Откуда здесь вообще взялся этот полицейский? Видимо, где-то совсем рядом — город. «Странный запах», — он сказал… — Да, — кивнул Липси. — Не знаю, что с ней случилось. Она какое-то время стояла без присмотра. — Ага, — кивнул полисмен. — Понятно. А куда вы направлялись? — В Милфорд-Хейвен, — брякнул Липси наугад. — Но, кажется, я заблудился. — Заблудились, — кивнул лошадиное лицо. — Вы следовали в Уитлэнд. Не доехали пары миль до кордона. — Кордона. — Да. Там начинается запретная зона. — Я ехал в Уитлэнд, — обречённо повторил Липси. — А там — запретная зона. — Именно так, сэр. Вы не знали? — Нет, — покачал головой Липси. — Я вернулся домой в Лливенли, с островов. Ничего не знал. — А-а, — протянул полисмен, — вы хотели отсидеться на островах… Напрасная затея, сэр. — Похоже. Думал отправиться в Милфорд-Хейвен, к родне. — Ну и запах от вашей машины! — Д-да, увы… Немного неприятно. Вы не знаете, как там сейчас? В Милфорд-Хейвене. У меня там сестра. — Не знаю, сэр. Но думаю, получше, чем в Суонси, — он вдруг хохотнул, показав огромные, лошадиные же, зубы. — Суонси сильно пострадал? — Сильно пострадал, вы спрашиваете?.. Хе-хе… Да от него камня на камне не осталось. — Вот как… — Именно так, как я сказал, сэр… А чем это у вас забит салон? Липси съёжился. Не хватало ещё, чтобы этот тощий полицейский с лошадиной мордой полез осматривать его не-его машину! — Продукты, сэр, — неохотно вымолвил он. — Продукты, — кивнул полисмен. — Да. Запасся ещё в начале войны. Вот, думал поделиться с сестрой. Как она там сейчас, бедная… — Угу… И что теперь будете делать? — Не знаю… Как я не проверил уровень топлива, растяпа!.. Может быть, вы поможете мне? Бензином. — Нет, сэр, не могу, — покачал головой полицейский. — С бензином очень туго. Нам выдают на смену совсем понемногу. Противогаз, винтовка и двадцать литров бензина. Когда такое было! — Вы правы, сэр, — с готовностью поддакнул Липси. — Проклятая война! — Ага… Лошадиное лицо о чём-то задумался. — Можем сделать иначе, сэр, — сказал он через минуту. — Садитесь ко мне, я довезу вас до кордона. А там на перекладных доберётесь, куда вам надо. — Э-э… — Липси задумался. С одной стороны, это было бы здорово. С другой — очень не хочется оставлять продукты. — Даже и не знаю, сэр, — сказал он наконец. — Я не могу бросить здесь такую уйму еды. — Вам всё равно придётся её бросить. Но вы могли бы вернуться за ней с кордона. Купите бензина и вернётесь. — Вы, пожалуй, правы, но… — Ну не хотите, тогда давайте загрузим всё это добро ко мне. Доброшу уж и вас и коробки. Оставите мне… что там у вас, не знаю. В качестве благодарности, хе-хе… — Правда? — оживился Липси. — А ведь это хорошая мысль! Конечно, сэр, я с радостью поделюсь с вами. У меня тут и тушёнка есть и кофе, отличный кофе, сэр, и сахар и виски… Конечно, сэр, я не обижу! И с удовольствием разопью с вами бутылочку, за ваше здоровье, сэр. — Ну, тогда за дело, — кивнул полисмен, натягивая на лицо противогаз и открывая дверь. Они управились за полчаса. Правда, полицейская машина оказалась не такой вместительной, как внедорожник Липси, поэтому пару коробок макарон и мешок муки пришлось, скрепя сердце, бросить. — Ничего, успокоил полицейский гнусавым от маски противогаза голосом, — вы можете вернуться за ними, если они вам очень дороги. — Да ну их, — махнул рукой Липси. — Неплохо вы запаслись… Вашей сестре хватит этого на год. У неё большая семья? — Э-э… Нет, сэр. Муж да ребёнок. — Угу. Ну, значит — на полгода. Но это уж точно. Полисмен закрыл багажник, отправился за руль. Уселся, стянул маску. Липси уже готов был пристроиться рядом, когда лошадиное лицо сказал: — Ключи! Непорядок, сэр. Бак у вас, конечно, пустой, но ключи всё-таки заберите. — Да, действительно, — кивнул Липси. Он уже выдернул ключ из замка зажигания, когда позади него взревел двигатель, и жёлто-синий «Форд» за пару минут растворился в тумане. Липси ещё некоторое время стоял посреди дороги, прислушиваясь к удаляющемуся звуку машины, увозящей всё его богатство. А он даже и номер не запомнил. Но ничего, он запомнил лошадиную морду этого полисмена, так что когда дойдёт до кордона, сразу отправится… Да никуда он не отправится… Но какой мерзавец, этот полисмен! Да полисмен ли это? Наверняка нет. Какой-нибудь преступник, убивший полицейского и присвоивший его машину. И слава богу ещё, что Липси остался жив! 34. День двадцать пятый. Шон Деллахи Он долго ещё не мог понять, что с ним случилось, где он и почему лежит в вонючей луже грязи. Снег под его телом растаял, смешавшись с пеплом. Вся кожа под промокшей одеждой и лицо горело и чесалось. Трещала голова, а на щеке запеклась коркой кровь. Ему и смотреть не надо было, чтобы понять, что машины нет. Это стало ясно сразу, как только ему удалось вспомнить всё, что произошло до того, как этот проклятый хохотун вломил чем-то ему по затылку. Бутылкой, наверное, которую прихватил «на дорожку». Конечно, вон, везде валяются осколки стекла. Вонял издали собачий труп. Холодный ветер выстудил спину. Он поднялся, постоял, пошатываясь. Тошнота, которая исподволь назревала, поднималась в пустом желудке, прорвалась наружу бессильной рвотой, от которой голова готова была развалиться на части, как та бутылка. Похлопал себя по карманам, чтобы убедиться, что Липси не оставил их без внимания. Убедился. Не было ни денег, ни оружия. Вот же паскудник, этот весельчак! Мразь… И как Деллахи просмотрел тот задумчивый огонёк в глазёнках этого клоуна! Вернее, он его заметил, но не обратил внимания. Подумал, что это от жадной голодной радости… Вот же дрянь!.. Утерев рот, шатаясь как пьяный, едва удерживаясь на протезе, он дошёл до паба. Порылся в кладовой, которую они с Липси очистили почти до голых полок. Взял пару банок тунца, прихватил бутылку виски, нашёл под стойкой нож. Ему не сразу удалось найти ту улицу, что вела к церкви. Старик всё так же сидел на скамье, уставясь в окно дома напротив. Живуч! Ведь наверняка он не ел не меньше трёх недель… Хотя, нет, это вряд ли. Без воды он столько не протянул бы. Деллахи присел на скамью рядом с безумным старцем. — Ну, ты как, отец? Жив, смотрю, ещё… — … целыми днями в огороде у себя копалась оно и понятно семья-то была не малая а Кинсли чего там зарабатывал то разве заработок был так слёзы одни он ведь даже на платок не заработал чтобы те слёзы утереть вот и говори после этого мне что она не права была когда ушла от него… — Есть будешь, отец? — Деллахи толкнул его локтем, принялся открывать консервы. — … только маленького конечно не отвадить было от отца любил он его только увидит бывало в конце улицы уже кричит Кинси Кинси идёт это он так звал его Кинси не выговаривал все буквы а такой чудной был мальчишка и такой прям симпатичный в мамку ага добро что не характером пошёл а то выросло бы невесть что… — Держи, старый, — Деллахи вложил в иссохшую старикову руку банку. Управляя его рукой, поднёс полную рыбы жестянку к носу бедолаги. — … оно конечно и выросло не бог весть что однако же вон посмотри парень как парень и девки за ним так и увиваются так и мельтешат вокруг чего ж конечно работящий и при деньгах всегда а им чего ещё надо-то коли бы ещё… — Да помолчи ты! — прикрикнул Деллахи, беря старика за голову и почти окуная носом в рыбу. — Чуешь? Еда. Есть надо.