– Что это вообще означает? – Ребекка озадаченно подняла брови, но так как она, очевидно, уже привыкла к странным американским выражениям, она почти сразу махнула рукой на объяснение. – Не важно. Признаюсь, я не сдержалась, мисс Донован. Грустно, что та храбрость, которую леди Изабелла и леди Луиза демонстрировали, будучи детьми, куда-то исчезла. – У леди Франсис хватит храбрости на троих. – Да, я заметила. Однако это ее замечание по поводу предводительницы макак, это было жестоко. – А что это вообще? – Старая дева, мисс Донован. Вы должны знать это выражение. Женщины, которые страдают от бесплодия или не рожают детей, в следующей жизни в качестве наказания становятся проводниками макак в ад. – Думаю, я бы предпочла скорее это, чтобы не выходить за лорда Лудлова. Тот еще подарочек. Или есть какой-то еще лорд Лудлов? Может, помоложе лет на сто? Губы Ребекки дернулись в усмешке. – Тише, мисс Донован. И нет, есть только один лорд Лудлов. – Да он старше Мафусаила. У него кости хрустели. Ребекка засмеялась. – Это корсет. Некоторые мужчины носят его, как принц-регент. Это приспособление помогает им… быть в форме. – Она сделала паузу. – Бедная леди Луиза. Судя по тому, что мы видели, ее усилия бесплодны. Лорд Лудлов потерял к ней интерес. – Она должна радоваться этому. – Правда, мисс Донован? Тому, что она не у дел, никому не нужна и осталась без внимания? Общество плохо расположено к женщинам, которым не удается найти мужа к двадцати одному году. – У вас, кажется, все не так плохо, – улыбаясь, сказала Кендра. Она ожидала, что Ребекка с ней согласится. Она удивилась, когда та промолчала. Потом она все же произнесла тихим голосом: – Мне повезло, что моя семья поддерживает меня. Посмотрите на меня, мисс Донован. – Ребекка специально подняла свой подбородок, чтобы золотистый свет заиграл на ее покрытой шрамами коже. – Вы знаете, как меня называли за моей спиной? Вы думаете, какой-то мужчина захочет иметь в женах кого-то вроде меня? Кендра не знала, что на это сказать. Ей никогда не приходило в голову, что Ребекка могла мечтать о свадьбе и материнстве. Не только из-за ее разговоров о феминистке Мэри Уолстонкрафт, а скорее из-за ее чувства уверенности в себе и довольства собой. Но, может, она спроецировала свои собственные нетрадиционные взгляды на Ребекку. Да и, по сути, Кендра тоже никогда не исключала свадьбу и материнство для себя лично. Просто она не думала об этом часто. В западной традиции в современном мире женщины имели широкий спектр возможностей. Тебя не считали никому не нужной старой девой в двадцать шесть. Черт, да и в девяносто шесть никто тебя так бы не назвал. – Не смотрите на меня с сочувствием, мисс Донован, – предупредила Ребекка, ее глаза при этом сузились. Сочувствовала ли она Ребекке? Кендра всерьез задумалась над этим вопросом. И ответ удивил ее. – Я вам не сочувствую. Ребекка недоверчиво переспросила: – Разве нет? – Нет, – решительно ответила Кендра. – Слушайте, мне жаль, что вас дразнили и травили в детстве. Поверьте, я знаю, что такое быть изгоем. Но мне нравится та, кем вы стали. Если бы у вас не было оспы, у вас, возможно, было бы более традиционное воспитание. У вас бы состоялся первый бальный сезон. – А из того, что она поняла для себя, единственной целью проведения всех этих сезонов было свести дебютанток с потенциальными мужьями. Вроде шоу «Холостяк», только без камер. – Вы, возможно, были бы похожи на леди Изабеллу и ее сестер, – подытожила Кендра. – Боже мой. После ваших слов мне кажется, я должна быть благодарна за то, что болела оспой и чуть не отправилась в мир иной. – Ребекка снова широко улыбнулась. – Мои родители, возможно, и правда баловали меня, потакая моим интеллектуальным занятиям, так как понимали, что вряд ли для меня найдется муж. Но я знакома и с замужними женщинами, которые восхищаются Мэри Уолстонкрафт. Я также знакома и с одинокими женщинами, у которых не было оспы и которые поднимают вопрос об отсутствии прав женщин в Англии. – Это просто мысль. – Да, и очень интересная. А как насчет вас, мисс Донован? – Меня? – Да, вас. Вы самая необыкновенная женщина, которую я видела. И это комплимент. Я бы хотела послушать о вашей жизни в Америке. Вашем происхождении. Вашей семье. «С чего мне начать?» – подумала Кендра и покачала головой. – Это долгая история. Ребекка улыбнулась, но ее взгляд оставался пронзительным. – Я не прошу вас рассказать о своей жизни прямо здесь – на балу Дигби. Но когда-нибудь, когда вы решитесь мне довериться, мисс Донован, я буду рада выслушать вашу историю. * * * Было уже около