– Да. – По какому поводу? – Я бы предпочел, чтобы вы навели справки у вашего деда. – Речь шла о Джэн, так? – Джэн? – Вы знаете, Джейнис, моя кузина. – Знаете, я не чувствую себя вправе обсуждать этот вопрос, особенно сейчас, – ответил Мейсон. – Я могу стать вам ценным союзником, – предложил Филип. – Можете, – признал адвокат. – В конце концов, наши интересы где-то совпадают. – И как мне вас понимать? Вы чувствуете, что женщина, которая живет в этом доме как Джейнис Браунли, на самом деле не дочь Оскара Браунли? – Я лишь говорю, что могу стать вам ценным союзником. Мейсон ответил после долгой паузы: – Нет у меня уверенности, что сейчас я готов говорить с вами по делу. – Это правда, что дедушка хочет связать вам руки, переписав все свое состояние на Джейнис и оставив себе что-то на жизнь? – И это я сейчас не готов с вами обсуждать. Но я бы с удовольствием побеседовал с вами в более удобное время. Допустим, вы придете в мой офис завтра, скажем, в десять утра? – Нет! Нет! Я не могу. Но разве вы не понимаете, что произошло? Дедушка нанял детективное агентство, чтобы найти Джейнис. Он предложил премию в двадцать пять тысяч долларов, если они ее найдут. Джейнис они найти не смогли, но и двадцать пять тысяч долларов терять не собирались, поэтому все подстроили. Эта девица живет здесь уже два года и совершенно загипнотизировала дедушку. С позиций морали я имею право получить такую же часть состояния дедушки, как и она, даже если она – настоящая внучка. Но она загипнотизировала его до такой степени, что он отдает ей большую часть. Она – бессовестная, коварная аферистка. Не остановится ни перед чем. Она… От негодования у Филипа Браунли перехватило дыхание. Несколько секунд слышался только шум дождя да завывания ветра. Капли воды барабанили по крыше, в свете фар ветви мотались из стороны в сторону. Мейсон пристально смотрел на молодого человека. – И что? – Я хочу это остановить. – Как? – Не знаю. Это по вашей части. Я только хочу, чтобы вы знали, что можете рассчитывать на мою поддержку, только пусть это держится в секрете. Дедушка не должен узнать об этом. – Вы сможете прийти в мой офис? – Нет, он прознает. – Откуда вы знаете, что она – самозванка? – По тому, как ей удалось целиком и полностью завоевать его доверие. – Но доказательств нет. – Есть кое-что другое. – Послушайте, молодой человек, впервые заговорив о ней, вы назвали ее Джэн. Это ласкательное сокращение. Вы вроде бы пытаетесь мне помочь, но, возможно, хотите что-то выяснить о моих планах. Я предложил вам встретиться в моем офисе. Вы отказываетесь. Только не говорите мне, что ваш дед держит вас под неусыпным наблюдением. Более того, любой, кто сейчас в доме, может увидеть, что я остановил автомобиль, чтобы поговорить с… – Святой Боже! – прервал его молодой человек. – Я даже не подумал об этом! – Он развернулся и исчез в тенях зеленой изгороди. Мейсон подождал несколько минут, потом выжал сцепление, включил первую передачу и нажал на педаль газа. Доехав до ближайшего отделения «Вестерн Юнион», он подошел к стойке – капли скатывались с дождевика на пол, – и написал радиограмму: «ЕПИСКОПУ УИЛЬЯМУ МЭЛЛОРИ НА БОРТ ПАРОХОДА МОНТЕРЕЙ СЛЕДУЮЩЕГО В СИДНЕЙ АВСТРАЛИЯ ЧЕРЕЗ ГОНОЛУЛУ: ВАЖНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ СИТУАЦИИ ТРЕБУЮТ ЧТОБЫ ВЫ ОПОЗНАЛИ ЖЕНЩИНУ ИМЕНУЮЩУЮ СЕБЯ ДЖУЛИЯ БРАННЕР КОТОРАЯ ПРИШЛА В МОЙ ОФИС ВСКОРЕ ПОСЛЕ ОТПЛЫТИЯ ВАШЕГО ПАРОХОДА». Мейсон подписал текст, оплатил доставку, зашел в телефонную будку и, плотно закрыв за собой дверь, набрал номер, который дала ему Джулия Браннер. Ему ответил тонкий, бесстрастный, невыразительный женский голос. – Это Джулия Браннер? – спросил Мейсон. – Нет. Это ее подруга Стелла Кенвуд. А вы – мистер Мейсон, адвокат? – Да. – Минуточку, мистер Мейсон. Сейчас она возьмет трубку. После пресных интонаций Стеллы Кенвуд глубокий грудной голос Джулии Браннер, казалось, вырвался из проводов и заполнил