Босх выждал какое-то время и хотел произнести еще одну тираду, но тут услышал, как отпирается дверь. В комнату вошел Дик Саттон. Он притворялся, что не знал, где был и что делал Босх последние три часа. – Сожалею, Гарри, что вам пришлось столько времени прождать здесь, – начал он. – Я только что вернулся с места преступления и готов выслушать вас и обсудить ситуацию. – Дик, ваш приход избавил отделение от необходимости покупать новую мебель. Я совсем уже собрался было громить помещение. У меня руки затекли. – О господи, зачем они это сделали? Повернитесь, я сниму наручники. Босх встал к нему спиной и скоро с облегчением почувствовал, как кровь опять побежала по венам. – Садитесь, – сказал Саттон. – Давайте поговорим. Босх потирал руки, стараясь избавиться от ощущения, что их колют иголками. Придвинув ногой стул к столу, он сел и спросил: – Дик, почему дверь была заперта? – Из предосторожности. Надо было разобраться, что к чему. – Ну, разобрались? – Ситуация довольно сложная. Вы сказали сержанту, что в здании был еще один человек, четвертый, и он убежал. – Правильно. Дон Эллис, напарник Лонга. Правда, Эллис почти отправил его на тот свет в этом творческом центре. – Каким образом? – Использовал его в качестве щита, когда я начал стрелять. А потом бросил. Кстати, Лонг выжил? – Да, выжил. Ему повезло, что этот центр всего в нескольких кварталах от больницы Седарса. Мой напарник сейчас находится там. Он надеется попасть в палату к Лонгу и услышать его объяснения. – Жаль, что я не могу допросить его там. Он насочиняет с три короба и будет валить все на меня или, если у него хватит соображения, на Эллиса. – О Лонге поговорим потом. Я хочу выслушать вас, Гарри. Вы сказали сержанту, что это те два парня, которые вчера устроили разбой в ювелирном магазине? – Да. А перед этим, месяца два назад, они убили Лекси Паркс и парня-проститутку в Западном Голливуде. Времени они не теряли. – Мы разберемся со всем этим, но для начала расскажите, что произошло в косметическом центре сегодня. – Я могу рассказать, но вы и без меня можете все услышать, – заявил Босх. Саттон недоумевающе уставился на него. – Принесите мой сотовый, – сказал Босх. – Я записал на него свой разговор с Шубертом. Диктофон продолжал работать, когда появились Эллис с Лонгом. – Вы хотите сказать, что и стрельба записана в вашем телефоне? – Да. Но прослушать все это можно, только зная пароль. Если хотите услышать это сейчас, принесите его, и я включу запись. И позовите Корнелла и Шмидт, пусть они послушают тоже. Босх подумал, не пригласить ли и Холлера, но отогнал эту мысль. В прошлый раз пригласил, и ничего хорошего из этого не вышло. Босх проводил самостоятельно или участвовал в тысяче допросов и был способен заранее увидеть любой подвох, задуманный детективом. Он чувствовал, что вполне может защитить себя не хуже, чем Холлер. Саттон встал и направился к двери. – И еще одна вещь, Дик, – сказал Босх. – Какая? – спросил Саттон, держась за дверную ручку. – Запись защищена. Я сделал так, чтобы никто не мог изменить в ней что-либо. И она будет не только у меня и у вас. – Также у Холлера? – Да. – Значит, вы позаботились о том, чтобы отослать запись ему, прежде чем вышли к нашим людям? – Я же все-таки кое-что соображаю. Вряд ли кому-либо в УПЛА понравится тот оборот, какой принимает это дело. Да и в управлении шерифа тоже. Вы держите в тюрьме парня, обвиняя его в убийстве, которое совершили Эллис с Лонгом. Так что, естественно, я позаботился о том, чтобы послать запись моему адвокату. Саттон открыл дверь и вышел. 49 Босха пришлось переместить в зал для собраний, чтобы дать возможность целой толпе детективов и их начальству прослушать сорокадвухминутную запись того, что произошло в офисе доктора Шуберта. Среди них был, разумеется, и Саттон, а также Шмидт и Корнелл плюс два детектива из полицейского управления, входящие в комиссию оружейного контроля, и детектив из отдела внутренних расследований. Представителем этого отдела была Нэнси Менденхолл, с которой Босх познакомился при работе над одним делом, когда служил в управлении. У Босха остались самые лучшие воспоминания от сотрудничества с ней, и, увидев Менденхолл за овальным столом, он стал более благосклонно воспринимать все происходящее. Он знал, что она будет слушать и делать то, что надо, – насколько ей это позволят. В зале находился также капитан