Развернись и уйди. Хочется, чтобы он исчез и перестал пялиться. Чтобы хоть как-то отвлечь его внимание, я иду к полке со всякими мелкими сувенирами. Ник прожигает меня взглядом. Не тем, от которого возникает желание сжаться, – другим. Возьми себя в руки, Амелия. – Увидел что интересное? – спрашиваю я, дотрагиваясь до одной из статуэток, на которую падает свет от фонаря из окна. – О, ты даже не представляешь насколько. Его хриплый и глубокий голос заставляет меня нервничать. Черт, у Бенедикта Камбербэтча такой же голос. – Вообще-то мне пора, – быстро тараторю я и направляюсь к двери. И вот, когда я почти дохожу до нее, он опережает меня: складывает свои большие ручищи на груди, перекрывает своим телом выход. – Ты не выйдешь отсюда. По крайней мере сейчас. Я улавливаю в его голосе угрозу, но заставляю себя держаться непринужденно. – Это еще почему? – Я смело смотрю в его глаза. – У нас с тобой осталось одно незаконченное дело. Ты помнишь, что случилось год назад, Амали? – Я Амелия. – Ты помнишь это, Амали? – Хочешь, чтобы я извинилась? Наверно, ночи напролет плакал? – ухмыляюсь я. – Не дождешься! – О, милая, мне совершенно не нужны твои извинения. – Он тихо смеется. – Тогда что же тебе надо, К-р-а-м-б-е-р-г? – Я произношу его фамилию максимально четко. Когда люди зовут Ника по фамилии, он дико бесится. Я знаю это наверняка. Один – один, кретин. Он снова пялится на мою фигуру. Не скажет же он, что хочет переспать со мной? Не кинет же насильно на кровать, чтобы сорвать белье и… Я уверена, Ник не опустится до такого. Но что, если он изменился? – Стань моим другом. Что? Он пьян? Это игра? Я заливаюсь смехом, чувствую, как из глаз вот-вот брызнут слезы и я подавлюсь собственной слюной. – Ты что, черт возьми, серьезно? – Я похож на шутника? Он смотрит исподлобья, как хищная птица на какого-нибудь жалкого голубя. Я чувствую себя жертвой. – Зачем тебе это? – уже спокойно спрашиваю я. – А почему нет? – Крамберг… – Амали… – Нет. – Нет? – хмурит он брови. – Нет. – Ты уверена? Если откажешь, будет хуже. – Что же ты мне сделаешь? – Всё. Это «всё» пугает. Мне нужно узнать, на что я соглашаюсь. Здесь явно есть подвох. Его не может не быть. Ник не хочет со мной дружить, он хочет отомстить. За то, что я сказала, за то, что обозвала его геем, за то, что… Лучше бы я заткнулась год назад, обозвав его геем, но нет же. Меня было не остановить. Я ударила по самолюбию Ника, а теперь горько за это заплачу. Но есть еще кое-что. Внутри меня разгорелся… интерес. Я хочу согласиться и посмотреть, что будет, но пока нужно узнать, почему он на самом деле предлагает мне дружбу. – Я хочу, чтобы ты объяснил, зачем тебе моя дружба. Он вздыхает, но я чувствую его ликование. Кажется, Ник понимает, что у него получается подтолкнуть меня к обрыву. – Ты больше не сможешь прятаться, Амали. Я не позволю. Наша дружба – это наказание за то, что ты учудила на той злосчастной вечеринке. – Я не верю. В этом есть подвох. Ты не можешь просто предлагать свою дружбу. Если бы мы не встретились случайно в этой комнате, что бы ты делал? – Дождался бы удобного случая. – Так в чем подвох? – Ты умная девушка, Амали. Но спешу тебя разочаровать – в моем предложении нет подвоха. – И сколько же я должна дружить с тобой? И что ты вообще понимаешь под словом «дружба»? – неуверенно спрашиваю я. Ник в ответ лишь улыбается. * * * Я сбита с толку и совершенно не знаю, что предпринять. Я выскочила из комнаты как ошпаренная. Теперь, вновь оказавшись, так сказать, на свободе, я планирую избегать Ника. Пока я нахожусь среди людей, я в безопасности. Хотя о чем это я? Ник же не Тед Банди[2], а значит, и бояться нечего. Но я все равно ощущаю тревогу. Он как тот парень из сериала «Ты»[3]– даже если его нет рядом, это не значит, что я в безопасности. Короче, Ник явно не злодей. Его смазливое лицо располагает, его улыбка… Эй, а разве Тед Банди был не таким? К черту Теда и Ника. Подруга уже ждет меня на лестнице. Нелли прислала чуть ли не сотню сообщений, и я потратила много времени, чтобы расшифровать их. Оказавшись рядом с ней, я понимаю, что она пьяна. Удовлетворенная улыбка не сходит с ее лица. Я придерживаю Нелли за талию и помогаю топать к выходу. Вечер напрочь испорчен. Я, конечно, понимала, оторваться по полной не получится при всем моем желании, но надеялась, что не встречу своего преследователя. Наивная. Стычка с Крамбергом только испортила мое и без того поганое настроение. На улице нас встречает прохладный ветер. Я медленно плетусь к машине Нелли. Подруга беспомощно повисла на мне всем своим телом. Стараясь не пыхтеть, я открываю двери автомобиля и усаживаю ее сзади. Чему-то хихикая, она закидывает ногу на спинку переднего сиденья и мгновенно засыпает. Я знаю, в чем кайф напиваться на вечеринках: ты забываешь о проблемах, позволяешь себе то, что не посмел бы сделать на трезвую голову. Минус большого количества алкоголя только в том, что утром тебя ждут головная боль и интоксикация. Спустя чуть больше получаса я падаю на кровать, пытаясь отдышаться. Мне пришлось тащить Нелли на себе. Пару раз я поскользнулась на мелких лужах, которые оставил после себя дождь, обрушившийся на город вчера ночью. Я уложила Нелли в постель, а сама планировала принять душ, чтобы отмыться от въевшегося в кожу запаха дешевого пива, но решила пока просто полежать. Как бы то ни было, я по-прежнему думаю о Нике. Пытаюсь убежать от мыслей о нем. Хоть я и говорю, что буду избегать его, все равно хочу попробовать подружиться с ним. Но какую-то выгоду он должен получить. Ник заставит меня поверить в нашу дружбу, подкупит добротой, а потом бросит? Мысли путаются… А что, если я привыкну к его обществу? Что, если мне будет сложно расстаться с ним? Может, в этом и состоит план? Ты всегда ищешь во всем подвох, Амелия. Но что я могу с собой поделать? В школьные годы я училась среди богатеньких придурков. Ни у кого из нас не было лучшего друга. Наша задача заключалась лишь в том, чтобы получить аттестат зрелости и поступить в пафосный университет. У меня не было подруг, кроме Нелли. Несмотря на то что у нее нет родителей и она выросла с бабушкой и дедушкой, которые живут в маленьком поселении, название которого сложно не только выговорить, но и запомнить, я ценю ее и то, что она для меня делает. Мы с ней всегда вместе, и в горе, и в радости, как говорится. Я на ее стороне, даже если она не права. Считается, это плохо: не уметь сказать другу, что он не прав. Но нам это не мешает. Мне кажется, что у нас особенные отношения и Нелли тоже – особенная. Уверена, каждый человек на планете хоть раз в жизни считал другого особенным.