Если бы он произнес эти слова иначе, не так ровно, дежурно… если бы!.. – Пожалуй, я так и сделаю, – Марина кивнула и убрала мобильник в сумочку. – В главном зале пока разброд и шатание, шампанского нет… Я побуду здесь, скоро начнет играть оркестр… может, дождусь Сашу. – Хорошо. Ты молодец, отлично справляешься, впрочем, как всегда. – Андрей Юрьевич взял Марину за локоть. – Я просмотрел отзывы читателей на нашем сайте – народ заинтригован рассказами Александры и ждет продолжения, а это то, что нам нужно… – Он отвлекся, увидев на лестнице знакомого, махнул рукой и торопливо произнес: – Пойду поздороваюсь, встретимся в зале. «Идите, Андрей Юрьевич, – глядя в спину Белозерцеву, подумала Марина. – И, конечно, мы встретимся в зале… Возможно, я даже приглашу вас на танец». * * * – А чем оно пахнет? – Мария Дмитриевна удивленно приподняла брови и посмотрела на Федора Ивановича. – Специями, – ответил он и, чтобы сгладить свое «геройское» участие в случившемся, добавил: – Очень хорошими специями. – Нет, это никуда не годится. Сашенька, пожалуйста, встань и покрутись, – Мария Дмитриевна решительно отложила платье на подлокотник кресла. – Думаю, я действительно смогу тебе помочь… Окрыленная надеждой, Сашенька вспорхнула со стула и покрутилась. Запрещая себе смотреть на часы, она непрерывно повторяла про себя только одно: «Пусть случится чудо, пусть случится чудо…» Мария Дмитриевна подошла к шкафу, резко отодвинула вешалки вправо и достала объемный длинный темно-коричневый чехол. – Это платье я сшила три года назад для дочери высокопоставленного лица. Девушка планировала выйти замуж и заказала у меня платье для помолвки. Она пожелала нечто необыкновенное… Но до помолвки дело так и не дошло – жених передумал… Видимо, не выдержал ее проблемного характера. Признаться, я и сама с ней намучилась, она все время была чем-то недовольна и негодовала по любому поводу… Ну, да неважно. Она оплатила мою работу заранее, но забирать платье отказалась – не захотела оставлять себе напоминание о несостоявшейся помолвке, так оно и висело у меня эти годы… Предложить его еще кому-нибудь я не торопилась, больно много сил вложила, стараний и души… – Мария Дмитриевна расстелила чехол на столе и потянула замочек «молнии» вниз. – Размер твой, если где-то надо будет подправить, я быстренько это сделаю. Федор, выйди, мы тебя потом позовем. Федор Иванович послушно покинул комнату, а Сашенька подошла ближе, боясь поверить в свалившееся на нее везение. Вынув платье, Мария Дмитриевна взяла его за плечи, слегка встряхнула и развернулась. – Ну как? – спросила она, улыбаясь. Ответ был написан на лице Саши крупными буквами: «Спасибо за чудо… спасибо!» Она глубоко вдохнула, наполняя легкие звенящим воздухом, и прижала руки к груди, не веря своим глазам, безрезультатно пытаясь справиться с волнением. Великолепное платье цвета шампанского – гладкая ткань с еле заметным золотым переливом… Платье с открытыми плечами, умеренно пышной юбкой, декорированное кружевными вставками, сборкой, усыпанное мелкими матовыми бусинками на корсете, по праву можно было назвать платьем для настоящей принцессы – нежной, чувственной… Прежний розовый наряд мгновенно погас и теперь казался простым и даже безвкусным. – И я могу его надеть? – Конечно, – улыбка Марии Дмитриевны стала шире. – И поторапливайся, тебе нельзя сильно опаздывать. Надо еще поправить прическу, макияж… – Сколько еще ждать?! Можно зайти?!! – раздался из кухни громкий, пропитанный жгучим любопытством голос Федора Ивановича. – Нет!!! – хором ответили Сашенька и Мария Дмитриевна. Платье оказалось точь-в-точь по размеру, только в лифе пришлось немного подтянуть складки, чтобы достичь