полуночи, когда Кендре наконец представился шанс поговорить с лордом Вестоном. До этого она несколько часов пристально следила за ним. Большую часть вечера он провел танцуя, но не со своей женой. После первого обязательного танца они, казалось, старались избегать друг друга. В двадцать первом веке эта парочка уже наняла бы дорогих адвокатов – специалистов по бракоразводным процессам или прятала бы свои активы на Каймановых островах. Здесь же они танцевали, а потом не попадались друг другу на глаза. Очень цивилизованно. Кендре это казалось подозрительным. За чьей-то цивилизованной улыбкой скрывалась безудержная ярость, которая заставила этого человека сорок три раза вонзить кинжал в тело леди Довер. И когда она уже была мертва, а ярость сошла на нет, убийца посчитал необходимым еще и изуродовать ее лицо. Это обстоятельство преступления оставалось самым загадочным. Кендра мягко дотронулась до руки герцога, когда увидела, что Вестон направился в сторону арки на выходе, которая вела в коридор. В этот момент Ребекка танцевала кадриль, которая Кендре напоминала что-то вроде сдержанной версии народного парного танца. Леди Этвуд присоединилась к леди Сент-Джеймс в ее кругу пожилых женщин из высшего света, от их пронзительных взоров не скрывалось ничто. Элдридж слегка кивнул, дав ей тем самым знать, что он понял. – Прогуляемся, мисс Донован? Они избавились от своих бокалов и принялись протискиваться через скопление разгоряченных тел, Кендра при этом успешно применяла свой японский веер, который свисал с ее талии и болтался, пока они шли. Ранее, когда мисс Купер вручила ей веер, она рассматривала его лишь как ненужный модный аксессуар. Но он оказался полезным инструментом в борьбе с удушающей жарой, вызванной присутствием двух с лишним сотен людей в одном относительно небольшом помещении. Обмахивая себя веером, она чувствовала, как с ее лба испаряются капельки жидкости. К сожалению, веер не мог препятствовать струйкам пота, которые лились по ее спине и между грудями. В коридоре слонялось много людей, они пили лимонад или вино и праздно болтали друг с другом. Кендра и герцог догнали лорда Вестона, прежде чем он успел зайти в библиотеку, которая на этот вечер была превращена в игральную комнату. – Лорд Вестон… добрый вечер, – воскликнул Элдридж, заставив его остановиться и повернуться к ним. В карих глаза Вестона обозначилось выражение узнавания. – Ваша светлость, добрый вечер. – Он поклонился. – Позвольте представить вам мою воспитанницу мисс Донован. Еще один поклон. – Очень приятно. – Нам нужно поговорить с вами с глазу на глаз. – Элдридж, нахмурившись, осмотрел коридор, затем проводил их подальше в темную нишу. Нельзя было назвать это укромным местом, но если они будут говорить тихо, никто не сможет их подслушать. – В чем дело, сэр? – Вестон недоуменно им улыбнулся. – Мы знаем, что вы посещали бал своей дочери вечером понедельника. Вы помните, во сколько вы прибыли туда? – спросила Кендра. Вестон нахмурился. – Бал начался в девять. Я прибыл немного позже. А что? – Вы приехали один? – Нет. Со мной была моя дочь Луиза. А в чем дело? – Во сколько вы покинули бал? Долгое время он просто молчал. – Я точно не смогу вспомнить, – наконец произнес он, а затем посмотрел на герцога. – Сэр, я действительно должен настоять на том, чтобы вы рассказали, к чему все эти вопросы. – Я приехал в Лондон, чтобы расследовать убийство леди Довер, – сообщил ему Элдридж. Вестон резко вдохнул после этого заявления. Кендра внимательно проследила за его реакцией, в его глазах промелькнуло что-то вроде вспышки, но потом сразу исчезло. – У вас были с ней отношения, – добавила Кендра. Она специально произнесла это в утвердительной форме, а не в форме вопроса, чтобы посмотреть, как Вестон себя поведет. По ее опыту, женатые мужчины, которых вот так обвиняют в неверности, обычно используют один из опрометчивых ответов: отчаянное отрицание («Кто, я? Я бы никогда не стал изменять своей жене») или негодование («Да как вы смеете? Я счастлив в браке!»). Вестон не прибегнул ни к одному из них. Он бросил быстрый взгляд на коридор, стараясь разглядеть любителей подслушивать. Затем подошел к ним вплотную. – Вы пытаетесь смутить меня, мисс Донован? Моя семья достаточно пострадала из-за… – Он сделал паузу, сжал губы в тонкую линию на долю секунды, затем откашлялся и продолжил: – Из-за моей связи с леди Довер. – Нам известно об инциденте в театре. Вам удалось вернуть фамильное ожерелье? Он медлил с ответом. – Нет. – Но вы пытались его вернуть, так? Его глаза расширились. – О чем вы говорите?