ГЛАВА 1 Сегодня ночью Вероника Дюбуа лишиться своей девственности. Последние три месяца, пока ее обучали, оттачивая манеры, наряжая, тренируя и наводя красоту, это было всем, о чем она могла думать. С тех пор как она стала достаточно взрослой, чтобы понимать, что произойдёт на её двадцатый день рождения, Вероника была уже полностью готова стать идеальной женой для своего будущего мужа. Сегодня была ночь, когда её выставят напоказ в зале, полным богатых мужчин. Ткань, которую слуги обернули вокруг бедер Вероники, будет медленно скинута, выставляя ее на всеобщее обозрение. Не останется ни единого места на ее теле, которое потенциальные покупатели не смогли бы увидеть. Хотя им категорически запрещалось дотрагиваться до девушек, чему Вероника была невероятна рада. Её, возможно, и обучили быть хорошей маленькой рабыней, но она не знала, смогла бы выдержать и позволить незнакомым мужчинам ласкать её, пока она будет вынуждена терпеть это. – Вы так красивы, мисс, – служанка, которая была одного возраста с матерью Вероники, снова провела щёткой по ее каштановым волосам. Она отложила расческу и приступила к утомительной процедуре закручивания и укладывания волос в изящный пучок, подчеркивая изящную линию шеи и тонкие черты девушки. Женщина оставила пару локонов, обрамляющих ее лицо, лишь подчеркивая невинность Вероники. Тот факт, что она больше не будет девственницей, пугал Веронику, но не так, как догадки, каким именно будет её муж. Она пыталась сосредоточиться на положительных аспектах пути, по которому была вынуждена следовать, пусть у нее и не было у нее и не было права голоса при его выборе. Вокруг Вероники воздух звенел от женских вздохов, шепота и вскриков. Была ли она единственной, кто боялся грядущего? Она просто молилась, чтобы ей повезло, и ее выкупил добрый и нежный мужчина. – Я думаю, вы полостью готовы, мисс. Я могу предположить, что сегодня вечером за вас дадут высокую цену. Стук сердца Вероники, громыхающего в груди, казался оглушительным в маленькой комнате. Высоки ли будут ставки, когда она выйдет на сцену сегодня вечером? Вероника молилась, чтобы так и было, потому что её семья рассчитывала на эти деньги. Именно поэтому они на протяжении многих лет тратили столько времени и средств, чтобы сделать из нее идеальную девушку для сегодняшней ночи. Если бы она вышла замуж за аристократа, то и её семья вошла бы в высшее общество. Вероника посмотрела на всех девушек, томящихся в ожидании так же, как и она. Волосы были высоко подняты, показывая их тонкие черты, все они были обернуты в такие же шелковые белые халаты. Невесты выходили друг за другом и становились в линию лицом к толпе, которую не могли рассмотреть. Одна за другой они шагнули вперед, и их одежды были скинуты, выставляя тела на обозрение. К разочарованию Вероники, в зале царила гробовая тишина, и девушки не могли слышать голоса покупателей. Не имея ни единой возможности оценить возраст или личности своих будущих хозяев. Она прочла еще одну молитву, чтобы всё получилось, и она не застряла на всю жизнь с непривлекательным или пожилым мужчиной. Ходили страшные истории о мужьях, которые были старше своих невест в четыре раза. – Помните, дамы, это ночь, ради которой вы родились. От нее зависит вся ваша дальнейшая жизнь. Помните это, – владелица городского аукциона девственниц стояла перед ними, её пучок был туго затянут у основания шеи, а на длинном носу сидели очки в тонкой оправе. Вероника не нуждалась в напоминании о важности сегодняшнего вечера. Ее мать, Кэтлин, вбивала ей в голову, что, если она провалится сегодня вечером, то не только станет разочарованием для семьи, но и не будет принята назад. Если за нее не дадут достаточно высокую цену, все они будут опозорены, и Вероника навсегда станет изгоем в обществе. Это было суровым наказанием за то, что она была не в силах контролировать, так что ей нужно было убедиться, что семья будет гордиться ею. Участницы начали выстраиваться в ряд, и Вероника оказалась стоящей между блондинкой и рыжеволосой девушкой. Они начали двигаться вперёд, и сердце Вероники забилось быстрее, кровь бешено бежала по венам. Она никогда не была