– Вы полагаете, это действительно входило в его планы или это был просто эмоциональный всплеск? – Не знаю, – развела руками Ольга Дмитриевна. – Во всяком случае, в моем лице он не нашел поддержки. Хотите – верьте мне, хотите – нет, но я отругала за это сына. Я ведь часто общаюсь здесь со своим внуком. А если сын его увез бы в Германию, когда бы я еще его увидела? Еще неизвестно, как Эльза на это отреагировала бы. Не думаю, что ей нужен чужой ребенок. Может, она своего еще родила бы… Да и Саша тоже хороша! Как можно требовать от родного отца отказаться от собственного ребенка? Тем более Арнольдик уже не маленький и он знает, что Анатолий ему не родной отец. Я потом звонила Александре, хотела обсудить эту ситуацию, но она не отвечала на мои звонки, сбрасывала их. Когда с Андреем это случилось, я, признаюсь вам, Танечка, даже забыла, что Саше надо сообщить о похоронах. Но Надя, оказывается, к ней накануне заехала и рассказала, что Андрюши больше нет. Она тоже поддерживала отношения и с Сашей, и со своим племянником. – Александра присутствовала на похоронах? – Да, но на кладбище не ездила, пришла, выразила нам свои соболезнования, постояла минут десять у гроба и ушла, сказав, что оставила дочку с соседкой, но ей надо поскорее вернуться, чтобы покормить ее. Малышке всего четыре месяца. – Ясно. – Утром, когда я видела Андрея в последний раз живым, мы как раз о Саше и говорили, точнее, о судьбе Арнольдика. Сын сказал, что ему будет лучше в Германии, что там его ждут большие перспективы. – То есть Андрей снова собирался встретиться со своей первой женой и попытаться уговорить ее отпустить Арнольда с ним в Германию? – Нет, не думаю, что он именно в тот день собирался к Саше. Сын сказал, что Арнольдик скоро вернется из лагеря, и тогда он сам его спросит, хочет ли он поехать с ним в Кельн. И потом я не уверена, что он успел согласовать это с Эльзой. Без ее согласия Андрюша не стал бы вплотную заниматься этим вопросом. – Скорее всего, что так, – согласилась я. – Скажите, а с кем еще ваш сын собирался встречаться? Может, с Кристиной? – Не думаю. Я между делом сказала ему еще в первый день, что видела Кристину прошлой зимой с огромным животом, что она, должно быть, замужем, ребеночек у нее. Сын заявил, что его это совершенно не интересует. Думаю, так оно и было. Переболел он этой Кристиной как ветрянкой, иммунитет у него против нее выработался. Вот что, Татьяна! – всплеснула руками Ольга Дмитриевна. – В то утро Андрей какую-то папку с бумагами искал, все перевернул в своей комнате. Я хоть там сделала ремонт, но все Андрюшины вещи оставила. Мало ли. У него ведь и с Эльзой могло что-то не срастись, и сын обратно бы вернулся. – Что именно он искал? – Сказал, что какую-то папку с важными бумагами. Что за бумаги, зачем они ему вдруг понадобились, я так и не поняла. – Он нашел ее? – Не знаю, я в магазин ушла, а когда вернулась, Андрея дома уже не было. Больше я его живым не видела. – Ольга Дмитриевна, вы можете мне дать адреса? – спросила я, начиная сворачивать разговор. – Какие адреса? – моя собеседница непонимающе уставилась на меня. – Германские, что ли? – Нет, местные – Александры, Сергея. Адрес своей первой снохи Ольга Дмитриевна знала наизусть, а вот назвать координаты Захарова она затруднилась. – Андрей сказал, что Сергей сейчас у гражданской жены живет. Ее, кажется, Алиной зовут. Адреса я не знаю, да и телефона тоже. Смартфон сына мне пока не отдали, сказали, что это – вещдок, что его только после суда вернут, если, конечно, будет кого судить. Неужели действительно так положено? – Да, в памяти смартфона в самом деле может содержаться очень важная информация. – Не понимаю, почему нельзя переписать эту информацию и вернуть