Пролог Парадный мундир выглядел шикарно. Когда-то давно меня завораживали белые с золотом эполеты, словно светящиеся на фоне строгого темно-синего бархата. Когда-то давно… в той другой, мирной жизни. Смахнув с погона несуществующую пылинку, я принялся за ордена. Этой ночью оставшиеся слуги хорошо поработали и все положенные мне побрякушки сияли, словно охваченные огнем. Звезда храбрости с мечами за Аркнейский перевал. Три копья ушли держать узкую горную долину, давая остаткам Пятого корпуса вырваться из ловушки альвов. А вернулось три… рыцаря. Еще одна звезда, теперь уже Доблести… Этот орден я получил за Скион — день нашей славы и скорби. Казалось, что грохот сотен орудий не смолкает ни на минуту, сливаясь в единый гул. Дрожала земля. Пороховой дым затмил солнце, и мы дрались в полутьме. А разъяренное небо плевало на землю обломки дирижаблей воздушного флота империи, вперемешку с телами драконов и виверн. День, когда мы не просто заставили альвов отступить, а полностью разгромили их армию, обратив в бегство. Но боги, какой же дорогой ценой досталась нам эта победа. Она стала концом. Не войны, а империи. На следующий год через Нарнские горы прошла новая армия. А еще две ударили с севера и юга. А мы за выигранное время передышки, напрягая все силы, не смогли восстановить и трети понесенных потерь… Альвы поставили себе целью истребить наглых хомо если не во всем мире, то хотя бы на Суренасиле, вышвырнув наглых пришельцев с материка. И ничто не могло их остановить. Полный набор из четырех Крестов Заслуг, начиная с железного, и заканчивая золотым. По одному кресту за каждые два года этой бесконечной войны, которую мы медленно, но верно проигрывали, откатываясь все дальше на запад. Крест Отваги, орден Стойкости… и прочие. Названия боевых орденов в империи никогда не отличались оригинальностью, зато с гражданскими их не спутаешь. Да, когда-то давно меня завораживал блеск боевых наград. А сейчас они вызывают скорее раздражение, напоминая об ужасах войны и понесенных потерях. Когда-то давно…. в той другой, спокойной жизни у меня было много друзей и мало наград. А теперь — я провел пальцами по многочисленным железкам, добиваясь идеального равнения — все ровно наоборот. Наград много, полная коллекция всех орденов империи, даже от островитян прилетело две каких-то побрякушки, тоже что-то про отвагу, а вот с друзьями проблема… считай, никого и не осталось. Хмурый тип в зеркале стал мрачным. Несмотря на парадную форму, вид он имел зловещий и какой-то откровенно бандитский. Возможно, всему виной гладко выбритая голова со следами ожогов, и косой шрам, рассекший нижнюю губу и подбородок на две неравные части. И последний штрих, массивная золотая цепь, подтверждающая новый статус. Поздравляю, старик. Мы достигли своей мечты. Когда-то давно у меня была мечта. Наивная, недостижимая мечта заслужить, завоевать, заполучить это звание. И вот я Первый рыцарь империи Эдан, главнокомандующий рыцарей… и я же последний. Покончив с орденами, я покинул свое пристанище. В ставшей на время штабом армии империи городском магистрате было на удивление тихо. Сбежав по ступенькам, я остановился перед массивными дверьми. Унял дыхание и степенно вышел на городскую площадь, чтобы тут же попасть под прицелы сотен и тысяч пар глаз. — Старик. — Смотри, Старик. Шепотки пошли по толпе, волной прошлись по площади и смолкли где-то ближе к двум черным громадам самоходных осадных бомбард. Чтобы протащить их в центр города, на их последние позиции, пришлось снести часть главного городского храма. Целой осталась только колокольня, да и то потому, что на ней разместили корректировщиков. Боги нас давно оставили, в отличие от сверхтяжелой артиллерии. Медленно спускаясь по ступенькам, я внимательно рассматривал собравшихся на площади людей. Как их много и как же нас мало. Сержанты в тяжелой самоходной броне. Латники в зачарованных латах. Артиллеристы с посеревшими от пороха лицами. Ополченцы, одетые и вооруженные чем боги на душу положат. Три оруженосца, которым не суждено стать рыцарями. Два рыцаря, которым не стать паладинами. И одинокий последний паладин. Первый и последний рыцарь империи, Гарн Вельк, по прозвищу «Старик». И ничего, что этому старику нет и тридцати. Все они ждут от меня чуда. Напрасно. Лимит на чудеса исчерпан. И обманывать я их не стану. Добравшись до спящего «Феникса», я хлопнул верного друга по изрезанной рунными цепочками пластинам