такой взволнованной, как сейчас. Звуки низких мужских голосов проникли в её измученный тревогой разум, пока все покупатели взбирались на большую сцену. Древесина под босыми ногами была гладкой и отполированной до совершенства. Вероника опустила голову, потому что именно так вели себя хорошие рабыни. Как только мужчины поняли, что невесты взошли на помост, их разговоры замолкли. Могли ли они расслышать, как её сердце колотится о рёбра? Сама Вероника слышала его грохот в ушах, ощущала его пульсацию в горле. Девушки стояли, ожидая, пока владелица не попросит первую из них сделать шаг вперед. Желание оглядеться, посмотреть, что происходило перед ней, было сильным, но Вероника воздержалась, потому что, независимо от обстоятельств, девственница всегда должна быть послушной. Одну за другой девушек вызывали вперед, и Вероника почувствовала, как между ее грудей скатилась капелька пота. – Вероника Дюбуа. Вот оно. Девушка шагнула вперед при звуках своего имени, опустив голову и сложив руки перед собой. – Двадцать лет, рост пять футов три дюйма, вес сто пять фунтов1, – служанка шагнула вслед за ней и развязала её палантин. Материал упал к ногам, и холодный воздух коснулся её обнаженной плоти. – Тело этой девственницы уже умастили маслами, и она полностью готова, чтобы доставить удовольствие победителю торгов, – хозяйка аукциона двинулась к ней и обхватила обе её груди, демонстрируя их публике. – Размер груди тридцать шесть С, возможно, она и маленького телосложения, но этот недостаток компенсируется ее полной грудью и тугим влагалищем. Вероника видела и слышала достаточно об аукционах, чтобы знать, что на неё сейчас смотрят сотни глаз, внимательно разглядывая её тело. Лицо девушки вспыхнуло, но она продолжала стоять, опустив голову вниз. Никто кроме служанок никогда не видел её обнажённой. Желание прикрыться было почти что непреодолимым, но она продолжала держать руки опущенными. Каждый её дюйм представили участникам торгов, и Веронике было приказано поднять голову. Яркие огни ослепляли, но она старалась не щуриться. Когда демонстрация закончилась, девушка услышала, как зашелестели бумаги в зале, оповещая о начале торгов. Сердце сильнее забилось в груди, и Вероника почувствовала, как пот стекает по телу. Могли ли они заметить это несовершенство? Повлияет ли это на её стоимость? Существовали женщины, отказавшиеся участвовать в аукционе, которые требовали права самим выбрать мужчину, с которым вступить в брак. Если семьи оставались непреклонными, их принуждали к участию, а девушки, которые и после этого протестовали просто исчезали. Слухи о том, что они были отправлены в Завет, научили остальных понимать, какова их роль в жизни, и что, будучи дочерями из привилегированных семей, они обязаны исполнять свой долг. Эти слухи вызывали в Веронике страх. Она любила свою семью и понимала, что и они любят её, даже если выставили на аукцион, чего она никогда не планировала для себя. Встретить кого-то и влюбиться в него, выбрать того единственного человека самой, было для Вероники скорее мечтой, чем реальной жизнью. Она просто молилась, чтобы у неё был привлекательный мужчина в качестве мужа. Она знала, что он, скорее всего, будет постарше, потому что молодым редко удавалось накопить достаточно денег, чтобы тратить их на девственную невесту. Вероника также надеялась, что он будет добрым и нежным. Ходили страшные истории о настолько жестоких супругах, таких требовательных в своих сексуальных аппетитах, что их жены были физически и психически травмированы. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем служанка помогла Веронике с одеждой и проводила до её места в очереди. Всех оставшихся девушек тоже стали вызывать по порядку, демонстрируя покупателям их юные обнаженные тела, и, когда все было сказано и сделано, всех участниц повели вниз к будущим мужьям. Вот оно; именно к этому моменту Веронику готовили всю ее жизнь. Сейчас она встретит человека, с которым проведет остаток своей жизни, того, кто сегодня ночью заберёт её девственность. И это до чёртиков пугало её. ГЛАВА 2 – Вероника Дюбуа, – она шагнула вперед, ее голова покорно склонилась, ожидая сигнала, позволяющего взглянуть на своего мужа. Я имею честь представить вам господина Кристоффа Сент-Майклза, хозяина поместья Сент-Майклз. Вероника подняла голову, и ее взгляд уткнулся в очень широкую и мускулистую грудь, скрытую под плотной белой рубашкой. У нее перехватило дыхание, когда она разглядела внушительного и устрашающего мужчину перед собой. Вероятно, он был, по крайней мере, на фут2 выше нее. Если Вероника не ошибалась, мастер Кристофф был старше лет на двадцать. Блондин с загорелой и гладкой кожей и модно уложенными волосами, его зеленые глаза были просто поразительны, хотя в их глубине таилась какая-то скрытая темнота, и Вероника была не уверена, готова ли она ее разгадывать. Их взгляды встретились, не отрываясь друг от друга столь долго, что она опустила голову от неловкости. Внезапно пальцы Кристоффа коснулись подбородка Вероники, вынуждая девушку посмотреть на мужа, посылая дрожь осознания сквозь ее тело. Это был первый случай, когда мужчина, за исключением отца, дотронулся до неё. Конечно, там, где прикосновение близкого человека выражало родительскую любовь и ласку, прикосновение господина Кристоффа было наполнено таким жаром, что Вероника почувствовала его отголоски в самом сердце. То, как он смотрел на нее своими ярко-зелеными глазами, заставило ее отчётливо осознавать, чем именно они будут заняты сегодня вечером. Девушка ничего не знала о новоявленном супруге, но очень скоро это изменится, и она узнает все, что только можно, о мужчине, стоящем перед ней. Когда Кристофф отпустил ее подбородок, Вероника больше не опускала головы, осознав, что то, как он заставил ее смотреть на него, было не просто просьбой, а молчаливым приказом. Но разве ему не нравилась покорная и послушная женщина, которую из нее делали на протяжении долгих лет? Это было все, что Вероника знала, все, чему ее когда-либо обучали. Кристофф вручил хозяйке аукциона толстый конверт, и Вероника задалась вопросом, сколько же она ему стоила. Мастер Кристофф взял ее за руку и повел через толпу, заполняющую нижний ярус аукционного дома. Здесь было так много мужчин, гораздо старше ее дедушки, и лишь несколько молодых, которые сидели в плюшевых красных бархатных креслах. Безусловно, желающих приобрести супругу было больше чем девственниц, предложенных на аукционе. Группа Вероники была первой, кто вышел на сцену, оставалось еще две по двадцать девушек, которые будут выставлены на торги позже. Но только половина присутствовавших покупателей привезут сегодня домой жену. Многие из мужчин обращали на них внимание, и, хотя некоторые пристально смотрели только на нее, скользя глазами по ее скрытому под палантином телу, большинство из них смотрели на господина Кристоффа. Муж вывел ее из здания к ожидающему лимузину. Шофер, одетый в ливрею, открыл им дверь, и Кристофф помог ей сесть. Когда он устроился рядом с Вероникой, и машина отъехала от тротуара, она почувствовала сильное волнение. Деньги, которые девушка заработала сегодня, пойдут в ее семью. Но сама она никогда не сможет вновь увидеть родных без дозволения мужа. Отныне Вероники должна была посвятить себя только одному – всегда радовать своего супруга, подчиняясь любым его желаниям. Напряжение начало расти у нее в груди от самой мысли, что жизнь, которую она знала, окончилась и впереди ее ждут неясное будущее. Вероника, возможно, и находилась под круглосуточным наблюдением во время обучения, но всё же, ей давали небольшую свободу. Она могла бродить по саду своей матери, вдыхать аромат красных роз, которые вились по решетке, и даже наблюдать с балкона, как колибри пьют нектар из цветов. Будет ли муж позволять ей нечто подобное, или он ожидает, что она будет готова удовлетворять его сексуальные аппетиты днем и ночью? Вероника взглянула на Кристоффа сквозь пряди волос, ниспадавшие ей на глаза. Она была потрясена, увидев, что он наблюдает за ней, напряжение в его взгляде послало холод страха вверх по ее позвоночнику. Он был настолько огромен, что его тело едва вмещалось в небольшой салон машины. Кристофф вытянул длинные ноги перед собой и слегка их раздвинул, демонстрируя свою хорошо развитую мускулатуру. Пиджак