- Вероятно он не приедет, - сказала Рейчел несчастно. - Счастлив? Мистер Дер отвел руки за спину. Начал шагать по комнате со строгим выражением лица. Я предствил себе, как он делает это в зале заседаний его риелторской компании и раздаржает окружающих. - Тебе до сих пор снятся плохие сны? - спросил он. - Головные боли? Рейчел бросила дротики на пол. - Я никогда не рассказывала тебе об этом. - Я твой отец, - сказал он. - Я беспокоюсь о тебе. - Побеспокойся о репутации семьи, - пробормотала Рейчел. Ее отец не отреагировал - возможно потому что уже слышал это и раньше, а возможно потому, что это была правда. - Мы можем позвонить доктору Аркрайт, - предложил он. - Он помог тебе справится со смертью твоего хомячка. - Мне тогда было 6 лет, - сказал она. - И нет, отец, я не нуждаюсь в терапевте. Я просто... - она беспомощно покачала головой. Ее отец остановился перед окнами. Он пристально всматривался в Нью-Йоркский горизонт, как будто он ему принадлежал - что не было правдой. Он обладал только его частью. - Для тебя хорошо будет уйти, - решил он. - На тебя здесь некоторые плохо влияют. - Я не собираюсь идти в Clarion Ladies Academy, - сказал Рейчел. - И мои друзья - это не твое дело. Мистер Дер улыбнулся, но это не была теплая улыбка. Это было похоже на "Когда-нибудь ты поймешь, как глупо это звучит". - Попытайся поспать немного, - настаивал он. - Мы будеv на пляже завтрашней ночью. Будет весело. - Весело, - повторила Рейчел. - Море веселья. Ее отец покинул комнату. Он оставил дверь открытой за собой. Рейчел уставилась на мой портрет. Затем она прошлась к следующему мольберту, скрытому под простыней. - Я надеюсь, что это фантазии, - сказал она. Она открыла мольберт. На нем был наскоро сделанный углем набросок, но Рейчел была прекрасным художником. На картине, несомненно, был изображен Лука, будучи маленьким мальчиком. Ему было около девяти лет, на его лице играла широкая ухмылка и не было шрама. Я не имел представления о том, как Рейчел могла узнать, как выглядел тогда Лука, но портрет был так хорош, что у меня было ощущение, что она не просто догадалась. Из того, что я знал о жизни Луки (а знал я немного), картина изображала его как раз перед тем, как он узнает о том, что является полукровкой и сбежит из дома. Рейчел рассматривала портрет. Затем открыла следующий мольберт. Эта картина была даже более тревожной. Она показывала Эмпайр Стейт Билдинг, окруженный молниями. На расстоянии темный шторм скапливался в грозовые тучи с гигантской рукой, вылезающей из облаков. У основания здания собралась толпа. Но это была не нормальная толпа туристов или пешеходов. Я видел копья, метательные дротики и стяги - внешние атрибуты армии. - Перси, проборматала Рейчел, как будто бы зная, что я слушал, - что происходит? Сон выцвел, и последняя мысль, которую я помню - это то, что я сам желал бы быть в состоянии ответить на ее вопрос. На следуюющее утро я хотел позвонить ей, но в лагере не было телефонов. Дионису и Хирону не нужна была проводная связь. Они просто звонили на Олимп посредством Ириды, вестницы богов, всякий раз, когда им было что-то необходимо. Когда полубоги используют мобильные телефоны, сигнал провоцирует каждого монстра в радиусе ста миль. Это как послать сигнальную ракету: "Вот я где! Будьте любезны и отдубасьте меня!". Даже в пределах безопасных границ лагеря, это не та разновидность рекламы, которую мы хотели ли бы использовать. Большинство полубогов (за исключением Аннабет и немногих других) даже не имеют мобильных телефонов. И я определенно не мог сказать Аннабет, "Эй, позволь мне воспользоваться твоим телефоном, чтобы позвонить Рэйчел!" Чтобы сделать звонок, я должен был бы идти из лагеря и пройти нескольких миль до самого ближайшего магазинчика. Даже если Хирон позволил бы мне идти, к тому времени, когда я добрался бы до телефона, Рэйчел будет в самолете на пути к острову Святого Томаса. Я завтракал в плохом настроении один за столом Посейдона. Я продолжал смотреть на трещину в мраморном полу, куда два года назад Нико низверг отряд кровожадных скелетов. Это воспоминание точно не улучшало мой аппетит. После завтрака, Аннабет и я спустились, чтобы осмотреть домики. Вообще-то, сегодня была очередь Аннабет для осмотра. Моя утренняя хозяйственная работа состояла в сортировке посланий для Хирона. Но так как мы ненавидели эти наши обязанности, мы решили сделать их вместе, таким образом это не будет настолько отвратительно. Мы начали в домике Посейдона, в котором жил в основном только я. Я привел в порядок свою двухъярусную кровать еще утром и поправил рог Минотавра на стене, таким образом я оценил себя на четыре балла из пяти. Аннабет состроила гримасу. - Ты очень щедр. Она подцепила валяющиеся на полу старые шорты кончиком карандаша. Я убрал их. - Эй, дай мне передышку. Этим летом со мной нет Тайсона, который помогал мне убираться. - Три из пяти, - сказала Аннабет. Я знал, что спорить бесполезно. Пусть будет так. Я попытался просмотреть кипу донесений Хирону, пока мы шли. Это были сообщения от полубогов, духов природы и сатиров со всей страны, пишущих о вспышках активности