магмашинах, которые работали от аккумулятора, требующего лишь магической подзарядки или просто периодической смены стандартного энергетического накопителя. Они сквозь пальцы смотрели на факт использования магии в своих машинах, их даже зависимость от магов не смущала. Это была разработка для полиморфов, а вот сами маги пошли по пути технического прогресса, используя для автомобилей бензиновые двигатели, что увеличивало их мощность и скоростные характеристики. Им было неважно, что выхлопные газы наносили вред окружающей среде и в первую очередь жителям планеты, не говоря уже об истощении природных ресурсов.
Но в связи с тем, что многие силовые ведомства возглавлялись полиморфами, то и машины закупались соответственно их желаниям и потребностям. Вот и сейчас мы ехали на маг-мобиле, а водитель – оборотень, скорее всего, кто-то из кошачьих.
Нас привезли в аэропорт и помогли быстро пройти регистрацию. Весь полет я сидела с закрытыми глазами и была рада, что темнота под веками была лишь темнотой.
Тюбрин встретил морозом и снегопадом, снежинки кружились, оседали на любых поверхностях, образуя пышные сугробы или расписные белые узоры на окнах. Мое сердце уже сроднилось с болью, а внутри царило безразличие ко всему.
Я отказалась переехать к Саве, который под предлогом заботы попытался полностью прибрать меня к рукам. И хотя чувствовала себя полнейшей эгоисткой, но и полностью избавиться сейчас от него не могла – полного одиночества мне не выдержать. Савелий – та ниточка, которая все еще связывает меня с родителями, ведь они его по-своему любили.
Три дня я бродила по родительской квартире, словно сомнамбула, не в состоянии спать, есть и даже думать. Все убрала, а потом просто лежала, тупо глядя в потолок. Слез уже не было. Но моя жизнь продолжается, и придется научиться жить без любимых людей, а они один за другим почему-то покидают меня, уходя в другой, я надеюсь, более радостный мир.
* * *
30 декабря
Двигатель «кешара» работал с приглушенным урчанием, создавая уют в теплом салоне магмобиля. Еще два года назад я купила его в кредит, и, хотя Сава настойчиво предлагал мне в подарок более дорогую машину на бензиновом двигателе, я любила своего Кешу и наотрез отказалась. Я ехала в Васино, где меня уже ждал Савелий. С момента нашего возвращения прошла пара недель, и я потихоньку оттаивала.
Три года назад Сава купил себе участок земли в Васине – очень красивом месте на берегу реки Васинки. А после того как мы перешли на более близкие отношения, он уговорил и меня купить участок по соседству с ним, приведя очень веский аргумент:
– Когда ты выйдешь за меня замуж, то на этом участке в доме, который мы построим, будут жить твои родители. Ведь им на старости лет будет гораздо приятнее и комфортнее проживать на природе, а не в городе с его душным воздухом от выхлопных газов.
Я же в тот момент рассчитала экономическую выгоду от этой покупки, поэтому и согласилась.
Две недели назад, вернувшись домой в Тюбрин, Сава начал усиленно заниматься кучей дел, при этом не забывая и обо мне. Он жестко контролировал ход выполнения госзаказа, зачем-то нагнал рабочих в Васино и принялся в ускоренном темпе заканчивать строительство наших домов. При этом еще и переделкой уже выполненных работ занялся и сейчас хотел мне показать, что сделал.
Мы с Кешей буквально летели по асфальтированной дороге, ведущей от Тюбрина в сторону Васина. Несколько километров, отделяющие это красивое место от города, дарили приятное уединение и покой, но в то же время позволяли быстро оказаться среди городской суеты.
Свернула на гравийку и поехала по дороге, петляющей между деревянными домами. В Васине постоянно жили только маги и либо те, кто обладал слабым магическим даром, либо те, кто лишь чувствовал магию. Все они работали на фермах, принадлежащих компании «Агропищтех», или сами являлись фермерами.
И только пять лет назад, когда здесь организовали одноименный жилищный кооператив, эта деревушка превратилась в элитный поселок, правда, с жестко ограниченным количеством участников застройки. Многие богатые жители нашего города хотели уединенности, покоя и защищенности. Именно по этой причине местечко не афишировали, а участки продавались только с согласия всех членов кооператива.
Дома остались позади, а я ехала между снежными сугробами, в искрящейся белизне которых отражались солнечные лучи, заставляя щуриться.
Вот и территория кооператива. Это череда разграниченных участков с высокими заборами. Хотя пока из тридцати предполагаемых домов построены лишь десять, и три из них еще не закончены. Так что пока только семь домов радуют взгляд добротностью и дымком из труб над крышами, а вокруг расстилается только снежная гладь и стоит умиротворяющая тишина.
