— Благополучно. Сейчас собираемся на открытие филиала банка. Вечером позвоним, малыш. Всем привет! — У вас все будет хорошо! Я желаю вам успеха! — Спасибо, Мика. И тебе успехов! — Рим, ты звонил домой? — спросила Вера. — Ты на меня так смотришь... Что-то не так? — Ты ослепительна! И твое платье... оно одновременно и строгое, и я бы даже сказал, чарующе-пленительное. — Льстец, — улыбнулась она. — А как там дома? — Леонид считает, что ножки Мики можно восстановить без операции. — Рим, так это замечательно! Он забавный малыш. Вчера, когда я его купала, разомлел, потом прижался ко мне и тихо сказал: «Спасибо, мамочка!» — и расплакался. Испугался, что я на него рассержусь. Бедные мальчишки. Они столько пережили. — Все будет хорошо, солнышко мое. Я считаю, мы должны их усыновить. И наши дети не могут не поддержать нас, я уверен. Поэтому сегодня мы поговорим со всеми. — Конечно, мой родной. — Рим, мне показалось, что ты надел перстень своего деда. — Ты не ошиблась, солнышко, — выставил он левую руку. Это получилось как-то само собой. И он сразу сел по руке. — Я думаю, это отличный знак. С этой минуты ты — настоящий банкир! И пусть тебе сопутствуют удача и успех! * * * За полгода до открытия банка, Римас добился разрешения установить перед зданием памятник Натану Айзенбаху, Человеку и Банкиру. У Римаса была идея изобразить деда Натана с любимой тростью в руке, делающим шаг по лестнице, ведущей в банк. Скульптору идея понравилась. И он предложил установить у подножия лестницы бронзовую лавку, чтобы создавалось впечатление, будто банкир только что отдыхал здесь и теперь направляется в банк... Скульптор оказался дотошным. Он пересмотрел множество фотографий Натана Айзенбаха, отобрал три, из которых Римас и Вера выбрали одну. Расспрашивал Римаса, каким был его дед, что любил и что отвергал. Какую одежду предпочитал. Был ли у него талисман и т.д. И Римас вспомнил, что дед на среднем пальце левой руки носил мощный золотой перстень, который никогда не снимал. Перстень после смерти деда ему передал Владислав Леонович, нотариус, когда Римас вступал в наследство. Римас достал перстень из сейфа и впервые внимательно его рассмотрел. На лицевой стороне по спирали вилась надпись: «Ничто не проходит бесследно...» А на внутренней стороне, вооружившись лупой, он прочитал знаменитые слова из притчи о царе Соломоне: «Все пройдет... и это тоже пройдет...» — Спасибо тебе, дед, за все, что ты сделал для меня. Я выполнил твой завет, — тихо сказал он. Перстень скульптор тоже решил изобразить. После открытия памятника сразу стало понятно: пожилое поколение помнило его деда. На лавочке днем любили сидеть старики, греясь на солнце и вспоминая былую жизнь. А молодые люди старались прикоснуться к перстню и потереть его рукой. Им казалось, что это может улучшить их финансовое положение. Многие фотографировались на память. Открытие филиала банка в Вильнюсе стало знаменательным событием для города с населением немногим больше 550.000 человек (против 5 млн. человек в Питере). И Римас в который раз убедился в правильности своего решения открыть главный офис банка в Ленинграде с несколькими филиалами в городе и одним в области. Событие широко освещалось в прессе и на региональном телевидении. Старшее поколение помнило принципиальность, открытость и честность легендарного банкира Натана Айзенбаха. Люди передавали друг по другу, что банк открывает его внук, Римас Штейн, который 7 лет успешно возглавлял республиканский Банк. Сыграла свою роль реклама на телевидении и плакаты. Город гудел, взбудораженный таким событием. И народ с 8 утра начал собираться у памятника банкиру. Римас с Верой подъехали со стороны входа в офис. Здесь уже стояли машины Арса и Гоши. Антон выскочил им навстречу и тут же позвал работников заносить коробки с подарками в офис. Открытие поразило горожан. Всем дарили буклеты (их отпечатали на двух языках: русском и литовском, как это обычно делалось в любой союзной республике), ручки и блокноты с логотипом банка. На выходе стояли две огромные стеклянные чаши на ножках с шоколадными монетами в золотой фольге и выпуклым логотипом банка на них. Брать можно было без ограничения (Римас сделал солидный заказ в местной конфетной фабрике). Кроме того, все желающие были приглашены на фуршет. Женя и его команда постарались на славу. Стол ломился от изобилия и изысков: всевозможные канапе на шпажках, тарталетки и рулетики с разнообразным наполнением, изящные румяные пирожки с мясом, мини-шашлычки, разнообразные салатики в стаканчиках, изысканные сырные тарелки, сэндвичи, бейглы, бутерброды, ягоды, фрукты, десерты и гигантский многоярусный торт с буквой V на вершине, обвитой знаком бесконечности и украшенный шоколадными золотыми слитками и монетками. Счастливые журналисты, телевизионщики и бывшие коллеги по банку, пришедшие поддержать своего любимого руководителя тоже получили подарки и приглашения к фуршетным изыскам. Некоторые из них, получив консультации сотрудников нового банка, тут же начали открывать здесь счета. На открытие пожаловали и первые лица города и