абсолютно идеальной посадки. Его и гладить-то практически не пришлось – материал хорошо держал форму и мялся с большим трудом. Мария Дмитриевна так ловко и быстро вносила коррективы, что сомнения Сашеньки отступили прочь – она успеет, успеет. Она будет танцевать, она не подведет Марину, она будет счастлива, просто счастлива. И все. – А теперь – можно! – громко сказала Мария Дмитриевна, довольная проделанной работой. Федор Иванович робко зашел в комнату, округлил глаза и тут же закашлял (видимо, поперхнулся собственными впечатлениями). Обойдя вокруг Сашеньки три раза, успокоившись, он плюхнулся на диван и с чувством произнес: – Знай наших! От смущения он никак не мог подобрать нужные слова, поэтому только развел руками и добавил многозначительное: «Ух, понимать же надо». В голове образовалась путаница, которую упорядочить не представлялось возможным. Фразы, начиная с: «как ее теперь отпускать…», «кто же на самом деле этот – он?», «а не обидит ли?» и заканчивая: «а молодец я, что испортил предыдущее платье», растревожили душу и выбили из колеи. А еще – гордость за Машеньку, за ее мастерство подступила к горлу, да так, что не продохнуть! Машенька, его Машенька, вот она какая! – Спасибо вам. Огромное спасибо! – воскликнула Сашенька и, подскочив к Марии Дмитриевне, обняла ее. – Это самое красивое платье на свете! – Не за что, – тепло улыбнувшись, ответила та. – Не зря, значит, я его хранила… А туфли есть? – Есть, они подойдут. – Вот и отлично. Сидя на кухне, Федор Иванович зря времени не терял – он думал: где взять транспорт? Нельзя же девчушку в бальном платье отправить в метро, да и ловить частника чревато – мало ли, машина грязной окажется… Надо раздобыть подходящий транспорт. Эх, если бы он заранее привел свою развалюху в порядок… Мысленно перебрав всех знакомых, он остановился на старом приятеле Савке Чижове, который сам на любимой черной «Волге» ездил редко и удачно жил по соседству. Оставалось только договориться – Федор Иванович набрал номер телефона. Савва на удачу оказался дома и к тому же пребывал в прекрасном расположении духа, что частично сгладило его хроническую жадность. «Бери, – сказал он, зевая, – только на обратном пути залей полный бак и помой ее». Всего-то! Федор Иванович засиял от счастья. – По коням! – скомандовал он. Пропустил Сашеньку вперед и уже на пороге, обернувшись, тихо спросил: – Я… зайду… потом… а? Ну, так… просто… можно? Мария Дмитриевна промолчала, но Федору Ивановичу показалось, что она кивнула. Глава 17 Добро пожаловать на бал… – Ну, я пойду. – Ну, иди. – Вернусь утром. – Это я помню, – Федор Иванович протянул Сашеньке пригласительный билет, который ранее пришлось предъявить, чтобы подъехать поближе к главному входу «России», и нахмурился. «Кабы… енто… шобы…» – Я пойду. – Подожди. Поерзав немного, он для начала глубоко вздохнул. Как бы ненавязчиво, тактично… э-э-э… предостеречь от необдуманных поступков? Хоть самому напяливай фрак и тайно пробирайся на бал! Представив себя в подобном облачении, Федор Иванович хмыкнул в бороду. Ужасно хотелось курить, но всю дорогу он терпел ради Сашеньки – не должно от нее пахнуть ядреным табачищем, не должно. – Что? – спросила она, сцепив от волнения пальцы. Сейчас, вот сейчас ей придется выйти из машины и одной отправиться… – Значит, так! – четко произнес Федор Иванович, выпячивая для важности грудь. – Отправляясь на бал, ты должна кое-что знать и помнить. – Он помолчал немного. – Мужчинам доверять нельзя. Поняла? – Ага, – кивнула Сашенька, еле сдерживая улыбку. – Я и не собиралась… – Чего??? – Доверять им. – Молодец, а теперь иди, и так уже опоздала. Открыв дверцу, Сашенька помедлила, затем быстро чмокнула Федора