– Нет, – спокойно ответил полковник. – Вместе со своими людьми он успел скрыться, прежде чем мы вошли в монастырь. Но мы найдем их, и правосудие свершится. «Я совершу правосудие», – добавил мысленно полковник Аконья. Глава 5 Одеяние монахинь не было приспособлено для прогулок по пересеченной местности, цеплялось за кусты и ветви деревьев. Подошвы сандалий оказались слишком тонкими, чтобы защитить ступни от жесткой каменистой почвы, и передвигались монахини медленно. Сестра Тереза не могла перебирать четки во время чтения молитв: ей приходилось обеими руками защищать лицо от ветвей. При свете дня неожиданная свобода казалась им еще более ужасной. Господь выбросил сестер из рая в чужой пугающий мир и лишил своего покровительства, на которое они привыкли полагаться. Они оказались в неведомой стране без карты и компаса. Стены, на протяжении долгого времени защищавшие их от бед и напастей, исчезли, и сестры чувствовали себя голыми и беззащитными. Опасности подстерегали повсюду, и укрыться от них было негде. Сестры стали изгоями. Непривычные звуки и картины природы ошеломляли. Жужжание насекомых, пение птиц, вид голубого неба атаковали их органы чувств, причиняя почти физическую боль. Но не только это вызывало у них беспокойство. Оказавшись за воротами монастыря, Тереза, Грасиела и Меган избегали смотреть друг на друга, инстинктивно следуя привычным правилам, но теперь каждая ловила себя на том, что жадно изучает лица своих подруг по несчастью. К тому же после долгих лет молчания они вдруг осознали, что слова даются им с трудом, а когда все же их произносили, то очень медленно и постоянно запинались, словно осваивали что-то новое и незнакомое. Собственные голоса казались им чужими. Одна лишь Лючия вела себя свободно и уверенно, поэтому остальные безропотно приняли ее лидерство. – Пожалуй, теперь, когда мы увидели лица друг друга, стоит познакомиться. Меня зовут Лючия. Возникла неловкая пауза, которую робко прервала ослепительная темноволосая красавица: – Я сестра Грасиела. – Я сестра Меган, – последовала ее примеру молодая блондинка с потрясающими голубыми глазами. – А я сестра Тереза, – тихо сказала самая старшая из всех. Добравшись до ближайшего леса, монахини прилегли отдохнуть, и Лючия подумала: «Они похожи на едва вылупившихся птенцов, выпавших из гнезда: в одиночку не продержатся и дня. Что ж, ничего не поделаешь, не менять же из-за них планы. Мне нужен крест, чтобы отправиться в Швейцарию». Лючия пробралась к опушке и, раздвинув ветви деревьев, посмотрела вниз, на раскинувшийся у подножия холма городок. По улицам ходили люди, но похожих на тех, что напали на монастырь, видно не было. «Момент вроде подходящий», – подумала Лючия и повернулась к остальным. – Спущусь вниз и постараюсь добыть нам чего-нибудь поесть. Ждите здесь, а вы, – кивнула она сестре Терезе, – пойдем со мной. На лице сестры Терезы отразилось замешательство. На протяжении тридцати лет она подчинялась лишь приказам преподобной матери Бетины, и вот теперь бразды правления внезапно взяла в свои руки такая же монахиня, как они сами. «На все воля Божья, – подумала сестра Тереза. – Он направил ее, чтобы помочь нам, и говорит с нами ее устами». – Я должна как можно скорее доставить этот крест в монастырь в Мендавии. – Верно. Когда спустимся в город, попросим указать нам дорогу. Пока они спускались по склону холма, Лючия внимательно смотрела по сторонам, но все было спокойно. Указатель на окраине городка сообщал, что это Вильякастин. Прямо перед ними начиналась главная улица, а чуть левее – более узкая и пустынная. «Вот и хорошо, – подумала Лючия. – Свидетели мне ни к чему». Она указала на боковую улицу: – Сюда. Здесь меньше вероятность кого-нибудь встретить. Кивнув, сестра Тереза послушно пошла за Лючией. Теперь оставалось придумать, как забрать у нее крест. Можно, конечно, просто выхватить крест у нее из рук и убежать, но она наверняка закричит и тем самым привлечет ненужное внимание. Нет, нужно сделать так, чтобы она не подняла шум. Вдруг прямо перед ними упал с дерева сук, перегородив дорогу. Лючия остановилась, а потом наклонилась и подняла его. Он оказался довольно тяжелым. Отлично. Монахиня в недоумении посмотрела на Лючию, когда та крепко сжала сук, явно намереваясь ее ударить, но тут у них за спиной раздался мужской голос: – Да пребудет с вами Господь, сестры. Лючия резко развернулась, готовая броситься наутек, но увидев мужчину в коричневой монашеской рясе с капюшоном, высокого и худощавого, с орлиным носом и самым безгрешным выражением лица, какое только возможно, передумала. Его глаза излучали теплый свет, а голос звучал мягко и напевно. – Я Мигель Каррильо, монах. Мысли Лючии пустились в бешеный перепляс. Ее первоначальный план провалился, но теперь у нее внезапно появился другой, лучше прежнего. – Слава богу, мы с вами встретились! Мы из цистерцианского монастыря близ Авилы, – пояснила Лючия. – Прошлой ночью на обитель напали неизвестные, всех монахинь увезли, только нам удалось сбежать. – Я из монастыря Сан-Хенерро, где провел последние двадцать лет. На нас тоже напали позавчера ночью. – Он вздохнул. – Я знаю, что Господь уготовил свою судьбу для всех, но, должен признаться, пока не могу взять в толк, что уготовано мне. – Эти люди ищут нас, – добавила Лючия. – Поэтому нам необходимо как можно скорее оказаться за пределами Испании. Вы не знаете, как