- А где... твоя мать? - Ох мама… - закатываю глаза с лёгкой полуулыбкой. - Мама сейчас где-то в Европе. Скорее всего, в Италии. - У вас с ней всё сложно? Прости за моё любопытство, просто… Просто мне хочется знать о тебе больше, - последнюю фразу она произносит почти шепотом, при это краснеет, как помидорка. - Спрашивай всё, что тебе интересно, - киваю ей одобрительно, - не хочу, чтобы между нами оставалась недосказанность. А насчёт матери… Знаешь, она всю жизнь была чем-то занята. Когда отец развивал бизнес — ссорами с ним по поводу его вечного отсутствия. Когда бизнес начал приносить деньги, она озадачилась созданием имиджа идеальной семьи. Отец кстати живо подхватил эту идею. Наша семья… всегда была про «казаться», а не «быть». Понимаешь, что это значит? - В общих чертах. - И как бы мне этого ни хотелось, повзрослев, я начал переносить эту модель на свою собственную семью. Понимал, что допускаю ошибку, понимал, что потом всё будет сложно исправить, практически невозможно… А поделать ничего не мог. Высказавшись, беру минутную паузу, чтобы осмыслить собственные слова. А ведь насколько верно это утверждение… Долгие годы я толком не мог сформулировать, что именно меня тревожит. А когда привычный уклад жизни рухнул, туман в голове начал рассеиваться. - Но ведь теперь всё изменилось? - уточняет Ангелина. Уточняет тихо, почти шёпотом. Словно боится чего-то. - Я бы сказал, не просто изменилось, - хмыкаю в ответ, - перевернулось вверх дном. И это хорошо, Геля. Потому что… Если бы ты не появилась в моей жизни, я не знаю, чтобы было со мной в конечном итоге. И знать не хочу. - А я думала, от меня одни проблемы, - вздыхает она и, уловив мой недоуменный взгляд, поясняет, - ну сам посуди… Ты развёлся с женой, потерял друга, испортил отношения с отцом… - Ну и что было бы, если бы не ты? Жена продолжала бы изменять мне с другом, а я бы продолжал верить, что живу именно так, как должен? Насчёт отца… Нет, наши отношения никогда не были идеальными, так что, не бери в голову. И запомни раз и навсегда — я счастлив, что ты появилась в моей жизни. Прими это. Она улыбается несмело. А я делаю решительный шаг навстречу, дотрагиваюсь до её щеки. Секунда — и наши губы находят друг друга. И вопреки всем моим опасениям и каким-то мальчишеским страхам Ангелина не отстраняется, не отскакивает в сторону с криком «что ты себе позволяешь?!». Нет, она отвечает на поцелуй. Сначала осторожно, потом всё увереннее. Её дыхание обжигает, вкус лесных ягод дурманит сознание, говорит «до свидания» остаткам здравого смысла. И остановить бы время, чтобы насладиться этим моментом, о котором я подсознательно мечтал с нашей первой встречи, но звонкий детский крик не оставляет нам шанса: - Мама! А затем тихое: - Ой… - Спалились, - усмехаюсь я, нехотя отпустив Ангелину. - Не волнуйся, - лукаво щурится она, - Лерка умеет хранить секреты. - А я не хочу делать из наших отношений секрет. Наоборот, хочу рассказать об этом всему миру. Может, соберем журналистов и назначим пресс-конференцию? - Боюсь, после такой выходки у меня не будет ни малейшего шанса понравиться твоим родителям, - Геля смеётся, воспринимая в шутку мои слова, - ладно, пошли к детям, пока они весь дом не перевернули вверх дном. Вечером, когда солнце скрывается за горизонтом, мы вчетвером выходим во двор и хоть и с трудом, но всё же устанавливаем двухкомнатную палатку и забираемся внутрь. - Давайте рассказывать страшные истории! - вскрикивает Ник, и Лерка тут же подхватывает идею: - Давайте, давайте! - Малы вы ещё для страшных историй, - хмурится Геля. - Спать потом не будете. Давайте, лучше сказку я вам сказку расскажу. Насупившиеся, но притихшие детишки сказку слушают внимательно, затем синхронно зевают и засыпают крепким безмятежным сном. - Они уснули, - одновременно облегченно и растерянно говорит Ангелина, повернувшись ко мне. - И