монстров. Они были достаточно угнетающими, и мой СДВГ-мозг (прим.: СДВГ - синдром дефицита внимания и гиперактивности) не хотел концентрироваться на депрессивной чепухе. Небольшие битвы разгорались повсюду. Пополнение новобранцев в лагере равнялось нулю. У сатиров были трудности с тем, чтобы найти новых полубогов и доставить их на Холм Полукровок, потому что по стране бродило много монстров. О нашей подруге Талии, возглавлявшей охотниц Артемиды, не было слышно несколько месяцев, и если Артемида знала, что случилось с ними, она не делилась информацией. Мы посетили дом Афродиты, который, конечно же, заработал пять из пяти. Кровати были в идеальном состоянии. Одежда в каждой тумбочке была рассортирована по цвету. Свежие цветы цвели на подоконниках. Я хотел снять один балл, поскольку все помещение воняло дизайнерским парфюмом, но Аннабет проигнорировала меня. - Как всегда, отличная работа, Силена, - сказала Аннабет. Силена вяло кивнула. Стена позади нее была украшена изображениями Бекендорфа. Она сидела на своей койке с коробкой шоколадных конфет на коленях. Я вспомнил, что ее отец был владельцем магазина по продаже шоколадных изделий в Виллидже, чем и привлек внимание Афродиты. - Хотите конфет? - спросила Силена. - Мой отец послал их. Он подумал... он подумал, что они могли бы поднять мне настроение. - И как они? - спросил я. Она покачала головой. - По вкусу напоминают картон. Я не имел ничего против картона, поэтому попробовал одну. Аннабет воздержалась. Мы обещали увидеться с Силеной позже и продолжили идти. Как только мы пересекли свободную зону, между домиками Ареса и Аполлона разгорелась битва. Некоторые жители дома Аполлона вооружились зажигательными бомбами и летали над домом Ареса в карете, которую тянули два пегаса. Я никогда раньше не видел колесницу, выглядело это так, будто на ней действительно было хорошо ездить. Вскоре крыша коттеджа Ареса загорелась, и наяды из озера поспешили, чтобы затушить его. Тогда жители домика Ареса навлекли на них проклчтье, и стрелы детей Аполлона стали резиновыми. Они продолжали стрелять в детей Ареса, но стрелы отскакивали. Два лучника бежали, преследуемые разъяренным отпрыском Ареса, поэтически кричавшим: - Проклинаем меня, вот как? Я заставлю вас расплатиться! Не хочу рифмовать весь день! Аннабет вздохнула. - Опять, только не это. В последний раз, когда Аполлон проклял дом, это заняло неделю рифмования куплетов, прежде чем он смягчился. Я содрогнулся. Аполлон был богом поэзии в такой же степени, как стрельбы из лука. Я однажды слышал, как он декламировал стихи собственной персоной. Лучше бы меня подстрелили из лука. - Из-за чего они сражаются, по крайней мере? - спросил я. Аннабет не обращала на меня внимание, пока она быстро и небрежно писала в своем инспекционном листе, ставя обеим кабинам один из двух. Я осознал, что внимательно рассматриваю ее, что было глупо ввиду того, что я уже видел ее миллиард раз. Мы с ней были примерно одинакового роста этим летом, что утешало. Все же, она выглядела намного более взрослой. Это было немного пугающе. Я подразумеваю, она всегда была умной, но она вплотную приблизилась к тому, чтобы стать красивой. Наконец она сказал. - Это летающая колесница. - Что? - Ты спрашивал, по какому поводу они боролись. - О, верно. - Они взяли ее в рейде в Филадельфии на прошлой неделе. Какие-то полубоги из войска Луки были там с этой летающей колесницей. Дом Аполлона захватил ее в течение битвы, но дом Ареса возглавлял рейд. С этих пор они сражаются за то, кто ее получит. Мы быстро пригнулись, так как колесница Майкла Уи бомбила с пикирования отпрыска Ареса. Тот попытался ранить его и ругнулся, рифмуя куплеты. Он был достаточно талантлив, рифмуя эти ругательства. - Мы боремся за жизнь, - сказал я, - а они пререкаются из-за какой-то идиотской колесницы. - Они выбросят это из головы, - сказала Аннабет. - Кларисса остынет. Я не был уверен. Это не было похоже на ту Клариссу, которую я знал. Я прочитал еще больше донесений, и мы проверили еще несколько домиков. Дом Деметры получил четыре. Отпрыски Гефеста получили три, и, возможно, им следовало бы дать два, но из-за смерти Бекендорфа мы сделали им поблажку. Дом Гермеса получил два, что было неудивительно. Всех жителей лагеря, которые не знали своей божественной родословной, запихивали в дом Гермеса, и ввиду того, что боги были чуток забывчивы, этот коттедж был постоянно переполнен. В конце концов мы добрались до домика Афины, который был опрятным и вычищенным, как всегда. Книги были расставлены на полках, доспехи отполированы доблеска. Карты сражений и чертежи украшали стены. Лишь койка Аннабет была в беспорядке. Она была покрыта бумагами, и ее серебряный ноутбук бесшумно работал. - Vlacas, - пробормотала Аннабет, что, в принципе, означало, что она называет себя идиоткой по-гречески. Ее заместитель, Малкольм, подавил улыбку. - Ага, хм... мы прибрались везде, кроме твоей койки. Не знали, будет ли безопасно трогать твои заметки. Это было весьма умно. У Аннабет был бронзовый нож, который она держала для монстров и людей, которые производили беспорядок в ее барахле.