брони. Бодро перебирая ногами по скобам лестницы, забрался наверх. Открыл люк и замер. Нет, так нельзя. Надо им что-то сказать. Сегодня я образец для подражания, легенда, знамя — первый рыцарь. Я выпрямился в полный рост, еще раз медленно окинул внимательным взглядом площадь, словно пытался сосчитать собравшихся. Как много нас и как нас мало. Жалкие остатки некогда великой армии, империи и целого народа. Набрал в грудь воздуха и начал: — Я не мастер говорить красивые слова. Врать не умею. Да и не хочу. Эта война нами проиграна! И уже неважно, кто в этом виноват. Готовьтесь к смерти! — Обрадовал. Даже положивший голову на плаху смертник до последнего верит в чудо. — Все мы сегодня встретим безносую! — я возвысил голос и теперь кричал: — Помните главное! Каждая выигранная нами минута, каждый час — это спасенные жизни наших соотечественников. А каждая такая жизнь — шанс! Шанс вернуться и отомстить! Не сегодня, не завтра, но рано или поздно потомки тех, кого мы сегодня спасли, вернуться! Вернуться и отплатят древолюбам. Отплатят сполна! Мы не увидим этой победы, но она будет! Я в это верю! Нет, знаю! Знайте и вы. Все, хватит болтовни. — Старик! — нестройно поддержала меня собравшаяся толпа. — Старик! — уже более дружно заорали они, потрясая разнообразным оружием от скорострельных барабанных винтовок до древних гладкоствольных ружей, сабель, пик, а то и вовсе плотницких топоров. Захлопнув люк, я пристегнул себя ремнями к похожему на трон пилотскому креслу. Надел управляющие браслеты. Достал с груди кристалл-активатор и вставил его в пусковое гнездо. Ожившие рунные цепочки замерцали тусклым светом. Самодвижущийся паро-маго-механический голем или просто мех пробуждался от сна. Под ногами зашипел пар в котле паровой машины. Получив подпитку маной, огненный кристалл испарял ихор, повышая давление в цилиндрах. Достав из кармана серебряную пластинку дагерротипа, я некоторое время смотрел на изображение молодой девушки в форме рыцаря, а затем поцеловал пальцы и провел ими по нему. — Встретимся в синем пламени, Дэя. Недолго осталось. Свет рун стал обжигающим, синхронизация закончилась. Мир исчез, но тут же появился вновь. Мощь переполняла тело. Сталь, пар и магия. Теперь мех — это я, а я — это мех. Одно тело — одна сила — одна судьба! — Феникс один, всем фениксам. Доложить о готовности! Ответы возникали прямо в голове. Жаль, что зачарованные на кровь амулеты связи появились так поздно. Какими только извращениями не пользовались рыцари в первые годы Великой войны. Сигнальные ракеты и флажки были самыми невинными из них. И самыми бесполезными. — Феникс два, готов! Хорошая речь, Старик, я даже прослезился. — Хорошо, что не обделался. Феникс три, готов! — Феникс четыре, готов! — Феникс пять, готов! Порвем их. — Феникс шесть, готов! Три легких оруженосца, два рыцаря и один тяжелый паладин — последнее копье империи под началом ее Первого рыцаря готовилось уйти в синее пламя. Глава 1 Герой проигранной войны Прекрасный Лангрон, жемчужина запада, выглядел жалко. Половина города лежала в руинах, а вторая — горела. Черный дым пожаров смешался с пороховым, породив на улицах грязно-серый смог. Плотный, словно утренний туман. Видимость упала до нескольких метров, лишая огнестрельное оружие его преимуществ. — Старик, я все, — в голосе Теодора Горза, он же «Феникс-2», чувствуется усталость и облегчение. — Синее пламя! Яркая синяя вспышка где-то на востоке, за крышей остатков крытого центрального рынка известила меня о том, что теперь я воистину первый и последний рыцарь если не на всем континенте, то в этом обреченном городе. Оруженосцы сгорели еще в предместьях, пытаясь удержать наспех вырытые деревоземляные форты с остатками полевых пушек. Но за эти три года альвы научились брать даже грандиозные родовые замки фольхов, так что наши жалкие орудия и форты оказались сметены, словно сухая листва. А с ними и три юнца, три месяца как закончившие ускоренные до невозможности курсы Академии Доблести. Впрочем, большинство выпускников этих курсов погибли еще раньше. — Синее пламя! — Звуки вырываются из груди с трудом. Магическое истощение и возможное выгорание не просто маячит где-то там, а стоит в полный рост и приветливо раскрывает мне свои объятия. Радует одно, милосердное синее пламя я встречу все же раньше. Но не сейчас. Чуть позже! Война проиграна, но сражение еще не закончено! С диким ревом разметав наспех собранную баррикаду, прикрываемую