Рон Эллингтон, командир бюро профессиональных стандартов, в состав которого входил отдел внутренних расследований. Он был начальником Менденхолл и присутствовал при прослушивании записи потому, что именно ему надлежало составить отчет о деяниях Эллиса и Лонга, который должен был лечь на столы шефа полиции и полицейской комиссии. Хотя стрельба происходила на участке управления шерифа, Эллис и Лонг были сотрудниками УПЛА, и потому, как разъяснил собравшимся Саттон, это было совместное дело двух подразделений. Он объявил также, что имеется запись событий, развернувшихся в косметическом центре, и предложил прежде всего прослушать ее, а Босха попросил давать необходимые комментарии. В телефоне включили режим воспроизведения. Время от времени Босх останавливал запись, чтобы сказать, что происходило в тот или иной момент, и объяснить, как отдельные моменты разговора связаны с совершенными убийствами. Менденхолл делала записи, остальные только слушали и иногда прерывали Босха, так как не хотели воспринимать факты в его интерпретации. Где-то в середине воспроизведения телефон Босха вдруг зазвонил, и на экране появилось имя Микки Холлера. – Это мой адвокат. Не возражаете, если я отвечу? – Не возражаем, – заявил Саттон, – но не затягивайте разговор. Взяв телефон, Босх вышел в коридор. – Я прослушал запись, – сказал Холлер. – Слава Создателю, ты цел и невредим, братишка. – Да уж, все могло случиться. А сейчас я прогоняю эту запись для целой толпы копов и из управления шерифа, и из УПЛА. Последовало долгое молчание. – Я не уверен, что это было мудро с твоей стороны, – сказал наконец Холлер. – Мне больше ничего не оставалось. Иначе сегодня я отсюда не выбрался бы. Кроме того, двоим здесь можно доверять, по одному из каждой компании. Они сделают правильные выводы. – Ну ладно. Главное, что эта запись – настоящий священный грааль. Теперь я подам ходатайство девятьсот девяносто пять, как только представится возможность, и наш Да’Куан будет после этого освобожден практически сразу. Старик, ты сделал это, черт побери! Я был уверен, что мне нужен только ты. – Ну… посмотрим, как все обернется. Ходатайство под этим номером было, по сути, обращением к суду с просьбой изменить принятое ранее решение в связи с появлением новых данных. Его надо было представить судье, который постановил на предварительном слушании заключить Да’Куана Фостера в тюрьму. – Ты где сейчас, в отделении Западного Голливуда или в Уитьере? – спросил Холлер. – В Западном Голливуде. В той же компании, что и в прошлый раз, с кое-какими добавками из управления. – Представляю, как они радуются. – Да уж. Эллис и Лонг – их люди. Саттон высунул голову из дверей зала и поманил Босха рукой, призывая его вернуться и продолжить прослушивание. Босх кивнул и поднял один палец, прося еще минуту. – Может, мне приехать и дать кому-нибудь пинка? – спросил Холлер. – Да нет, пока не надо. Посмотрим, как пойдет дело. Я позвоню тебе, если что. – Хорошо. Не забывай только то, что я тебе уже говорил. Они больше не друзья тебе, Гарри. И уж тем более не друзья Да’Куану Фостеру. Будь бдителен. – Понял. Босх вернулся в зал и опять поставил телефон на воспроизведение. На тридцать четвертой минуте общее напряжение сразу ощутимо возросло, когда прозвучал обращенный к Шуберту вопрос Босха: «В здании есть кто-то еще?» Если при воспроизведении допроса Шуберта Босх в основном хранил молчание, то теперь решил, что надо сопровождать аудиозапись пояснениями. Слышимость была хорошая при записи в диапазоне шести футов. За этой границей голоса звучали глухо и нечетко. Босх старался давать пояснения как можно более сжато, чтобы не мешать прослушиванию: – Раздался такой звук, будто в коридоре закрыли дверь… Я стоял у дверей и слышал, как один из них произнес: «Путь свободен». Стало ясно, что они явились по наши души… Я перевернул стол, намереваясь использовать его как баррикаду… Первые три выстрела – это Эллис стреляет в Шуберта. Доктор поднял руки вверх и не представлял для них угрозы. Затем я кричу и стреляю. Сначала делаю, кажется, четыре выстрела и затем еще два, в то время как Эллис пятится к двери, прикрываясь телом Лонга как щитом. Запись обрывалась после того, как Босх объявил полицейскому, что выходит из здания. В зале воцарилось глубокое молчание. Босх заметил, что Корнелл с непреклонным видом откинулся в кресле и мотает головой.