телефон? Андрей много им фотографировал. Сын так и не успел показать мне свои снимки, там и немецкие были фотографии, и местные. Я бы очень хотела посмотреть их, узнать, по каким местам ходил мой сын, что его интересовало. – Вы не переживайте, вам обязательно вернут смартфон, надо только подождать. – Подождать, – задумчиво произнесла Ольга Дмитриевна. – Однажды я ждала Андрея, когда он на минуточку забежал к Сергею. Они тогда еще в институте учились. Мы с сыном к Наде ездили, она ведь в Тарасов после замужества переехала… Я могу дать вам старый адрес Захарова, там, наверное, его родители живут, точнее, отец. Мать умерла. Сергей ведь тогда деньги на лечение матери занимал. Ольга Дмитриевна была еще не прочь поговорить, но я напомнила ей, что жду адрес Захарова. Она объяснила мне, как найти нужный дом, и назвала номер квартиры. Я поспешила попрощаться с ней, но обещала позвонить, если у меня появятся новые вопросы. Глава 3 Сначала я решила разыскать Сергея Захарова. На мосту в тарасовском направлении был затор. Стоя в этой пробке, я анализировала то, что Ольга Дмитриевна рассказала мне о приятеле своего сына. По ее словам, других друзей у Андрея не было, хотя и с ним они частенько ссорились. За два дня до отъезда супругов Штоль в Германию Захаров имел неосторожность назвать жену друга хромоножкой, и Андрей набросился на приятеля с кулаками. Наверное, Эльзе было приятно, что муж заступился за нее, но, похоже, в драке побеждал не он, раз она решила помочь супругу и пустила в ход свой костыль. Захаров ушел не только побитый, но и поставленный в жесткие временные рамки – ему дали всего два дня, чтобы погасить долг. Он не успел так быстро собрать нужную сумму, но через какое-то время вернул деньги, занятые у Андрея, его матери. Штолю они уже не больно-то были нужны, поскольку он приобщился к бизнесу родственника жены. А как быть с оскорблением, которое Захаров нанес жене своего приятеля? Смог ли Андрей простить его за то, что он назвал Эльзу хромоножкой? Мать утверждала, что за несколько лет, проведенных в Германии, ее сын сильно изменился, причем в лучшую сторону – он повзрослел, преодолел свои комплексы, справился с патологической обидчивостью. Андрей сказал матери, что он очень хорошо пообщался с Сергеем. Но так ли это было на самом деле? Вдруг Штоль пришел к Захарову с камнем за пазухой, а матери соврал, что их встреча носила дружеский характер? Наконец я съехала с моста и минут через двадцать оказалась у нужного дома. Заехать во двор не получилось из-за закрытого шлагбаума, поэтому я оставила машину на улице. Как раз на парковке около магазина освободилось одно местечко, и я быстренько припарковалась. Зайти в подъезд удалось без проблем. Мне даже не пришлось пользоваться домофоном. Только я подошла к подъездной двери, как она распахнулась, и мне навстречу шагнул мужчина средних лет. Приняв меня за соседку, он не только придержал дверь, но и поздоровался. Я ответила ему и зашла в парадное. Поднимаясь на лифте на шестой этаж, я думала, как повести разговор с отцом Сергея, чтобы он дал мне его нынешний адрес. Ни одной стоящей мысли в мою голову не пришло, надежда была только на удачный экспромт. Но одно я знала точно – представляться частным детективом я не буду, ведь это могло насторожить Захарова-старшего. Выйдя из лифта, я огляделась. Ни на одной двери не было таблички с номером. Ольга Дмитриевна сказала, что приятель ее сына поднимался в сто двадцатую квартиру. Вернувшись, он обмолвился, что номер квартиры, как у Нади, а этаж другой, поскольку у сестры первый этаж жилой, а здесь – нет. Несмотря на отсутствие табличек с номерами, вычислить нужную квартиру из четырех мне не составило особого труда. Это была