сержантом, латником и горсткой ополчения, на площадь ворвалась альвская боевая химера — редкая по силе и уродству помесь лесного тура, виверны и паука. Прицелится, привычно напитать маной глефу. Сверкнув цепочкой золотых рун, волна магической энергии прошла по стальному древку, сфокусировалась на острие и рванула к цели тонким белым лучом светового копья. Лишившись половины черепа и одного из трех рогов химера взревела, словно ее убивают. И не ошиблась! В три длинных прыжка сократив дистанцию, тяжелый голем одним небрежным движением крутанул глефу над головой. Потемневшее от слизи и крови боевых химер, слабо искрящиеся от остаточной маны лезвие ухнуло вниз. Лязгнув острыми клыками, голова химеры покатилась по выщербленной мостовой. Очередной яркий луч светового копья прошил покрытое чешуей и уродливыми, похожими на гнойники наростами тело насквозь, выбивая из него последние остатки жизни. — Назад! — прохрипел я, в переговорную трубу сорванным голосом. Но защитники баррикады в моих приказах не нуждались. Пофыркивая паром из поврежденного паропривода, сержант подхватил малую бомбарду и потащил ее на новый рубеж обороны. Латник залил тело химеры и остатки баррикады огнесмесью из ранцевого огнеметателя, и в городе на один пожар стало больше. Используя ружья вместо посохов и помогая ходячим раненым, ополченцы стали отступать через площадь к новому рубежу обороны. Несколько тяжелых раненых остались лежать возле полыхающей баррикады, сжав в руках круглые шары ручных бомб. Спасать их не было никакого смысла. Да они и сами знают это. Все мы мертвецы. Просто одни уже умерли, а другие умрут если не на новой позиции, так на следующей. Сколько тех позиций осталось до темной воды залива Гостей? Ветер крепчал, раздувая пожары. Похоже, кораблей больше не будет. На море Рифов и в заливе Гостей сейчас должна твориться знатная болтанка. А значит, корабли за нами не придут. Да и откуда им взяться? Один из последних, как я знал, должен забрать малый круг магов. Остатки рода герцогов Флона слишком ценный ресурс, чтобы жертвовать ими в битве, которую нельзя выиграть. Несколько часов они прикрывали весь город сферой защиты, нейтрализуя большую часть зловредной магии альвов. За это время жаждущие сковырнуть последний оплот хомо древолюбы так влезли в битву, что ударить ничем особо убойным, способным снести Ланстронг вместе с защитниками, уже не могут. Островитяне пригнали все, что держится на воде и несколько последних дней вывозили с побережья всех кого могли. Надо отдать им должное, многих удалось спасти. Но не всех, увы. — Дракон! Дракон! Дикий крик пронесся над городом, подхваченный сотнями глоток. Где-то справа огненный поток ударил с небес, сметая оборонительные рубежи с улицы Горшечников. А затем пламя дошло до площади и отыскало «Гром». Артиллеристы, в том числе и одаренный офицер, просто исчезли, не успев понять, что их убило. Тяжелая осадная бомбарда взорвалась, опрокинув набок своего соседа «Сотрясателя». Вот и все, прощай поддержка сверхтяжелой артиллерии. Не мне судить об эффективности ее обстрела, но периодический грохот двух гигантов дарил кукую-то странную уверенность. Если раньше у меня была надежда, то теперь она исчезла — до ночи мы не продержимся. Наши оборонительные линии таят, словно снег на солнце. Проклятый дым! Проклятый дракон! Откуда только взялся? Давно альвы не бросали их в битву. Несмотря на слабость империи, война не была для альянса древолюбов легкой прогулкой. Потери их не сравнятся с нашими, но велики. Да и хоть их земли простираются на половину континента, самих альвов не так много. Капля, по сравнению с морем людей. В долгой, практически вечной жизни есть свои недостатки. Но куда делся этот проклятый дракон? Все произошло так быстро, что я ничего не успел сделать. Но шанс есть! Альвы самоуверенны и высокомерны. Притаившись в тени колокольни — сомнительная, но все же защита — я направил глефу в небеса. Где же ты? Покажись! Возможно, боги услышали мои молитвы, но скорее всего наездник дракона так уверовал в близость победы и свою неуязвимость, что потерял последние остатки осторожности. Тень появилась со стороны залива. Даже не тень, а просто темное пятно явственно видимое в дыму на фоне клонящегося к горизонту солнца — первая ошибка. Дракон по-хозяйски пронесся над портом, поливая огнем во все стороны. Сделал круг торжества, поджигая то, что еще не горело, и пошел прямо на меня — вторая ошибка.