телефонную будку, и в ней, возможно, под влиянием тепла тела Мейсона и испаряющейся с плаща и шляпы воды, вдруг стало душно и жарко. – Что вы выяснили? – спросила она. – Скорее рассказывайте! – Порадовать мне вас нечем, – ответил Мейсон. – Браунли настроен решительно. Он собирается подписать завещание, в котором прямо укажет, что основная часть его состояния переходит к девушке, которая ныне проживает в его доме, как его внучка. И эта собственность переходит к ней прямо сейчас, а Браунли оставляет за собой только ежегодное обеспечение. – Он это уже сделал? – спросила Джулия Браннер. – Нет. Намерен поставить свою подпись утром. Мейсон услышал, как она шумно втянула воздух. – Можем мы что-нибудь сделать до утра? – Если только нам не удастся доказать, что он недееспособен. Мы не можем воспрепятствовать ему распоряжаться своей собственностью, как он пожелает. Но у нас есть средство противодействия, о котором он не подумал. Утром я вам все объясню. Последовала короткая пауза, когда было слышно только гудение в проводах. – Так вы думаете, что сможете что-то сделать, мистер Мейсон? – Мы поговорим об этом утром, – ответил адвокат. – Звучит не слишком обнадеживающе. Я думаю, его взяла, если только… – Если только? – переспросил Мейсон, поскольку Джулия Браннер замолчала. – Если только я не сделаю нечто такое, что собиралась сделать лишь в самом крайнем случае. – А теперь послушайте меня. Не лезьте в это дело и сидите тихо. Я поговорю с вами утром. Вам не удастся принудить Браунли к чему-либо. Он умный, упрямый и безжалостный. – Ответа не последовало. Мейсон постучал по микрофону и продолжил: – Вы меня слышали? – Да, я вас слышала, – в ее голосе эмоции отсутствовали напрочь. – Когда и где мы увидимся утром? – В десять утра, – ответил адвокат. – В моем офисе. – И повесил трубку. Глава 7 Дождь продолжал настойчиво стучать в окна квартиры Перри Мейсона, когда его разбудили не менее настойчивые телефонные звонки. Он нащупал выключатель настольной лампы, щелкнул им, сел и поднес трубку к уху. Влажный ветер, врывающийся в открытое окно, колыхал тюлевые занавески и холодил голую грудь адвоката. Он схватил халат, прикрылся и только после этого сказал: «Алло?» – Ситуация переменилась, Перри, – услышал он голос Пола Дрейка. – И, похоже, удача опять на твоей стороне. Мейсон потер глаза, отгоняя сон, и сипло спросил: – Что случилось? Который час? – Ровно три пятнадцать, – ответил Дрейк. – Один из моих людей позвонил из Уилмингтона. Ты хотел, чтобы мы держали под контролем Браунли, и я оставил человека у его особняка. Примерно час тому назад старый Браунли сел в свой двухместный автомобиль и куда-то поехал. Лил дождь. Мой человек последовал за ним и без труда проследовал за Браунли до портового района. Там решил, что старик поедет к своей яхте, и чуть потерял бдительность. Отпустил его довольно далеко и потерял. Но решил, что это не проблема, и поехал к месту стоянки яхты. Ждал там, но Браунли не появлялся. Тогда мой человек решил проехаться по соседним улицам, в надежде найти автомобиль Браунли. Кружил минут десять, пока не увидел мужчину, который бежал, размахивая руками. Этот парень подбежал к нему и сказал, что Браунли убит. Что какая-то женщина в белом дождевике появилась из тени, встала на подножку двухместного автомобиля Браунли, выстрелила шесть или семь раз и убежала. Этот парень был на грани срыва. Мой сотрудник отвез его к телефонной будке, они позвонили в скорую и в полицию, хотя свидетель настаивал, что Браунли мертв и скорая не нужна. После этого мой человек вернулся, чтобы осмотреть автомобиль и тело. И не нашел его. Приехала полиция и тоже ничего не нашла. Я хочу сам посмотреть, что к чему, и подумал, что ты тоже захочешь подъехать. – Это был Ренволд К. Браунли? – спросил Мейсон. – Он самый. – Тогда поднимется шум. – А то я не знаю. В течение двух часов каждая газета в городе выйдет с экстренным выпуском.