это можно сделать? Монах Каррильо одарил ее теплой улыбкой: – Думаю, я сумею помочь вам, сестра. Господь не зря свел нас вместе. Отведи меня к остальным. Пришлось вернуться в лес и представить нового знакомого спутницам. Монахини по-разному отреагировали на появление мужчины. Грасиела не осмеливалась поднять на него взгляд, Меган, напротив, поглядывала с интересом, а Тереза отнеслась к нему как к посланнику Господа, который покажет им дорогу в Мендавию, к монастырю. – Те, кто напал на монастырь, наверняка не прекратят поиски, – заметил монах Каррильо. – Но искать будут четырех монахинь. Поэтому прежде всего вам необходимо переодеться. – У нас нет другой одежды, – растерянно сказала Меган. Монах одарил ее блаженной улыбкой: – У Господа нашего обширный гардероб. Не переживай, дитя мое: он нам поможет. Давайте вернемся в город. Было два часа пополудни, время сиесты. Монах Каррильо и четыре сестры шли по главной улице городка, внимательно посматривая по сторонам, чтобы вовремя заметить погоню. Магазины были закрыты, а вот рестораны и бары продолжали работать. Странная, непривычная музыка, что лилась из их окон, поражала монахинь своими резкими, диссонирующими звуками. Монах Каррильо заметил выражение лица сестры Терезы и пояснил: – Это рок-н-ролл. Очень популярен среди молодежи. Две молодые женщины, стоявшие возле одного из баров, уставились на монахинь, а те в свою очередь тоже смотрели на них широко открытыми глазами, дивясь их странным нарядам. Юбка одной девушки была настолько короткой, что едва прикрывала бедра, юбка другой была длиннее, но зато с разрезами по бокам почти до пояса. На обеих красовались обтягивающие трикотажные кофточки без рукавов. «Все равно что раздеты», – с ужасом подумала сестра Тереза и перекрестилась. В дверях стоял мужчина в свитере с высоким горлом и странного вида пиджаке без воротника, на шее его блестела толстая цепь с кулоном. Когда компания проходила мимо винного погребка, сестер приветствовали незнакомые ароматы никотина и виски. Увидев что-то на противоположной стороне улицы, Меган остановилась. – Что такое? В чем дело? – встревожился монах, проследив за ее взглядом. Меган смотрела на женщину с младенцем на руках. Сколько лет прошло с тех пор, как она последний раз видела младенца или ребенка? Тринадцать лет назад в сиротском приюте. Шок от увиденного заставил Меган осознать, как сильно она была оторвана от внешнего мира все эти годы. Сестра Тереза тоже смотрела на младенца, только ее мысли текли в ином направлении. Младенец на противоположной стороне улицы заплакал, и ей вспомнился другой ребенок, которого она бросила. Но нет, это невозможно: прошло тридцать лет. Сестра Тереза отвернулась, и, когда они двинулись дальше, детский плач еще некоторое время звенел у нее в ушах. Теперь их внимание привлекла афиша, извещавшая, что в кинотеатре идет фильм под названием «Три любовника». На ней были изображены две полуголые женщины, обнимавшие по пояс обнаженного мужчину. – Господи, они же… они же почти голые! – в ужасе воскликнула сестра Тереза. Монах Каррильо нахмурился: – Да уж, просто стыд, что сейчас дозволено показывать в кинотеатрах. Этот фильм – настоящая порнография. Все самое сокровенное выставляется напоказ, отчего дети Господа нашего уподобляются животным. Монахини прошли мимо скобяной лавки, парикмахерской, цветочного магазина и кондитерской. Все было закрыто на время сиесты, но они все равно останавливались у каждой витрины и во все глаза смотрели на некогда знакомые, но давно позабытые предметы, выставленные за стеклом. Перед магазином женской одежды монах Каррильо попросил спутниц задержаться. Жалюзи на окнах были опущены, а табличка на двери гласила: «Закрыто». – Подождите меня здесь, пожалуйста. Монах свернул за угол и скрылся из вида, и женщины в недоумении переглянулись. Куда это он? А что, если не вернется? Однако волновались они зря: спустя несколько минут послышался звук открываемой двери, а потом на пороге возник сияющий монах Каррильо и помахал им рукой: – Скорее. Когда они вошли в магазин и монах запер за ними дверь, Лючия спросила: – Как вам удалось?.. – Господь отворил нам заднюю дверь, – с серьезным видом ответил брат Каррильо, однако прозвучавшие в его голосе озорные нотки вызвали у Меган улыбку. Сестры с благоговением оглядывались по сторонам. Магазин напоминал им рог изобилия, заполненный разноцветными платьями и свитерами, бюстгальтерами и чулками, туфлями на высоких каблуках и болеро. Они не видели красивой одежды многие годы, и теперь от этого многообразия разбегались глаза. На полках магазина так же красовались сумочки, шарфы, пудреницы и множество флаконов и коробочек. Женщины стояли посреди магазина, открыв рты от изумления. – Нам нужно поторопиться, – предупредил их брат Каррильо, – и уйти отсюда до окончания сиесты, когда магазин опять откроется. Так что не стесняйтесь – выбирайте все, что понравится. «Слава богу, я снова смогу одеться как женщина», – подумала Лючия и, подойдя к стойке с платьями, принялась изучать ассортимент. Перебрав с десяток платьев и костюмов, она наконец остановила свой выбор на бежевой юбке и светло-коричневой шелковой блузке в тон. Не Баленсиага, конечно, но на первое время сойдет. Подобрав нижнее белье и удобную обувь, она зашла в примерочную и, быстро переодевшись, была готова идти дальше. Остальным монахиням потребовалось время.