– Не понимаю, о чем вы говорите! Мейсон прошел мимо женщины в прихожую. Дрейк последовал за ним. Хозяйка осталась стоять в дверях. На ней был аккуратный халат, облегающий ее довольно приятную фигуру с округлыми формами. На ней не было никакой косметики, прямые волосы зачесаны назад. Теперь она уже с явным испугом переводила взгляд с Мейсона на Дрейка и обратно. – Так в чем же дело, господа? Мейсон, который все это время довольно бесцеремонно рассматривал женщину, чуть заметно кивнул головой детективу. – Важно, чтобы вы правдиво ответили на наши вопросы, – начал адвокат решительным тоном. – Если будете лгать, то у вас будут крупные неприятности. Вы понимаете? – Да что вы хотите, в конце концов? – Вы замужем? – Какое вам дело? – Здесь спрашиваем мы! – властно сказал Мейсон. – Вам следует только отвечать на наши вопросы. Итак, вы замужем? – Замужем. – Где вы жили до приезда сюда? – Я не намерена отвечать на такие вопросы! – Ну что же, это самое лучшее доказательство ее вины, – усмехнулся Мейсон, бросив красноречивый взгляд на Дрейка. – Да, но, возможно, этого будет недостаточно, – задумчиво сказал детектив. – Вы ведь проживали в Сентервилле, не так ли? – обратился Мейсон к хозяйке квартиры. – Не стоит отпираться. Рано или поздно вам придется это признать. – Разве жить в Сентервилле является преступлением? – спросила она. – Чего тебе еще нужно? – повернулся Мейсон к Дрейку. – Если бы она не имела к этому отношения, то не стала бы запираться! Дорис Фриман схватила себя за горло, словно у нее перехватило дыхание. Она шагнула к стулу, на котором лежали какие-то вещи, и буквально рухнула на него, словно у нее подкосились ноги. – Чего вы… Чего вы хотите? – Как имя вашего мужа? – Фриман… – Я спрашиваю имя. – Сэм. – Что вы рассказываете нам сказки, если мы отлично знаем, что его зовут Греггори?! – рассмеялся Мейсон, грозно посмотрев на женщину. Она сразу сникла, словно душа покидала ее тело. – Если уж вы так хотите знать, то телефонная компания расследует жалобу, поскольку ваш телефон был использован для шантажа! – И вовсе не для шантажа, – слабо запротестовала она. – Это вовсе нельзя назвать шантажом. – Но вы же пытались получить деньги?! – Конечно, я пыталась получить деньги, но они принадлежали мне. – Кто вам в этом помогал? – Это вас не касается. – Разве вам неизвестно, что в этих целях запрещено использовать телефон? – Не понимаю… Почему? – Скажите, какая невинность! – воскликнул Мейсон. – Вы требовали, чтобы человек уплатил вам деньги, угрожая ему черт знает чем! – Мы этого не делали… – Чего именно? – Не звонили ему с требованием уплаты денег. Этого по телефону мы не говорили. – Кто это «мы»? – спросил Дрейк. Мейсон бросил на него предостерегающий взгляд, но было уже поздно. – Я говорю только о себе, – заявила женщина. – И вы не знали, – с возмущением сказал Мейсон, – что требовать деньги по телефону не разрешается законом? – Говорю же вам, что я не требовала денег! – Наш оператор утверждает, что по телефону разговаривал мужчина, – заявил Мейсон, пристально глядя ей в глаза. Дорис молчала. – Что вы на это скажете? – Ничего. То есть он мог ошибиться. Я тогда была простужена, поэтому говорила хриплым голосом. Мейсон широким шагом пересек прихожую, снял трубку телефона, незаметно нажав на рычаг, чтобы на коммутаторе не появилось вызова, и потребовал: – Дайте мне отдел расследований, номер шесть-два. – Подождав несколько секунд, он сказал: – Говорит тридцатый. Мы находимся в квартире, откуда шестнадцатого июня звонили и требовали денег, угрожая расправой. Квартира снята на имя Дорис Фриман. Она пытается выгородить своего сообщника-мужчину. Уверяет, будто не знала, что запрещено использовать телефон в подобных целях. – Помолчав немного, он расхохотался: – Вот именно! Так она и заявляет. Да, она приехала сюда из Сентервилла… Черт их знает, может, у них в штате и нет такого постановления, не знаю… Трудно сказать… Что?! Зачем она вам?.. Как вы сказали?.. Вы имеете в виду, что звонили Греггори Мокси?.. Тому самому, которого недавно убили?.. Ясно, но в таком случае дело приобретает совершенно другую окраску и выходит за пределы нашей компетенции. Я считаю, что лучше всего поставить в известность окружного прокурора… Да, да, понимаю… Проверю все разговоры, которые велись по этому телефону… Понимаю… Да, конечно, не мне вас учить. Хорошо… До свидания. – Мейсон положил трубку и повернулся к Дрейку. На его лице было такое естественнее удивление, что можно было позавидовать его артистическим способностям. – Ты знаешь, кому они тогда звонили? – Слышал, как ты говорил шефу, – сказал Дрейк. – Это правда? – Еще бы! – воскликнул Мейсон. – Звонили Греггори Мокси, всего за полчаса до его смерти. – Что собирается делать шеф? – Передать дело окружному прокурору, конечно. Черт побери, совсем не простое дельце, как я предполагал. Раз тут совершено убийство, то… – Послушайте, я не имела ни малейшего представления, что законом запрещается использовать телефон для востребования своих же денег, – с истеричными нотками в голосе заговорила Дорис Фриман. – Эти деньги тот человек в свое время у меня похитил. Бессовестным, недостойным обманом. Я рада, что он мертв! Но мой телефонный звонок не имеет никакого отношения к убийству! Его убила Рода Монтейн. Разве вы не читаете газет? – Миссис Фриман, дело не в этом, – усмехнулся Мейсон. – Возможно, Рода Монтейн действительно присутствовала в тот момент в квартире Мокси, но удар-то Греггори был нанесен не женской рукой, а мужской. Окружная прокуратура уже знает об этом. Тут не обошлось без сильного молодого мужчины. Ну а у вас с вашим напарником был веский мотив для убийства. Вы позвонили Мокси за полчаса до убийства и предупредили, что если он не выложит деньги, то ему конец! Мейсон пожал плечами и отвернулся от растерянной женщины, предоставив поле сражения Дрейку. – Я бы посоветовал вам откровенно рассказать обо всем… – сказал детектив. – На твоем месте я бы не вмешивался в это дело, – оборвал его Мейсон. – Шеф намерен передать его окружному прокурору. Ему не понравится, если мы будем заниматься не своим делом. Так что прекрати эти разговоры. Дрейк растерянно кивнул. Мужчины направились к выходу. – Погодите, дайте я вам все объясню! – вскочила со стула Дорис Фриман. – Вы думаете вовсе не то, что было на самом деле! Мы не… – Приберегите свои объяснения для окружного прокурора, – сказал Мейсон, открывая дверь и жестом предлагая Дрейку первым выйти в коридор. – Но вы же ничего не поняли! – с отчаянием воскликнула Дорис. – Речь шла всего лишь о… Мейсон буквально вытолкал Дрейка из прихожей и сам вышел следом. Не успели они дойти до лестницы, как Дорис Фриман уже выскочила на порог: – Позвольте же мне все вам объяснить… – Мы в такие дела не вмешиваемся, миссис Фриман! – крикнул ей Мейсон. – Это не в нашей компетенции. Шеф передаст дело окружному прокурору, вот с ним и объясняйтесь. Когда дверь лифта закрылась, Дрейк вопросительно посмотрел на Мейсона и сказал: – А ведь она готова была нам все выложить! – Ничего подобного, – улыбнулся Мейсон. – Она постаралась бы вызвать у нас сочувствие, жалуясь на Мокси. Но ни словом не обмолвилась бы о своем сообщнике. А мне нужен именно он. По моим расчетам, сейчас она отправится к нему. – А он не живет вместе с ней? – Маловероятно. Я полагаю, что это либо детектив, либо адвокат.