Но потом меня пронзил жгучий укол горького сожаления в груди, когда она пронеслась мимо меня в коридоре, даже не взглянув на меня. Ее шампунь с ароматом кокоса ударил по моим чувствам, как разрушительный мяч, и я знал, что со мной это не сработает. В этой девушке не было ничего, что можно было бы забыть, и я обнаружил, что меня тянет к ней. Я хотел, чтобы она смотрела на меня, а затем расстраивался, когда она этого не делала. Понимание, что я выслушаю все, что она захочет сказать, независимо от времени или неудобств, было пугающим заключением. Всю неделю я хандрил, не слушая ни одного слова, которое бы не произнес ни один из моих учителей. Я ни на чем не мог сосредоточиться, и это ее вина. Разъяренный на себя за то, что я был таким дураком и позволил виртуальной незнакомке так испортить мне жизнь, я вытеснил ее на задний план, включил магнитолу на максимум и попытался заглушить ее. Когда я вернулся домой после тренировки, Гибси сидел на заднем крыльце и ждал меня. Я сразу же пожалел, что написал ему эту четырехстраничную тираду о девочках, трахающих умы прошлой ночью. — Мы идем на тусовку, — объявил он, как только я вышел из машины. — Нет. — Стряхнув его руку, я добрался до задней двери, толкнул ее и отступил в сторону, чтобы он прошел. — Мы не идём. — Да, — возразил он, входя в мой дом. — Мы, черт возьми, идём. Держа заднюю дверь открытой, я свистнул и стал ждать, когда прибежит моя девочка. Выйдя вразвалку из гаража, Сьюки поспешила ко мне. — Хорошая девочка, — проворковал я, поощряя ее поторопить свою задницу, пока двое других не заметили нас. Наклонившись, я помог ей подняться на ступеньку, прежде чем снова быстро закрыть дверь. — Я действительно не готов к этому сегодня вечером, — объяснил я, проходя через кухню в коридор со Сьюки у моих ног. — Но ты иди. Я буду зависать тут. — Ты не проведешь еще одну субботнюю ночь в одиночестве в поместье, — возразил Гибси, следуя за мной. — Ты пойдешь со мной. Гибси называл мой дом “поместьем” — делал это с тех пор, как наша гребаная дружба завязалась в шестом классе начальной школы, и я привел идиота домой, чтобы поиграть в PlayStation. Он знал, что это раздражало меня до чертиков, поэтому продолжал. Это был большой загородный дом с восемью спальнями, с лужайками и садами, занимающими несколько акров. Все они были огорожены забором, чтобы домашние собаки могли свободно разгуливать без ограничений. Предыдущие владельцы использовали конный центр в собственности, поэтому он был заполнен неиспользуемыми стойлами и сараями, и единственный доступ к собственности был через вход с электронным замком спереди. Мама часто говорила о покупке лошади для конюшни, но, к счастью, мой отец отговорил ее от этой ошибки. Она безнадежна, когда дело касается животных. Проблема в том, что она много путешествует, поэтому это непрактично и несправедливо. Три собаки — черта, которую провел мой отец. Мои родители превратили один из гаражей в домашний тренажерный зал для тренировок. Они поддерживали мой образ жизни и поощряли мои мечты, даже если не всегда соглашались с моими методами их реализации. Несколько лет назад у нас также была отдельная пристройка, в которой находились джакузи и сауна. Это было спасением после матчей. Наши ближайшие соседи жили в полутора милях вниз по дороге, так что это довольно уединенное место. Дом находится на южной стороне, поэтому у нас постоянно солнечно. Несмотря на то, что я скучал по шуму и суете Дублина и потратил целых два года, пытаясь привыкнуть к тишине, я не мог отрицать, что то место, где я жил сейчас, было чертовски красивым. Не “поместье”, а просто хорошее место для жизни. — Давай, Джонни, — умолял