простая математическая задачка, которая простимулировала мою мыслительную деятельность, и у меня появилась идея, что надо спрашивать не о том, где проживает Сергей, а о том, где проживает его гражданская жена. Ольга Дмитриевна назвала эту женщину Алиной. Шагнув к нужной двери, я нажала на кнопку звонка. Мне показалось, что она не сработала, тогда я, приложив ухо к косяку, надавила посильнее на кнопку, но не услышала ни звука. Пришлось постучать в дверь. От прикосновения моей руки она подалась вперед, и мне стало ясно, что дверь была не заперта. – Есть здесь кто? – спросила я, просунув голову в дверной проем, но ответа не последовало. Данная ситуация не могла меня не заинтриговать. У меня даже не было ни малейших сомнений на тот счет, что делать дальше. Я достала носовой платок, протерла ручку, за которую имела неосторожность взяться, а затем толкнула дверь плечом и переступила через порог, морально готовая к любому раскладу. Почему-то мое воображение сразу нарисовало окровавленный труп на полу в одной из комнат. Заглянув в гостиную, находящуюся за двойными дверями, я ничего криминального не обнаружила. В спальне трупа тоже не оказалось, как и на кухне. Я обратила внимание на гору немытой посуды в мойке, затем на электрический чайник. Прислонив к нему обратную сторону ладони, я почувствовала, что он теплый. Кто-то грел воду минут десять-пятнадцать назад. Оставалось проверить ванную комнату. Открыв дверь, я увидела задернутую полиэтиленовую штору с нарисованными на ней симпатичными дельфинчиками. Сделав шаг вперед и немного помедлив, я резко отогнула занавеску, готовая лицезреть самую жестокую сцену из триллера. В тот самый момент в коридоре раздался металлический лязг закрывающегося замка. Мне стало не по себе от мысли, что вернулся хозяин, а я стою в ванной и смотрю на тазик с замоченным бельем. Более идиотской ситуации представить себе было просто невозможно. А случилась она из-за того, что я позволила жгучему любопытству заглушить голос благоразумия и вошла в открытую дверь. Через несколько секунд я осознала, что в квартире стоит полная тишина. Вполне вероятно, дверь была закрыта не изнутри, а снаружи. Сделав такой вывод, я позволила себе сначала выглянуть в коридор, а затем тихонечко выйти из своего укрытия и снова обследовать помещения. В квартире, кроме меня, по-прежнему никого не было, только теперь входная дверь была закрыта, и без ключа отпереть ее было проблематично. Требовались отмычки, но они остались в бардачке моей машины. Я оказалась в мышеловке, будто кто-то специально заманил меня сюда, зная, что я не удержусь и войду в открытую квартиру. О том, что я поеду по этому адресу, знала только Ольга Дмитриевна, и ей совершенно не нужно было так подставлять меня. Скорее всего произошло роковое стечение обстоятельств. Посмотрев в глазок, я не увидела никого на лестничной площадке и обрадовалась, что никто не караулил меня в подъезде, поджидая полицию. Вероятно, Захаров-старший даже не знал, что закрыл в своей квартире непрошеного гостя. У меня был шанс выбраться отсюда до его возвращения. Мой взгляд упал на ключницу в форме скворечника, висевшую на стене у входа, и я открыла дверку. Внутри ее хранился один-единственный маленький ключ, скорее всего от почтового ящика. Мне следовало поискать не запасные ключи, их в принципе могло не существовать, а какие-то подручные средства, способные открыть замок. В тумбочке, стоявшей в прихожей, лежала кипа различных квитанций. Изучив одну из них, я убедилась в том, что Ольга Дмитриевна ничего не перепутала, и я на самом деле нахожусь в квартире Захарова. Я полезла на антресоли, там стояли какие-то коробки. В одной из них лежала всякая макулатура – старые журналы, папки