Ивановича в заросшую щеку и выпорхнула на улицу. Ветерок ласково скользнул по обнаженным плечам, рукам, всколыхнул юбку. В глазах заплясали, заискрились огни гирлянд, а в сердце влетела музыка, несущаяся из распахнутых стеклянных дверей. Осенний бал – она дождалась, она успела. – И помни, что я тебе сказал, – донесся смущенно-ворчливый голос Федора Ивановича, но Сашенька не разобрала слов. Растерянно улыбнувшись, она сначала медленно, а затем быстрее пошла к ступенькам, покрытым красной ковровой дорожкой. * * * Зал был разделен на несколько зон. Справа вдоль стены тянулись три ряда белоснежных столов, в отдалении виднелись еще столы размером явно побольше. В центре каждого стояла ажурная вазочка с мелкими желто-красными цветами и подставка с программой мероприятия. Белоснежные тарелки, белоснежные пики салфеток, прозрачные бокалы. Народ в основном толпился именно здесь. Кто-то сидел, кто-то стоял, кто-то пил шампанское, кто-то вел оживленные разговоры, а кто-то просто отдыхал, слушая музыку в исполнении Большого симфонического оркестра. Музыка пока была плавной, тихой, даже убаюкивающей. Зона, выделенная под танцы, начищенная до блеска, казалась почти зеркальной. Еще немного – и по этой глади поплывут пары дебютантов: прелестные юные девушки в белых платьях и подтянутые мужчины во фраках. Еще немного… Строгая оркестровая зона располагалась на возвышении в конце зала и вызывала живейший интерес присутствующих – приглашенные полукругом собрались около музыкантов и расходиться не собирались. Возможно, они уже сейчас надеялись увидеть скрипку Страдивари, которую должен был привезти в Москву специально для Осеннего бала один из австрийских гостей. На золоченых тумбах стояли мозаичные вазы с высоченными розами и букетами из диковинных неведомых цветов. С балконов дождевыми струйками свисали крохотные лампочки гирлянд. От помпезной красоты оформления захватывало дух и щемило сердце. Сашенька, переступив порог зала, растерялась и замерла. Взгляд скользил то вправо, то влево, то вверх, то вниз. На какое-то время она даже забыла, что должна отыскать Марину, – просто стояла и смотрела. А отыскать Марину было не так уж и легко – использование мобильных телефонов после девяти часов не допускалось, а значит, нужно идти вперед и крутить головой во все стороны. А еще надо ее узнать, иногда наряд и прическа кардинально меняют внешность человека. «Марина, ау-у», – жалобно протянула Сашенька и пошла вдоль столиков. И вдруг, как по мановению волшебной палочки, народ оживился и ручейками потек к своим местам, свет стал ярче, музыка громче. Начало церемонии! Да. Начало церемонии. «Мамочка-а…» Заметавшись, Сашенька налетела на стул, затем на даму-блондинку, затем чуть не опрокинула вазу. «Мамочка-а…» Торопливо развернув пригласительный билет, она нашла номер своего места – «Кат. С14» и окончательно впала в отчаяние. Что это? Где это?! Не может же она стоять столбом практически посреди зала! И сесть на чужой стул тоже не может. «Мамочка-а…» Сжав пригласительный билет, так что он хрустнул, Сашенька метнулась к официанту. – Скажите, пожалуйста, где находится столик под номером «Кат. С14»? Это столик прессы. – Вон там, рядом с балконом, – кивнул парень и быстро зашагал прочь. Все официанты как-то разом пропали… в зале, наверное, остались служащие, но угадать их сейчас, в суете и спешке, было практически невозможно. Все во фраках, смокингах – кто здесь кто? Сашенька бросилась к балкону, но, видимо, она получила неверную информацию, потому что ни Белозерцева, ни Марины она там не обнаружила. За одним из столиков сидела роскошная молодая женщина и двое мужчин, но обратиться к ним с вопросом язык не повернулся.