Заехав в ворота собственного дома, отправилась на поиски жениха, попутно здороваясь с отделочниками и электриками. Еще позавчера Сава осторожно рассказал о своих намерениях в отношении переделок в наших домах. Во-первых, он установил котел на дровах для обогрева дома. На вопрос: «Зачем эту грязь разводить?» – мне туманно пояснили: всякое в жизни может случиться, и нужно быть готовым к тому, что отключат электричество.
Еще большее удивление вызвало появление во дворе индивидуального водозабора. А еще год назад он сам лично отмахнулся от этого простого варианта, предложенного прорабом, мотивируя это архаичностью и трудоемкостью. Еще он вырыл погреба размером с один из наших небольших складов; объясняя, поморщился и коротко предположил: это для возможных развлечений. Отметив мой скептический взгляд, больше ничего не добавил. Сава всегда отличался вдумчивым подходом к любому делу, но дополнялось это мнительностью и излишним паникерством. А вдруг, а если… Вот как сейчас это происходит.
Пока шла по своему большому участку в сторону калитки в заборе, разделяющем наши земли, в шоке наблюдала, как строители надстраивают кирпичные заборы по внешнему периметру, превращая территории двух дворов в неприступную крепость. Более того, этот паникер зачем-то еще и лестницу пристроил и площадку, чтобы можно было, не выходя за ворота, посмотреть, что снаружи происходит.
Я прошла по дорожке из плиток до одной из новеньких каменных построек, правда, непонятного назначения, и увидела внутри Саву с двумя мужиками. А уже через минуту вообще в шоке застыла: слабый менталист Савелий сейчас вполне неслабо стирал информацию из памяти строителей. Он отвлекся всего на мгновение, увидев меня, но закончил с мужчинами и коротко приказал все еще находящимся под действием заклинания ждать его в доме.
Я напряглась, уставившись на него, как кролик на удава. Савелий же, проводив взглядом рабочих, наконец посмотрел на меня. Сделав пару шагов, сократил расстояние между нами и хрипловато прошептал, выдыхая облачка пара на морозе:
– Прости, детка, что тебе пришлось это видеть, но я не хочу, чтобы по городу ходили слухи обо мне и моем доме. А главное, о его содержимом…
Он попытался привлечь меня к своей груди, но я уперлась ладонью в мягкое кашемировое пальто и слегка оттолкнула его. После того, как вернулась из Москаны, я больше не могла без содрогания переносить его прикосновения. Сава смерил меня прищуренным взглядом, но отпустил. И мне очень не понравился холодный, недовольный и расчетливый огонек, который вспыхнул в его глазах.
– Прости, я пока не могу… это не из-за тебя… Это просто стресс и…
Он расслабился, мягко улыбнулся, но тот огонек, который зажегся в его глазах, не потух, и это меня встревожило. Савелий относится к тем магам-мужчинам, которые ради достижения своей цели и исполнения желаний готовы пойти на многое, и вполне возможно – на все. Тревожный звоночек предчувствия начал потренькивать, заставляя подумать о дальнейших наших отношениях.
Неожиданно мне пришла в голову мысль, что, вполне возможно, лучше прекратить их сейчас, чем когда будет совсем поздно. Но мужчина уже отвернулся и, подхватив меня под локоток, потащил внутрь помещения. К моему удивлению, он отодвинул пластиковую панель, выглядевшую как обычная каменная стена; за ней обнаружился кодовый замок. Набрав шифр, тут же неосознанно отложившийся в моей памяти, он активировал открытие. Большая часть стены медленно отъехала в сторону, продемонстрировав содержимое странного сейфа. Здесь хранилось оружие, причем в большом количестве!
И хотя Сава числился коллекционером различного оружия, состоящего на учете в полиции, но тут его гораздо больше, чем официально зарегистрировано, без сомнения. Я прочистила горло и прошептала:
– Ты маленькую войну затеять хочешь?
Он довольно хмыкнул, потом под моим немигающим взглядом погладил меня по щеке и выдал:
– Кир, слухи доходят разные… Но от таких людей, что не верить им – значит, заранее обрекать себя на проигрыш… жизни. Не только наше, но и соседние государства делают закупки продуктов питания длительного хранения. Вопрос: зачем им всем это? Далее закупают оружие, промышленные товары, проводят рекогносцировку армейских частей, причем как внешних, так и внутренних войск. О чем это может говорить, как думаешь? Мне сказали, ходит слух, если его можно так назвать, что хавшики намерены начать полномасштабную войну за передел сфер влияния и территорий. И заявление в Альбукерке, которое они сделали, именно об этом… Три дня назад мне позвонил двоюродный брат, который живет в Бинидосе. Так вот, там происходят волнения, потому что в прессу просочились некоторые сведения, которые обсуждались на комиссии по межрасовым отношениям. Оказывается, началась грызня между нашими магами и полиморфами за сферы влияния, и всё из-за хавшиков. А теперь – я знаю, как тебе будет больно, но на «Орионе», где отдыхали твои родители, была конференция магов, и все они погибли… За сутки, Кир, понимаешь? А вот из полиморфов-военных, которые обследовали корабль, не заболел ни один; теперь ты понимаешь, куда я клоню?