республики. Все отметили актуальность и значимость открытия нового банка для города и республики. Неожиданно Римаса окликнула женщина средних лет с ребенком лет пяти. — Римас Александрович, здравствуйте. Вы меня не узнаете? Я Арина Тимофеева. — Да-да-да, — я узнал вас. — Верушка, познакомься, пожалуйста, с бывшей сотрудницей нашего банка Ариной Викторовной. — Томкиене, — подсказала она свою новую фамилию. — Мы здесь с мужем отдыхаем у родственников. Он музыкант, пианист. Я не могла не прийти на такое знаковое событие. Я ведь так благодарна вам! По вашему совету я побывала в Тибете и излечилась от своей зависимости. Вышла замуж, сыночка вот родила. Мы с мужем назвали его в вашу честь, Римас Александрович. Римас рассмеялся и поздоровался с тезкой. — Римас Александрович, не смею больше задерживать вас. Я очень благодарна вам за совет, перевернувший мою жизнь. Ваша супруга — необыкновенная красавица. Счастья вам и вашим деткам! — Рим, я поняла, это та самая Арина, которая пыталась тебя соблазнить, — улыбнулась Вера. — Ах ты хулиганка! Я несоблазняемый, и ты это знаешь! Меня может соблазнить только одна женщина, и она сейчас стоит рядом со мной. Но ничего, до вечера не так уж и много осталось. Я дотерплю. Но потом... потом берегись! — Рим, по-моему, к тебе направляется Пятрас. — Ты только не нервничай. Он мне рассказал, что с ним приключилось. Выслушай его, пожалуйста. Пятрас подошел к Римасу. Поздоровался и протянул руку для пожатия. Римас сухо кивнул ему головой, но руки не подал. — Римас, прошу тебя, выслушай меня пожалуйста. — Антон, прошу не беспокоить! Мне надо поговорить с человеком. — Слушаю тебя, Пятрас. — Римас, эти полгода оказались самыми тяжелыми в моей жизни. Я пришел к тебе вымолить прощение, — сказал Пятрас и неожиданно встал на колени. Прошу тебя, прости меня. Я был глуп. — Немедленно поднимись с колен или сейчас служба безопасности ворвется сюда! Пятрас поднялся, и Римас предложил ему присесть. — Я не смогу так жить. Я вышел из партии, я не смог им объяснить, что это нацистский подход к решению вопроса, и он разожжет ненависть между народами. Я приходил в банк, чтобы поговорить с тобой, но ты, оказывается, уволился. А домой к тебе я не осмелился прийти. Не отталкивай меня, Римас... Я проявил слабость и поддался на провокационные лозунги. Но, клянусь, больше меня не сломить. Твой дед и ты — справедливые люди с чистым и открытым сердцем. Ты очень многим помогаешь, я знаю. И ты помог мне и моей семье, а я тебя предал как Иуда. Так сказал мне во сне мой отец. Говорят, разбитую чашку не склеишь. Но попробовать ведь можно? Дай мне шанс! И я тебя не подведу... — То, что ты пришел ко мне после долгих раздумий и дорожишь тем, что нас связывало, дает мне право протянуть тебе руку! — сказал Римас. — Спасибо, брат! — со слезами на глазах сказал Пятрас, и они обнялись, похлопывая друг друга по плечу. Я пришел к тебе с подарком. Я вырезал икону св. Николая по всем канонам и освятил в католической церкви. Когда отец Юзеф узнал, что эту икону я хочу подарить тебе, он благословил тебя. Я не знал, что ты уже много лет помогаешь церкви. Это ты недавно перекрыл крышу. Ты помогаешь и православной церкви, и синагоге. Поистине, ты великий человек! — воскликнул Пятрас. — Прими в знак примирения, встав на одно колено, — протянул он Римасу необыкновенной красоты резную икону Святого Николая. — Да хранит он тебя! Римас с трудом заставил его подняться с колен. Раскаяние Пятраса было искренним. И Римас не мог не протянуть ему руку. * * * Из дневника Арсения. Сегодня состоялось открытие филиала банка в Вильнюсе — городе, в котором мы прожили почти 7 лет. И, если честно, я испытал гордость за то, что мои предки были банкирами. Если люди помнят добро, порядочность и честность моего прадеда и с большим уважением относятся к моему отцу, то это говорит о многом. Я обратил внимание на перстень отца на среднем пальце левой руки. Он сказал, что это перстень его деда. И впервые его надел прадед его деда Аарон Айзенбах, который заказал этот перстень у какого-то знаменитого ювелира и мага. Согласно легенде, этот перстень заговоренный и должен передаваться из поколения в поколение по мужской линии тому из мужчин, кто продолжает династию банкиров. Пока перстень на среднем пальце левой руки, ничто не сможет угрожать их дому и делу. * * * Я видел, как Пятрас Войцкулянис нервничает, поглядывая на отца. Между ними произошла серьезная размолвка. Те националистические лозунги, которые все чаще стали проявляться в обществе и которые поддерживал Пятрас, были совершенно неприемлемы для нашей семьи. Отец тогда сказал ему: «Нам с тобой не по пути. Прощай!» При этом сыновья Пятраса не разделяли взглядов отца. Гошка и мама подошли ко мне. Все мы переживали за отца. Не хватало ему сейчас разборок с бывшим другом. Но, хвала Богу, все закончилось благополучно. Пятряс во имя дружбы с отцом пересмотрел свои взгляды, вышел из партии и вымолил прощение. Вечером мы все отправились праздновать открытие филиала в нашем кафе. Туда же Андриус привез бабулечку Люду и моих родных МаСаГров.