– Спасибо, Лукас. – Спасибо. – Килпатрик сделала глоток, и ее глаза округлились, а брови поползли вверх. – Всё в порядке? – поинтересовался Трумэн. Он послал Лукаса за американо с жирными сливками специально для Мерси. Для него самого кофеин служил лекарством от всех болезней, и Дейли рискнул предположить, что это поможет и ей. – Да. Просто я ожидала черный кофе. – Черный в моем стаканчике. – Спасибо. – Щеки Килпатрик порозовели. Она опустила взгляд и сделала еще один глоток. В яблочко. Приятные мелочи. Мать и сестра Трумэна всегда ценили приятные мелочи. Отец научил его обращать на них внимание, и его уроки никогда не подводили сына. Чего я пытаюсь добиться? Он знал ответ на этот вопрос, но не хотел отвечать. * * * По пути в Бенд Мерси разглядывала профиль сидящего за рулем начальника полиции. Это всего-навсего стаканчик кофе. Но как часто Эдди приносил мне кофе? И каждый раз это обычный черный, без сливок. Это ничего не значит. Это значит, что Трумэн наблюдателен. Мерси уже знала об этом, и данная черта характера полицейского нервировала ее. Рядом с Трумэном Дейли она постоянно чувствовала себя немного беззащитной – как будто он видел, что она просто девочка из маленького городка, притворяющаяся агентом ФБР. За четыре дня он узнал о ней больше, чем все, с кем она работала последние пять лет. Ей это не нравится. Или нравится? Его пристальное внимание после ее звонка брату нер-вировало. Она ожидала, что он скажет, что Мерси солгала насчет подробностей разговора, и тогда она, наверное, призналась бы во всем. В тот момент ее защитная оболочка была болезненно тонкой, а секреты напоминали содовую в бутылке, которую потрясли: вырвутся, стоит кому-нибудь открыть крышку. Трумэн, похоже, умел откручивать крышки. Пока они ехали в Бенд, он непринужденно болтал, передавая свой телефонный разговор с Беном Кули. Мерси слушала и пыталась вспомнить старого копа, с которым жила в одном городе. Не получалось. А еще она не могла припомнить лицо его дочери Терезы Кули, о которой говорила Перл. – Ты не спросил, у его дочери были проблемы с Дженнифер? – Нет. Спрошу в следующий раз. – По телефону это могло прозвучать так, будто ты ее подозреваешь. – Да, я так и подумал. – Трумэн взглянул на Мерси; его глаза были невидимы во мраке. – Кофеин помог? После нашей сегодняшней находки на плато ты, кажется, приготовилась впасть в спячку… – Так оно и есть. Поймала себя на мысли, что хорошо бы поспать. – Не высыпаешься? – Не ложусь спать дольше, чем следует. Ее ночная активность давала о себе знать. Нужно изменить режим. – Это достаточно легко исправить. – Наверное, – согласилась Килпатрик. – Мне надо быть дисциплинированнее. Несмотря на темноту, она заметила недоверие в его взгляде. – Мне трудно поверить, что вы недисциплинированны, спецагент Килпатрик. Она сменила тему: – Что тебе известно о родителях Дженнифер Сандерс? – Ничего. Знаю только, что им за шестьдесят и что они согласились на встречу. – Должно быть, они заинтригованы. Прошло пятнадцать лет с убийства дочери – и никаких результатов… – Надеюсь, мы найдем для них какие-то ответы, – тихо произнес Трумэн. – Родители не должны так страдать. Мерси согласилась. * * * На вид Джону и Арлин Сандерс было за восемьдесят, а не за шестьдесят. Сердце Мерси дрогнуло от боли, которая читалась в глазах Арлин. Дженнифер была их единственным ребенком. – Я звонила в полицию каждые несколько месяцев, чтобы узнать, не обнаружилось ли чего нового, – сообщила Арлин. – Потом, наконец, перестала. После каждого звонка я впадала в депрессию на несколько дней. Джон похлопал ее по безвольно опустившейся руке. Теперь вы в постоянной депрессии. Супруги жили в небольшом коттедже в деревне пенсионеров[28]. Мерси заметила, что напротив их дома, через протянувшуюся между зданиями зеленую дорожку, находится больничное крыло для тяжелых пациентов. Наверно, постоянное визуальное напоминание о возможном будущем угнетает. По идее, вид больничного крыла должен утешать пенсионеров: если не сможешь жить самостоятельно, тебе не придется далеко ехать. Никто не верил в планирование будущего больше Мерси, но видеть это крыло каждый день ей не хотелось бы. Уж лучше заработать инсульт, коля дрова. Арлин была ужасно худой и хрупкой. Ее волосы походили на еще не распустившийся тонкий одуванчик. Джон выглядел покрепче, хотя кожа вокруг глаз покраснела, а лысину покрывали пигментные пятна. Надежда, мелькнувшая в его взгляде, когда он открывал дверь, словно пронзила грудь Мерси. Она пожалела, что у нее нет для них хороших новостей. Арлин с любопытством посмотрела на нее, когда они представились. – Вы – одна из дочерей Килпатриков. – Да. – Перл дружила с нашей Дженнифер. Вы очень похожи на свою мать в таком возрасте. – Перл по-прежнему хорошо отзывается о Дженнифер, – сказала Мерси, не зная, как реагировать на комментарий про мать. Трумэн взял беседу на себя, за что Мерси была ему признательна. Он проявлял такт и заботливость и, казалось, целиком сосредоточился на том, чтобы поддержать пожилых супругов. Оба родителя ловили каждое его слово. Трумэн был искренен, и это произвело на Мерси большое впечатление. Он не был ловким коммивояжером. А являлся именно тем, кем, по его словам, хотел быть, – человеком, способным помогать людям. Хоть Дейли и не смог сообщить Сандерсам, кто убил их дочь, он дал понять, как это важно для него. Мерси знала, что они годами думали, что никому нет до них дела, и это сломило их. Трумэн – первый человек за много лет, давший им утешение. Она слушала, как он осторожно побуждает их припомнить недели, предшествующие убийству Дженнифер. Дейли и Килпатрик узнали, что та отчаянно искала соседку по квартире, опасаясь, что ей придется вернуться домой к родителям. Арендная плата была слишком велика для нее одной. – Она рассматривала в качестве соседей только женщин? Давала объявления? – поинтересовалась Мерси. – Объявлений не давала, – ответила Арлин. – Она расспрашивала всех, не знает ли кто подходящих кандидатов, но никогда не стала бы жить с парнем. Мерси задумалась, действительно ли Дженнифер отказалась бы от такого варианта, и представила, как мужчины стучатся к ней в дверь, услышав, что привлекательная девушка ищет соседа. – И в то время она никем не увлекалась, верно? – спросил Трумэн. И он, и Мерси знали, что это так, на основании полицейских рапортов и разговора Мерси с Перл. – Насколько мы знали, нет. – Она сообщила бы мне, если б с кем-то встречалась, – твердо сказала Арлин. Ведь матери и дочери ничего не скрывают друг от друга. Мерси подумала о своей матери, с которой не общалась пятнадцать лет, и судорожно втянула воздух. Арлин столько же лет не разговаривала с дочерью. И вот до чего это ее довело…