нам пора. - Э-э… Она смотрит на вторую комнату палатки. - Там? - Ну да. - Вдвоем? - А тебя это смущает? - Нет... - Тогда пошли. В комнате палатки темно и тихо. Геля садится на пол, обхватив руками колени. - Я… - Давай потом все обсудим, - предлагаю я, понимая её чувства, - просто иди ко мне. Она молча кладет голову мне на плечо, и всё в этот момент кажется таким правильным, таким естественным, единственно верным. Нам не нужно разговаривать, чтобы понять и принять наши чувства. Через несколько минут её тяжелые прерывистое дыхание становится спокойным, она засыпает на моём плече. И мне становится так спокойно и хорошо, как никогда в жизни не было. Потому что это правильно. Потому что так и должно было быть. *** До конца отпуска остаётся всего пара дней, но неожиданный телефонный звонок не даёт насладиться ими в полной мере. - Артур Альбертович, - голос моего секретаря звучит напряженно, - вам нужно срочно подъехать в офис. - Что случилось? - Боюсь, что это не телефонный разговор… Смотрю на трубку с удивлением. Мой секретарь — опытная сотрудница, прямолинейная и даже жесткая. Говорить загадками не в её стиле, значит, действительно произошло что-то срочное. И неприятное. Наспех переодевшись, спускаюсь в столовую, где завтракают дети и Ангелина. - Присоединишься? - Геля улыбается, смотрит на меня ласково, спокойно и одновременно так, что от этого взгляда внутри всё сжимается, в тугой узел завязывается. Как же хочется остаться. И ведь обещал себе забыть о работе на эти две недели! Да и внутренний голос требует послать дела подальше. Слово предчувствие какое-то... нехорошее. Словно нельзя уезжать. Нельзя оставлять Ангелину одну. «Ерунда, - пытаюсь убедить сам себя, - ей ничего не угрожает, она в полной безопасности. Да и я мигом, в офис и обратно. Всего каких-то несколько часов...» Заглушаю вопли внутреннего голоса и подхожу к Ангелине. - Мне надо в город, - целую её в макушку, что-то срочное на работе. - Хорошо, - Геля безуспешно пытается замаскировать разочарование в голосе, - будь на связи, ладно? - Конечно. Всю дорогу пытаюсь сообразить, что же могло случиться в офисе. Стройка под контролем, да и другие вопросы улажены. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее начинаю нервничать. Не зря, как позже выяснится. Никакие срочные дела меня не ждут. Инга, мой секретарь, с каменным лицом протягивает пухлую папку. - Что это? - Документы на подпись, - не моргнув глазом, отвечает секретарь. А я смотрю на неё так, словно она из ума выжила. - Инга, ты издеваешься? - наплевав на деловой тон, я едва ли не срываюсь на крик. - Ты выдернула меня в офис ради такой ерунды? Инга бледнеет. Стремительно, резко. Судорожно вздыхает и отводит взгляд в сторону. И что это за поведение? За почти десять лет работы я ни разу не видел её в таком состоянии. Да что происходит, в конце концов? - Инга, я жду ответ! - Это не ерунда, Артур Альбертович... - бормочет она себе под нос. - Грядут проверки, если на этих документах не будет вашей подписи, у нас начнутся неприятности... - Замечательно. А отправить ко мне водителя ты не догадалась? Инга, это же элементарно! Ты что, плохо себя чувствуешь? - Простите, - она снова прячет взгляд, - просто это действительно срочно... Но если вам некогда... - Ладно, - я отмахиваюсь от неё сердито, - давай сюда эту папку. Всё равно я уже здесь. Документов оказывается нереально много. Какие-то заявления, акты, доп. соглашения... Некоторые даже двух а то и трехлетней давности. И что же за проверка грядет в компании? Почему я о ней ничего не знаю? Мелькает мысль заглянуть к отцу, но я хочу поскорее разобраться со всем и вернуться к Ангелине. А разговоры с папенькой это надолго. На душе по-прежнему кошки скребут кошки, и нехорошее предчувствие продолжает меня мучить. И когда я возвращаюсь домой, то понимаю, что не зря всегда доверяю своей интуиции.