* * * Припарковав автомобиль у двухэтажного загородного дома, глушу двигатель и выхожу на улицу. Чтобы не забыть, отправляю Женьке по номеру телефона деньги на платье. Я вручил ей свою банковскую карту, которой она, ожидаемо, ни разу не воспользовалась. Что было весьма обидно. Мне тоже хотелось заботиться. Как-нибудь по-своему. Тем более я обещал отцу, что Женя ни в чем не будет нуждаться. Ни в финансах, ни в моей любви. «Чувствую себя содержанкой», — приходит спустя минуту. «Отработаешь должным образом». «Обязательно. Спасибо... И люблю!». Сунув телефон в карман, вскидываю взгляд. Этот дом был построен чуть больше трёх лет назад в качестве дачи, но с тех пор Алина отказывалась жить в городе, а мне, наоборот, здесь быть довольно скучно и неудобно. На этом фоне так же нередко обострялись конфликты. Открыв ворота ключом, прохожу на территорию и поднимаюсь по ступеням к двери. Алина сказала, что к моему приезду будет дома, ведь помимо дополнительных бумаг, которые потребовал мой юрист, не мешало бы обсудить многие нюансы. Суд состоится через три дня, а обиды скопились огромным снежным комом. Не хочется, чтобы рвануло в самый неподходящий момент — аккурат во время заседания. — Я приехал! — громко выкрикиваю в прихожей, снимая обувь. Алина спускается по широкой деревяной лестнице спустя несколько секунд. В коротком облегающем платье с глубоким вырезом на груди. Она всегда знала, чем привлечь мужчин. — Здравствуй, Аль. Отлично выглядишь. — Спасибо. Ты тоже. Подходит ближе, встаёт на носочки и чмокает меня в щёку. Запах чужой, непривычный. Отвык. Правда, после проклятий в мой адрес этот жест был явно лишним. Для жены стало ударом, что я так быстро нашёл ей замену. Она, вроде как, одна. По крайней мере, Фролов точно крутит роман с известной моделью. — Я приготовила ужин, — произносит, отстранившись. — Сама? Тут же подтверждает кивком головы, слабо улыбается. — Похвально. — Подумала, что тебе будет приятно. — Я не голоден, извини. Заехал ненадолго. — Может, тогда кофе? В разговоре отчётливо звенит напряжение. Я пытаюсь сгладить, но, наверное, уже поздно. — Может. Сейчас только документы заберу. Направившись к лестнице, слышу шаги за спиной. Алина идёт следом. Волнуясь, шумно выдыхая. Это первая наша встреча в более-менее спокойной обстановке и без криков. Внутри меня полный штиль. Отболело. Глава 49 — Тебе без сахара? — интересуется Алина, кружа по кухне, где раньше мы часто трапезничали вдвоём. Ностальгия накатывает вспышками, но желания вернуть всё как было уже нет. Есть только странная горечь в грудной клетке, которая расползается огромным уродливым пятном и отравляет организм. — Мои вкусовые предпочтения не изменились, Аль. Плюхнув папку на стол, занимаю место за барной стойкой и делаю снимки документов. Тут же отправляю их адвокату. — Я бы так не сказала, Андрей. Изменились. И не так, чтобы в лучшую сторону, — вставляет колкость. Сделав вид, что не слышу слов Алины, блокирую телефон, упираю локти в столешницу и пристально наблюдаю. Как нервничает, отводит взгляд. Готовит кофе, расплескивает коричневые пятна на пол. Затем злится и хватается за тряпку, чтобы вытереть. Аля никогда не была помешана на чистоте и готовке, но сейчас кухня сияет, а съедобные ароматы провоцируют лютый голод. Может, и стоило согласиться на совместный ужин — старалась ведь. Вот только умом понимаю, что незачем. — Как твои дела, Андрей? — выдержанно спрашивает. Алина ставит чашки с кофе на барную стойку и садится напротив, после чего наши колени невольно соприкасаются. — Неплохо. Ты как? Пожимает плечами, невесело улыбается. Знаю, что ближе меня у неё никого в жизни не было. Родители остались в маленьком провинциальном городе, позже — спились. Отец умер спустя несколько месяцев после нашей свадьбы, на которую Аля отказалась его приглашать, потому что стыдилась, а мать долго лечилась, но всё равно периодически срывалась и уходила в запой. Мне было двадцать, когда случилось знакомство с тогда ещё будущей женой. От