с бумагами, общие тетради. Бегло пролистав одну из них, я пришла к выводу, что это студенческая тетрадь Сергея. Страницы уже пожелтели, чернила кое-где выцвели. Почерк был крупным, размашистым, не слишком разборчивым, но поверхностный смысл написанного я все же уловила. Он касался анализа химического состава сточных вод. Содержимое папки, на которой лежала тетрадка, мне было уже безынтересно. В другой коробке находились пустые банки для консервации. Чтобы познакомиться с содержимым третьей коробки, надо было снять первые две, но я не стала этого делать. Мне следовало поспешить, ведь хозяин мог вернуться с минуты на минуту. В прихожей ничего, чем можно было бы открыть дверь, не нашлось, в ванной тоже. Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что инструменты могут храниться на застекленной лоджии, и направилась туда. Заглянув на лоджию, я сразу же увидела чемоданчик для инструментов, открыла его и поняла – там есть то, что можно использовать в качестве отмычки. Вернувшись в прихожую, я увидела на полу какую-то потрепанную книжицу. Вероятно, она выпала из ящика с макулатурой, а я сразу же этого не заметила. Это была членская книжка садового кооператива «Вымпел» на имя Захарова С. С. Где находился этот кооператив, я не поняла, потому что печать выцвела, но взяла себе на заметку, что надо обязательно это выяснить. Вдруг это как раз в Трущелихе, где был найден труп Андрея Штоля? Я собралась закинуть эту книжку обратно на антресоль, но вдруг услышала шум на лестничной клетке, чьи-то голоса и характерный металлический скрежет. Кто-то вставил ключ в замочную скважину. Я инстинктивно ринулась обратно в гостиную и встала за шторы, ругая себя за то, что стала рассматривать всякий хлам вместо того, чтобы сразу искать какое-то подобие отмычек. Мне не хватило всего пары минут, чтобы выбраться из этой двухкомнатной мышеловки. Хозяин закрыл дверь на ключ и прошел мимо гостиной, в которой я находилась. Но радоваться было рано, в любой момент он мог меня обнаружить. Когда до меня донесся шум льющейся воды, перебиваемый бренчанием стекла, я подумала, что мне несказанно повезло. Пока хозяин квартиры моет посуду, я смогу незаметно выскочить из квартиры. Если, конечно, ключи остались на видном месте. С подручными средствами придется повозиться подольше. Можно и не успеть. Выйдя из-за шторы, я дошла на цыпочках до двери, выглянула в прихожую и поняла, что мои шансы выбраться отсюда незамеченной достаточно велики – ключи торчали в дверном замке, и до них было не больше полутора метров. За шумом льющейся воды Захаров, по моему мнению, не должен был услышать, что открывается входная дверь. Собравшись с духом, я шагнула к ней, повернула ключ, толкнула дверь, переступила через порог и оказалась лицом к лицу с молодым человеком, который намеревался войти туда, откуда я вышла. – Привет! – сказала я ему прежде, чем он успел опомниться. – Привет! – ответил парень, изумленно посторонившись. Лифт все еще находился на этом этаже, я зашла в кабину и нажала на кнопку с цифрой «1». Мне казалось, что он едет вниз с черепашьей скоростью, и если кто-то захочет меня догнать, то вполне успеет это сделать, воспользовавшись лестницей. Двери открылись, я спокойно вышла из лифта, а потом и из парадной. Никто не бросился меня догонять. Я дошла почти до угла дома, когда услышала откуда-то сверху: – Вон она! – Девушка, стойте! Нетрудно было догадаться, что мужские голоса звали меня. Подняв голову, я увидела двух молодых людей, выглядывающих из открытого окна на шестом этаже и отчаянно машущих мне руками. Я ускорила шаг и вскоре исчезла за углом дома. Сев в машину и выехав с парковки, я почувствовала облегчение, мой мозг начал рационально