он сбросил на сиденье напротив, и Вероника только сейчас заметила, что супруг закатал рукава. Он казался расслабленным и уверенным в себе. Был ли он таким всегда или всего лишь надел маску, чтобы успокоить её, пока они не окажутся за закрытыми дверьми? Всё чему её учили внезапно всплыло в ее голове, и Вероника облизнула губы. Она не упустила того, как взгляд мужа перескочил на ее рот, неотрывно следя за движением ее языка. – Надеюсь, я вас не разочарую, хозяин Кристофф, – Вероника отвела взгляд и уставилась в окно на проплывающий мимо пейзаж. – Посмотри на меня, Вероника, – грубый тембр его голоса заставил соски Вероники напрячься под палантином. Когда она снова взглянула на Кристоффа, он провел рукой по волосам, взъерошивая некогда безукоризненно-уложенные пряди. – Наша прислуга обращается ко мне хозяин Кристофф. Ты же моя жена, и не будешь обращаться ко мне так. Для тебя я просто Кристофф, договорились? Его тон смягчился, и Вероника почувствовала, как внутри нее разлилось тепло. Желание мужа, чтобы она звала его просто по имени, говорило о том, каким человеком он был. Даже ее мать, которая в свои двадцать лет тоже участвовала в аукционе девственниц, обращалась к отцу Вероники – хозяин Эрик. Многим мужчинам, купившим жену, нравилось, когда их называли именно так. Возможно, они просто получали от этого удовольствие, или им нравилось то ощущение власти, которое сопутствовало этому. В любом случае Вероника оказалась замужем за человеком, который уже дарил ей свободу, чего большинство женщин в ее ситуации не имели. – Хорошо. Мне бы это понравилось, – лёгкая улыбка появилась на лице Кристоффа, сделав его чуть менее пугающим. Он поднял руку, и Вероника задержала дыхание в то время, как он пробежал пальцами по ее волосам, выбившимся из пучка. Те же самые пальцы заскользили по ее щеке, и она не могла не заметить, как ее сердце забилось сильнее от такого простого и, казалось бы, совершенно невинного прикосновения. – Ты была самой красивой девушкой на аукционе, – его голос был рассеянным, в то время как взгляд исследовал ее лицо. – Иди сюда, Вероника, – то, как он произнёс ее имя, заставило девушку подумать о сексе. Его голос стал ниже, как будто Кристофф смаковал каждую букву. Адреналин выплеснулся в её кровь, когда Вероника пододвинулась к нему так близко, что почувствовала аромат его одеколона. Это была богатая и пьянящая комбинация, которая заставила ее самые интимные места затрепетать. Она ни разу еще не испытывала возбуждения, вокруг никогда не было ничего, что могло бы довести Веронику до такого состояния. Но сидя рядом с Кристоффом, девушка внезапно осознала – то, что она ощущала сейчас, несомненно было чувственное и невероятно сильное возбуждение. Обхватив Веронику за плечи, Кристофф развернул ее так, чтобы ее тело было обращено к нему. Он был настолько больше ее, что это заставляло девушку чувствовать себя очень женственной и миниатюрной. Она не могла ни сравнить его сильное мужское тело с ее мягкой девичьей фигурой. Как бы он выглядел без этого костюма? Был ли Кристофф таким же мускулистым, как она предполагала? Вероника могла разглядеть очертания его мышц каждый раз, когда он двигался. У нее не было сомнений в том, что он собирается поцеловать ее. Его взгляд продолжал опускаться к ее губам, задержавшись на них на долгое мгновение, пока он не начал медленно склонять голову. Когда его рот был в нескольких сантиметрах от нее, все внутри Вероники замерло. Его теплое дыхание, слегка пахнущее чем-то сладким, овеяло ее губы, заставляя девушку до боли желать поцелуя. – Вероника, – Кристофф снова произнес ее имя, так мягко и чувственно, что ее веки затрепетали, и она наклонилась вперед, сокращая расстояние между ними, соединяя свои губы с его. При первом прикосновении мужчина застонал и обхватил рукой ее щеку. Вероника предполагала, что он будет напористым, взяв то, что хочет, потому что она, по сути своей, была его собственностью, но нежность его поцелуя заставила ее отчаянно хотеть Кристоффа. Никогда еще она не ощущала в себе такой напряженной, такой страстной привязанности к мужчине, которого она никогда раньше не встречала, к тому, кто купил ее и теперь стал ее мужем. Руки Кристоффа потянулись к ее талии и крепко сжали сквозь ткань. В следующее мгновение он поднял Веронику, сажая сверху на себя. Под мантией девушка была полностью обнажена, и когда ее ноги обхватили его бедра, одеяние распахнулось, и она почувствовала, как его твердая большая эрекция прижимается к нежным складочкам ее киски через ткань его брюк. – Ты чувствуешь, как сильно я тебя хочу, Вероника? – сказал Кристофф, целуя и облизывая нежную кожу на ее шее. Вероника не могла ответить, будучи не в силах найти подходящих слов. Всё, что она могла, это только кивнуть. Боль внутри поглощала, а влага стекала между ее бедер. Чувствовал ли муж ее жар? Ощущал ли соки, которыми истекала ее трепещущая плоть? Руки на ее талии заставили Веронику передвинуться, так что теперь она сидела прямо на покрытом тканью возбужденном члене. Она расположилась на нём, почувствовав, что он стал еще тверже, девушка жаждала почувствовать всю эту первобытную силу, входящую в нее. Во время обучения, когда им рассказывали, как лучше удовлетворять все желания мужа, Вероника узнала, как подарить удовольствие мужчине ртом. У нее может и не было никакого опыта в том, чтобы довести мужчину до экстаза, но она достаточно хорошо помнила все уроки, чтобы понимать с чего нужно начать. Она просто надеялась, что ее знания и умения были именно тем, что желал Кристофф. ГЛАВА 3 Губы Кристоффа медленно скользили по устам Вероники, в то время как его большие ладони скользнули ниже и обхватили ее зад. Он сжал ее плоть, притянув девушку как можно ближе к своему телу. Отдавшись рукам мужа и собственному желанию ощутить его еще больше и сильнее, Вероника стала смелее и начала ласкать свою обнаженную киску. Язык Кристоффа выскользнул и подразнил ее нижнюю губу, вырывая короткий вскрик у девушки. На вкус он был божественным и таким пьянящим. Комочек нервов в верхней части ее киски разбух под ускоряющимися движениями Вероники. Это чувствовалось так хорошо, так изумительно-распутно, что, наконец-то, позволило всем ее запретам пасть и отдаться удовольствию. – Вот так, детка. Скользи своей маленькой киской по мне. Заставь себя кончить. Используй меня, – греховные эротичные слова Кристоффа заставляли Веронику задыхаться напротив его губ и двигаться быстрее, находя ритм, который подводил ее ближе к чему-то грандиозному. Эмоции, бурлящие внутри, поглотили девушку, она была совершенно не в силах контролировать происходящее с ней. Руки Кристоффа были все еще на ее ягодицах, поднимая и опуская Веронику, прижимая к твердому члену, снова и снова. Она приоткрыла рот в изумлении, когда дрожь прошла через её тело. Это чувствовалось так хорошо, заставляя весь мир вокруг нее померкнуть. Кристофф воспринял это как приглашение, и его язык проник в рот девушка, кружа вокруг её языка, имитируя то, чего она так отчаянно жаждала – ощутить его влажное прикосновение между своих бедер. Веронике не хотелось думать о том, что она делает с этим чужим и фактически незнакомым для нее мужчиной, ставшим теперь ее мужем. Где та покорная девушка, которой ее обучали быть? Вероника замедлила движение своих бедер и прервала поцелуй, чувствуя, что туман похоти начинает рассеиваться. Она посмотрела Кристоффу в глаза и почувствовала, как его рука обхватила её затылок. Опустив взгляд, она с недоумением гадала, чего муж хотел от нее, как она должна была действовать дальше. По правде говоря, Вероника не желала отдаваться мужчине по единственной причине – доставить ему удовольствие. Годами ее учили тому, как быть покорной и удовлетворить своего господина, но человек глубоко внутри нее, та женщина, которой она была, хотела принадлежать самой себе. Она хотела быть равной мужу. – Посмотри на меня, – голос Кристоффа был нежным, но все же с командными нотками, и Вероника подняла свой взгляд. Невозможно было противиться его словам. – Я хочу, чтобы ты кончила на мне, Вероника. Я хочу почувствовать, как сотрясается твоё тело, когда ты теряешь контроль. О Боже. Дыхание перехватило от его слов. Кристофф наклонился и продолжил целовать ее. Мужчина скользнул языком по ее губам, словно трахая ей рот. Одна из его рук обхватила ее грудь через палантин. Материал был тонким, и Вероника знала, что Кристофф мог почувствовать очертания ее твёрдого соска. Его стон удовлетворения заставил ее снова почувствовать себя смелой, и Вероника вновь начала тереться о возбужденную плоть мужа. Двигаясь туда и обратно, девушка нашла ритм, который с каждым мгновением становился все более интенсивным, приближая ее все ближе и ближе к взрыву, который, как она знала, выбьет воздух из ее легких. Удовольствие, нараставшее внутри Вероники, достигло такого уровня, что его уже нельзя было сдержать. Ее голова откинулась назад, а глаза закрылись, когда самое изысканное, самое взрывное наслаждение затопило ее. С ее губ слетали неясные звуки, громкие протяжные стоны, которые должны были смутить ее, но девушка была не в силах остановиться. Рот Кристоффа опустился на ее шею, он так сильно посасывал ее кожу, что Вероника почувствовала, как кровь приливает к поверхности. Она безостановочно двигала своими бедрами, обхватывая ногами колени мужа, не заботясь о том, что она, вероятно, оставляла влажный след на его брюках своей истекающей соками и сжимающейся киской. Внезапное истощение накрыло ее, и Вероника упала на грудь Кристоффа, дыхание с трудом вырывалось из ее груди. Его руки обвились вокруг нее, и мужчина, уткнувшись ей в висок, пробормотал, насколько она прекрасна и потрясающа, насколько она была исключительной. Вероника находилась рядом с Кристоффом менее тридцати минут, и он уже подарил ей первый оргазм. Ей следовало сгореть от стыда, почувствовать унижение и смущение, но как Вероника могла, когда муж гладил ее по спине и шептал такие ласковые слова? Девушка просто надеялась, что он всегда будет таким. ГЛАВА 4 Вероника все еще сидела на коленях Кристоффа, а её голова покоилась на его груди, когда машина замедлилась, а затем остановилась. Через мгновение задние двери открылись, и Кристофф помог ей выйти. Особняк, представший перед Вероникой, был красивым, с большой аркой и высокими окнами. Огромные сосны окружали поместье, создавая иллюзию уединённости. Муж взял ее за руку и помог подняться по широким каменным ступеням в дом. Их дом. Называть это место своим, пускай лишь мысленно, казалось странным. Просторное фойе было облицовано белым мрамором, а прямо перед Вероникой находилась спиральная лестница. В стороне стояли выстроившиеся в линию слуги, все в черно-белой униформе. Их головы были опущены, а руки скрещены спереди. Кристофф представил их Веронике, а затем помог ей подняться по лестнице и повел дальше по длинному, богато-оформленному коридору в спальню. Дворецкий последовал за ними и положил на кровать стопку одежды для девушки. – Сегодня вечером мы поужинаем здесь, Эдвард, – слуга низко поклонился и закрыл за собой дверь. Кристофф замер на месте, словно не зная, что делать дальше. Ожидал ли он, что Вероника разденется и ляжет на кровать, широко разведя ноги? Муж был добр к ней, но теперь, когда они действительно были одни, изменится ли это? – Тебе холодно? Я могу набрать для тебя ванну, и ты сможешь понежиться, пока не принесут еду. Это не займёт много времени. Совершенно не это ожидала услышать от Кристоффа Вероника. – Мне не холодно, и я купалась перед аукционом, – могла ли она ему перечить? Возможно, муж хотел, чтобы она стала ещё чище? Вероника не знала, что делать или говорить, поэтому просто стояла на одном месте. Кристофф начал расстегивать свою рубашку, заставляя ее сердце биться в груди все быстрее с каждым обнажающимся миллиметром его мускулистой груди. К ее разочарованию он все пуговицы вынул из петелек. Мужчина подошел к кровати и сел на край, похлопав по покрывалу возле себя. – Присядь рядом со мной. Уверен, у тебя есть вопросы. Я вижу неуверенность в твоих глазах и надеюсь помочь тебе от нее избавиться. Пока Вероника садилась рядом с мужем, ее внимание привлек книжный шкаф, занимающий целую стену напротив них. Даже издалека она смогла разглядеть гравировки на некоторых переплетах, названия книг были написаны на разных языках. Она свободно говорила на нескольких, на случай, если бы ее будущий супруг оказался не из Штатов. Пара небольших картин были хаотично расставлены на деревянных полках, и Вероника заметила изображенную на них женщину с волосами цвета воронового крыла. Была ли это родственница Кристоффа или его предыдущая жена? Являлась ли Вероника всего лишь чьей-то копией для мужа? Эта мысль оставила горький привкус во рту. Вероника не хотела быть заменой жены, которой больше не было. Что если девушка на изображениях была его возлюбленной, и Кристофф купил Веронику только для того, чтобы облегчить боль в сердце от потери той, кого он любил на самом деле? Действительно ли муж готов ответить на любые вопросы, которые у нее были? Разрешалось ли ей спросить всё, что Вероника хотела? Раньше она никогда не попадала в такую ситуацию, а во время обучения им внушали лишь одно: всегда повинуйся. – Я не знаю, о чём спросить вас. – Может начнем с каких-нибудь общих фактов? Я имею в виду, ты ничего не знаешь обо мне, когда мне известна каждая деталь из твоей жизни. Вероника была в курсе, что муж владеет всей информацией о ее прошлом. Каждый участник торгов узнавал историю выставленных на продажу девушек до начала аукциона. – Ты так молода, Вероника, – Кристофф провел пальцем по обнаженному участку ее руки, заставляя девушку вздрогнуть. От простого прикосновения что-то внутри нее расцвело, а жар разлился по телу. Вероника задавалась вопросом, так ли это происходит у остальных женщин в их первую брачную ночь. – Я тебя пугаю? – рот Кристоффа оказался рядом с её ухом, и девушка резко втянула воздух, ощутив тепло его дыхания на своей коже. Пугал ли он ее? – Да. Нет, – она посмотрела на мужа, и их губы вновь оказались лишь в нескольких дюймах друг от друга. Она посмотрела на его рот, такой полный и привлекательный. Наберётся ли она смелости, чтобы снова поцеловать его? Кристофф сам ответил на ее невысказанный вопрос. – Поцелуй меня, Вероника, – она наклонилась и прижала свои уста к его. Рука мужчины запуталась в ее волосах, мастерски двигая пальцами, чтобы распустить стянутый на затылке пучок. Ее пряди рассыпались по спине волнами темно-красного дерева, и Кристофф тут же запустил руки в ее локоны, запрокидывая голову девушки и одновременно углубляя их поцелуй. Выпустив тяжелые пряди из одной ладони, муж скользнул ею по плечу девушки, проникая под одеяние. Первое прикосновение его теплой, нежной руки, обхватившей ее обнаженную грудь, заставило Веронику тяжело дышать от силы охвативших ее ощущений. Большим и указательным пальцами муж ущипнул ее сосок, заставляя плоть сжиматься от небольшой вспышки боли. Кристофф продолжал свою возбуждающую пытку, пока Вероника не попросила его сделать то же самое с другой тугой жаждущей вершинкой. Казалось, он целую вечность скользил по ее нежной плоти, дразня и возбуждая, пока не достиг второй груди девушки. Его указательный палец медленно вращался вокруг ареола ее соска, заставляя Веронику трепетать в ожидании. Девушка поймала себя на том, что толкается навстречу горячим ладоням, словно умоляя мужа сжать нуждающуюся в его внимании горошинку. – Твоя грудь такая мягкая и упругая. Я хочу сосать твои соски, втягивая их глубоко в рот, пока ты не попросишь меня об освобождении, – соблазнительные и откровенные слова Кристоффа потрясли Веронику. Он говорил прямо напротив ее рта, едва дыша, но прежде чем муж смог реализовать свою угрозу, раздался тихий стук в дверь. Мужчина отстранился, запахнув халат на ней плотнее, пристально вглядываясь в глаза, его пальцы сжали материал так, что побелели суставы. Кристофф наклонился и мягко поцеловал Веронику, прежде чем подняться и подойти к двери. Она не могла не заметить массивную эрекцию, проступающую сквозь ткань его брюк, как и того факта, что он еще ни разу за этот вечер не достиг разрядки. От одной лишь мысли, как твердая возбужденная плоть мужчины проникает в ее лоно, холодок сомнения пробежал по спине Вероники. Учитывая, что сам Кристофф был высоким и крупным мужчиной, следовало ожидать, что и член будет под стать его остальным размерам. Казалось, что мужа окружает какая-то пугающая и подавляющая аура, но хотя он был вдвое больше Вероники, она почему-то совершенно не боялась, что он может причинить ей боль.