её красоты и недоступности напрочь сносило крышу. Я помешался. В буквальном смысле. Когда узнал о непростой истории с родителями, проникся настолько, что поклялся самому себе вытащить Алину из нищеты и пьянства. Денег тогда было мало — хватало лишь на аренду жилья и продукты, но появился охрененный стимул. Я не отказывался ни от одного рекламного контракта и гонял по всему миру, чтобы заработать как можно больше, осыпая жену драгоценностями и дизайнерскими шмотками. Только бы не пожалела о своём выборе. — Слышала, ты занялся бизнесом. Начал сотрудничество с другом отца. Да. Как она когда-то и хотела — чтобы бросил автоспорт, вложил деньги во что-то стоящее. Перестал играть со смертью. И не было в этом желании ничего предосудительного, но я понимал, что недостаточно из себя выжал. — Это скорее благотворительность, Аль. Стройка будет идти минимум год, после — не стоит ждать денежного потока. — Почему? Вдруг всё удастся, и вы раскрутитесь? Качаю головой. Сил, чтобы распинаться, у меня нет. Я просто знаю, как будет. — И с Киром ты разошёлся. Даже удивительно. Я всегда думала, что вы будете сотрудничать до пенсии. — Как оказалось — нет. Бывает, что уж. — Он никогда мне не нравился, — кривит лицо Алина. — Скользкий, пронырливый. Если тебе интересно — он шантажировал меня годами. От удивления вздёргиваю бровь. — По поводу? Между нами воцаряется затяжная пауза, нарушаемая звонким стуком фарфора. Кофе получился вкусным. Аля помнит, какой я люблю. — До знакомства с тобой я танцевала. Опускает взгляд, облизывает губы. В горле становится сухо. Я никогда не расспрашивал жену о прошлом. То, что считала нужным — она озвучивала сама. — Ничего такого, Андрей. Это был стриптиз, да. Но без интима. Мне нужны были деньги, а мужчинам — красивая картинка на сцене. У меня было всего два выступления, но Кир узнал об этом и раздобыл компромат. Сказал, что я обязана с ним сотрудничать, иначе он расскажет обо всем тебе. Я испугалась, что ты меня бросишь, поэтому согласилась. Количество секретов росло. Это касалось рекламы и соревнований. Я мягко уговаривала тебя на то, что не сумел Наумов. Сейчас оглядываюсь назад и понимаю, что стоило сразу же пожаловаться. Сжимаю челюсти до хруста. Открывшаяся информация не кажется сверхужасной, но она явно малоприятна в том, что я ничего о ней не знал. Клеймить за прошлое Алю я бы не стал, бросать – тоже. Кирилл был высококлассным менеджером, но как человек — оказался настоящим дерьмом. — Определённо, стоило, — произношу с нажимом. — Я рада, что ты больше не будешь иметь с ним дел. Он урод, Андрей. Уверена, что слитые снимки в сеть в день твоего рождения — тоже его рук дело. Если нужно, я могу свидетельствовать против него в суде. Алина встаёт с высокого барного стула и подходит к раковине, куда ставит свою чашку. Повернувшись ко мне спиной, упирается ладонями в стол и учащённо дышит. Она слегка изменилась, поправилась. Раньше я так сильно любил жену, что не обращал внимания на её выходки и капризы. Многое прощал. Старался игнорировать тот факт, что наш брак постепенно начинал идти ко дну. Когда-то мне казалось, что если есть чувства, то можно со всем справиться, но на деле этого оказалось недостаточно. Нужно прилагать усилия и работать над отношениями, а мы пустили всё на самотёк. — Скажи, насколько у тебя серьёзно с той девочкой? — внезапно интересуется Аля. Она не оборачивается, но я с лёгкостью могу предугадать, что написано на её лице. Там обида, боль и даже ненависть. Не ко мне. «Девочка» звучит с явным пренебрежением. — Достаточно, — сухо отвечаю. — Не думала, что ты такой влюбчивый, Андрей. — Правда? За десять лет ни в кого и ни разу, кроме, блядь, тебя. — Значит,онанастолько зацепила? Я не отвечаю на этот вопрос. Мой приезд был обусловлен другими целями, но никак не тем, чтобы обсуждать Жеку. Это вообще к чему? Да, настолько. Да, сильно. Меня никто и никогда не понимал так, как она. — Ты будешь её ненавидеть, — чуть тише заключает Алина. Охуеть. Приехали.