мыслить. Объяснение того, что произошло, нашлось довольно быстро. Похоже, один из молодых людей отправился к соседям, думая, что пробудет там недолго, поэтому не закрыл сразу дверь. Когда понял, что задержится в гостях, исправил эту оплошность, даже не подозревая, что в квартире есть посторонние. Второй поинтересовался у первого, кто я такая, чем привел того в замешательство. Но кто они сами такие? Молодым людям было лет по двадцать, а Сергею тридцать два. Может, его родственники? А где тогда его отец? Немного подумав, я пришла к выводу, что парни, которые махали мне из окна рукой, призывая остановиться, были квартирантами. В квартире царил дух непостоянства, присущий съемному жилью. Да и в криках ребят не было сильной озабоченности, скорее произошедшее было им по приколу. Доехав до перекрестка, я свернула направо и вернулась дворами к тому же дому, потому что запоздало поняла, что моя миссия не выполнена. Никаких координат Сергея Захарова я так и не выяснила – ни его номера телефона, ни адреса, по которому он сейчас проживал. Если бы кто-то из парней оказался дома, я бы легко все это разузнала, но меня угораздило очутиться перед открытой дверью в пустую квартиру. В моей частной практике нечто подобное случалось не раз. Однажды я так же шла поговорить со свидетелем, а нашла его труп, а второй раз обнаружила в открытой квартире связанного по рукам и ногам хозяина. Конечно, хорошо, что в захаровской квартире не оказалось ни покойников, ни заложников, но чувства удовлетворенности я не испытывала. Подойдя к доске объявлений, прикрепленной около подъездной двери, я прочитала всю размещенную на ней информацию и кое за что зацепилась. Всем жильцам напоминалось о необходимости подписать протокол собрания собственников жилья, для чего обратиться к председателю совета этого многоквартирного дома, в 32-ю квартиру. Я подошла к первому подъезду и позвонила в нужную квартиру. Мне открыли дверь без всяких вопросов. Когда я поднялась на восьмой этаж и постучалась, женский голос крикнул: – Проходите, открыто! Я немного замешкалась, и вскоре на лестничную площадку выглянула женщина лет шестидесяти пяти и без слов протянула мне бумаги. – Простите, но я не по поводу подписания протокола собрания. – А я подумала, что вы наша новая собственница, из сорок третьей квартиры. Если это не так, то чем я обязана вашему визиту? – председательша вопросительно уставилась на меня. – Я разыскиваю Сергея Захарова из сто двадцатой. – Он здесь не живет. – Я в курсе, что он проживает у гражданской жены, а здесь квартира сдается. – Да, после смерти Семена Савельевича Сергей стал ее сдавать, – подтвердила председательница. – Простите, а зачем вам Сергей нужен? – По делу, – я стала на ходу придумывать, что сказать дальше. – Я из комитета по экологии. – Да-да, Сережа именно там раньше работал, – подтвердила моя собеседница, подбросив мне идейку. – Нам нужна его консультация. Возможно, у вас есть новый адрес или телефон Захарова. – Может, и есть, – женщина окинула меня оценивающим взглядом. – Только вот не знаю, скажет ли мне Сережа спасибо за то, что я дам вам его контакты. – Не знаю, как Захаров, но я могу вас отблагодарить, – тут же нашлась я. Председательша выглянула на лестничную площадку, убедилась, что, кроме меня, там никого нет, после чего сказала: – Ладно, я сейчас поищу его визитную карточку. Ждите! Женщина нырнула в недра своей квартиры. Минут через пять она снова появилась на пороге и протянула мне визитку со словами: – Можете забрать, я переписала себе его номер. – Спасибо, – я собиралась дать ей некоторую сумму, раз уж речь зашла о благодарности, но не успела. Председательша домкома выставила за дверь огромный пакет с мусором, спросив: