Мертвый Сэм Гриб сидел в вертящемся кресле, навалившись на огромный письменный стол. Одно плечо было прижато к столу, голова вывернута под неестественным углом. В левом виске зияла дырка от пули, вокруг запеклась кровь. Свет от затененной абажуром лампы падал на его побелевшее лицо и отражался от открытых остекленевших глаз, смотревших в никуда. Блестели и переливались бриллианты на его правой руке, левая рука находилась под столом, вне поля зрения. Мейсон резко развернулся к приемной. Сильвия Оксман как раз шагнула в коридор. – Сильвия! – резко крикнул он. Она дернулась, услышав его голос, и неуверенно замерла на пороге, затем повернулась и посмотрела на него горящими темными глазами, в которых плескались эмоции. – Подойдите сюда, – приказал Мейсон. – Кто вы такой? – спросила она. – Что вы хотите? Как вы смеете так со мной разговаривать и… Мейсон в три прыжка оказался рядом с ней и сжал сильными пальцами ее левую руку чуть выше локтя. – Взгляните, – приказал он. Мгновение она колебалась, потом попробовала высвободиться. Мейсон быстро ее развернул и подтолкнул к открытой двери в кабинет. Она в негодовании повернулась к нему. – Да как вы смеете… Сильвия Оксман резко запнулась при виде навалившейся на стол фигуры, потом открыла рот, готовясь закричать. Мейсон зажал его ладонью. – Поосторожнее, – предупредил он. Адвокат подождал, пока женщина немного придет в себя, затем опустил руку и спросил: – Сколько времени вы сидели в приемной до моего прихода? – Минуту или две, – ответила она тихим, едва слышным голосом, потом резко вдохнула воздух. Она смотрела на него безумными испуганными глазами, потом как завороженная снова повернулась к письменному столу, словно ее туда тянула какая-то невидимая сила, сопротивляться которой она не могла. – Вы можете это доказать? – Что вы имеете в виду? – Кто-то видел, как вы сюда заходили? – Не знаю. Не думаю, что кто-то видел. Не могу сказать… Кто… кто вы такой? Я и раньше вас здесь видела. Вы знаете, как меня зовут. Мейсон кивнул и представился: – Моя фамилия Мейсон. Я адвокат. А теперь прекратите это представление. Или это сделали вы, или… Он запнулся, когда его взгляд остановился на нескольких продолговатых листах бумаги, лежавших на ежедневнике. Он протянул руку и осторожно поднял их. – Мои долговые расписки! – Сильвия Оксман чуть не задохнулась от волнения. – Я пришла, чтобы за них заплатить. – Семь с половиной тысяч долларов. Правильно? – спросил Мейсон. – Да. – Вы хотели передать Грибу деньги за них? – Да. – Именно поэтому вы сюда приехали сегодня вечером? – Да. – Хорошо, давайте взглянем на деньги, – с мрачным видом предложил Мейсон. – Какие деньги? – Хватит тянуть время! На семь с половиной тысяч баксов, которые вы собирались отдать Грибу в обмен на долговые расписки. – С какой стати мне их вам показывать? Мейсон потянулся к ее сумочке. Сильвия отпрыгнула назад, глядя на него широко раскрытыми испуганными глазами. Он не успел схватить сумочку. – Семи с половиной тысяч долларов у вас нет, – объявил Мейсон. Сильвия ничего не ответила. Она дышала отрывисто и часто, ноздри раздувались. – Это вы его убили? – спросил Мейсон. – Нет… конечно, нет… Я вообще не знала, что он здесь. – А вы знаете, кто его убил? Она покачала головой. – Послушайте меня, – заговорил Мейсон. – Я попробую вам помочь. Уходите и постарайтесь, чтобы никто вас не видел, когда будете выходить из коридора. Идите к одному из рулеточных столов и начинайте играть. Ждите меня. Я хочу с вами поговорить и услышать от вас правду. Запомните, Сильвия: никакого вранья. Она колебалась мгновение, потом спросила: – Почему вы это делаете для меня? Мейсон рассмеялся с мрачным видом. – И в самом деле, почему? Просто из-за дурацкой преданности моим клиентам. Я их защищаю, даже когда они мне врут, а врет большинство, некоторые еще пытаются обвести вокруг пальца. Она изучающе смотрела на него темными блестящими глазами. К ней вернулась целеустремленность. Сильвия внезапно успокоилась и взяла себя в руки. – Благодарю вас, – сказала она. – Но вообще-то я не являюсь вашей клиенткой. – Если вы и не клиентка, то очень близки к этому. И, черт побери, я не могу поверить, что вы совершили это убийство. Но вам придется долго объясняться, прежде чем получится убедить других. А теперь уходите. – Мои долговые расписки, – напомнила она. – Если мой муж когда-нибудь… – Забудьте о них, – перебил Мейсон. – Для разнообразия доверьтесь мне. Я ведь вам верю. Она мгновение задумчиво разглядывала его, потом отступила к двери, стараясь не смотреть на письменный стол. – Эти долговые расписки… – опять открыла рот Сильвия Оксман. – Уходите и не закрывайте дверь. Оставьте открытой, как было. Она выскользнула за дверь, и секунду спустя в кабинете прозвенел звонок, сигнализируя, что Сильвия завернула в коридоре за угол. Мейсон достал из кармана бумажник, отсчитал семь с половиной тысяч долларов, открыл ящик письменного стола носком ботинка и бросил в него деньги. Потом он толкнул ящик ногой, закрывая его, взял долговые расписки большим и указательным пальцами, зажег спичку и поднес ее к листам бумаги. К тому времени, как огонь добрался до его руки, расписки превратились в темные продолговатые куски, тлевшие по периметру. Огонь съедал последние части в центре. Внезапно в тишине кабинета опять прозвенел звонок, объявляя, что кто-то приближается к нему по коридору. Через долю секунды звонок прозвучал еще раз. Значит, приближались двое. Адвокат поспешно сжал то, что осталось от расписок, в руке, превращая эти остатки в пепел, бросил не сгоревшие уголки, за которые он их держал, в рот, быстро вышел в приемную и локтем захлопнул дверь в кабинет так, что щелкнул пружинный замок. Там он вытер почерневшие руки о брюки, опустился в кресло, открыл журнал и разворачивал жвачку, чтобы отправить пластинку в рот, когда открылась дверь в приемную. Появился Дункан в сопровождении высокого мужчины с водянистыми голубыми глазами, одетого в твидовый костюм. На плащах у обоих мужчин блестела влага. Дункан резко остановился, уставился на Мейсона и спросил: – Что вы здесь делаете, черт побери? Мейсон неторопливо отправил пластинку жвачки в рот, свернул обертку в шарик, бросил его в пепельницу, сделал пару жевательных движений и только потом заговорил: – Я жду Сэма Гриба, потому что хотел с ним поговорить. А раз уж вы здесь, я готов побеседовать с вами обоими. – Где Сэм? – Не знаю. Я постучал, никто не отозвался, поэтому я решил подождать. Странно, что у вас тут нет свежих журналов. Такое впечатление, что я нахожусь в приемной у стоматолога. – Сэм у себя, – раздраженно сказал Дункан. – Должен быть у себя. Когда в зале идет игра, кто-то из нас обязательно находится в кабинете. Мейсон пожал плечами и слегка приподнял брови, выражая легкое удивление. – В самом деле? А из кабинета есть еще один выход? – Нет. – Что ж, в таком случае мы можем побеседовать с вами, пока ждем. Насколько я понимаю, вы подали иск? – Конечно, подал, – раздраженно ответил Дункан. – Вы не единственный адвокат в стране. Если вы настолько глупы, что отказываетесь от выгодного дела, когда его вам предлагают, есть другие, не такие разборчивые. – Не хотите ли жевательной резинки? – вежливо предложил Мейсон.