Гибси. — Ты уже несколько недель в ужасном настроении. — Интересно, почему, — проворчал я. — Послушай, парень, я знаю, что ты хочешь как лучше … — Я сделал паузу, чтобы стиснуть зубы, когда нервная боль пронзила мою ногу, — но я никуда не пойду сегодня вечером. — Из-за Беллы? — Спросил Гибси, прислонившись к перилам. — Или из-за Шэннон? — Из-за меня, — огрызнулся я, ощетинившись. — Потому что я валюсь с ног. Заставляя себя не хромать, я добрался до лестницы, сделал успокаивающий вдох и поднял ногу, чтобы подняться. Как делал раньше. — Ты хромаешь, Джонни, — тихо признал Гибси, следуя за мной в мою комнату. — Говори потише, — прошипел я, открывая дверь своей спальни. — Моя мама в своем кабинете. — Ну, ты хромаешь, — возразил он странно серьезным тоном. — Ты в порядке? — Упал на тренировке … — Я сделал паузу, чтобы поднять Сьюки на свою кровать, — Ничего, что не смог бы исправить ночной сон. — Ты уверен, что это все? — Спросил Гибси, опускаясь на одну из подушек у телевизора — “его” подушку. — Если ты не хочешь, чтобы твоя мать знала, я могу отвезти тебя в больницу, чтобы проверить… — Я в порядке. — Подойдя к подушке рядом с ним, я опустился рядом, только чтобы зашипеть, когда острая боль пронзила таз. — Абсолютно, блять, отлично. Гибси покачал головой и потянулся к пульту дистанционного управления, к счастью, на этот раз держа свои мысли при себе. Включив телевизор, он начал переключать каналы. — Что ты хочешь посмотреть? — Ты можешь идти, — сказал я ему, вытягивая ноги перед собой. — Я не удерживаю тебя. — Не-а. — Встав, он подошел к PS2 и включил его, прежде чем снова сесть рядом со мной. — Я всего лишь пытался вытащить тебя из дома. — Ценю это, — пробормотал я, беря контроллер, который он протянул мне. — Но не сегодня. — Ты попадешь в эту команду, Джонни, — пробормотал он, настраивая игру в FIFA 05. — Ты знаешь это, верно? Сделав успокаивающий вдох, я подавил панику, угрожающую поглотить меня, и сосредоточился на экране передо мной. — Ты попадешь, — тихо добавил он. — Я надеюсь на это, — выпалил я, слишком сильно сосредоточившись на контроллере в моей руке. — Я действительно чертовски надеюсь, Гибс. Иначе я бы сошел с ума. — Ты хочешь напиться? — тогда он предложил. — Здесь — с виски твоего отца, где никакие приставалы не преследуют повсюду и не мучают тебя? Я подумал об этом с минуту и тяжело вздохнул. — Да, чувак, — ответил я кивком. — Я и вправду чертовски хочу. Глава 23.Бывшие и, черт возьми “нет” Джонни Я снова увидел ее сегодня. Мы пересекались не менее пяти раз в коридоре, и каждый раз она опускала голову и проходила мимо меня, даже не оглянувшись. Это, конечно, не было чем-то новым. Шэннон отмахивалась от меня, как от невидимки, уже больше недели. Девять дней, если быть точным. То, что меня игнорируют, меня не устраивает. Для меня это незнакомая территория. И я быстро понял, что мне это ни капельки не нравится. Особенно когда человек, игнорирующий меня, был тем, кто заполнял мои мысли и сны. Это правда. Я на самом деле чертовски мечтал о этой девушке сейчас. Насколько это было запутанно? Прошлой ночью, например, мне приснилось, что Шэннон наблюдает за моей игрой. Только вместо того, чтобы быть на школьном поле, мы находились на стадионе “Авива” в Дублине. И вместо черно-белой формы Томмен я был одет в зелено-белую. На Шэннон была майка с моим именем и номером на спине, и она болела за меня на трибунах. Мне бросили мяч, но, когда я поймал его, Шэннон заплакала. На самом деле ее лицо исказилось от боли, и она указывала пальцем на меня. Вот тогда это стало действительно тревожным, потому что, когда я посмотрел вниз, у меня не было ног. На их месте — два пня.