Я побелела и хрипло спросила:
– Ты считаешь, будет война? – Потом помотала головой и сама же жестко ответила: – Ты параноик, Савелий! Вполне возможно, это все домыслы и цепь трагических случайностей. Маги слабее полиморфов, и тебе это известно. Я лишь на четверть полиморф и то крайне редко болела, а на истинных оборотнях все быстро заживает, и ко многим нашим болезням они невосприимчивы. Хотя им и своих вполне хватает. И поэтому не заразились… там. Тем более уверена, военные, вполне возможно, могли скрыть свои потери, чтобы еще больше не нагнетать жути и страха… или паники, как ты сейчас. И главное, моя мама полукровка, но она лежит там вместе с папой. Значит, ты ошибаешься.
– Ну да, детка! – презрительно скривившись, ответил Сава, закрыл хранилище с оружием, и, скрывая тайник, задвинул стенку обратно.
– Ты можешь успокаивать себя как хочешь, а мне надо о семье заботиться…
– О какой семье? – я разозлилась, и меня понесло.
Сава же медленно повернулся в мою сторону и пристально посмотрел мне в глаза:
– О тебе и будущих детях! Наших с тобой детях!
Я отшатнулась от него, заметив, с какой злостью он уставился на меня. Моя магия предчувствия и недоразвитое ясновидение полностью исключали возможность ментального воздействия, и, судя по всему, Савелия это бесило. Я не сомневалась: если бы он мог, воспользовался бы этим и внушил мне глубокие чувства к своей персоне.
– Прости, Сав, но к семье и детям я пока не готова. Я вообще сомневаюсь, что наши отношения нужны мне в том виде, как ты их предполагаешь. Я не люблю тебя, и ты об этом прекрасно знаешь…
– Замолчи, Кира! Я люблю тебя, и мне этого достаточно. Я хочу, чтобы ты была моей и только моей. Остальное придет со временем…
– Нет! Со временем любовь не придет. Ты для меня больше друг, чем любимый мужчина. Я уважаю и ценю тебя, но мне… я… Я больше не могу скрывать и от тебя, и от себя, что теперь даже не хочу тебя. После случившегося с родителями во мне что-то изменилось, и на полумеры я больше не согласна. Нам нужно…
Он схватил меня за грудки, одной рукой притянул к себе и начал бить по лицу. Его перекосило от злобы и отчаяния. Несколько раз ударил, потряс словно грушу, а потом притянул к себе мое окровавленное лицо, впиваясь в разбитые губы жестким поцелуем собственника. Я двинула ему между ног коленом, заставляя сложиться пополам. А потом, пуская кровавые пузыри, прошипела:
– Не смей ко мне больше прикасаться! Нас больше ничего не связывает, я прощу тебе ЭТО только по одной причине. Ты стоял тогда, там, со мной, и я благодарна тебе за это.
Резко развернулась, пошатнувшись от того, что закружилась голова, даже узел волос рассыпался волной по спине, и двинулась к выходу. Хриплый резкий окрик Савелия заставил притормозить:
– Прости, прости меня, Кир! Я люблю тебя, я не хотел, но ты вынудила меня… прости.
Грустно хмыкнула, скорее над собой, чем над ним, и холодно ответила, сплевывая кровь на бетонный пол:
– Завтра мое заявление об уходе будет у тебя на столе! И запомни, Савелий: когда любят, по морде не бьют…
– Кир, я не приму твоего заявления. Я понимаю твое состояние из-за трагедии. И я погорячился. Хочешь взять передышку в отношениях – хорошо, я согласен. Но давай не будем все делать сгоряча. Как финансист ты меня вполне устраиваешь, давай пока останемся хотя бы друзьями?
Внимательно посмотрела в его расстроенное и печальное лицо с тонкими чертами, затем согласно кивнула. Но перед тем как уйти, добавила:
– Савелий, подумай до понедельника о моем заявлении об уходе. Потому что я тебе могу точно сказать: больше НАС нет и никогда не будет. Ни один мужчина, поднявший на меня руку, не будет МОИМ мужчиной. Поэтому думай!