— Намечается нездоровая тенденция, — послышался голос дзёнина. — сколько ещё раз она спасёт тебя? Сильная. Я лежал на своей постели и таращился в потолок. Мысли и воспоминания путались. За последние несколько дней, что я провёл здесь, успел понять несколько важных тем для меня. Вот только вслух я их произносить не торопился. Юки вновь приходила ко мне, заботилась и даже меняла повязки. Теперь ей позволяли передвигаться по деревне самостоятельно. Во-первых, во время боя она и так многих жителей успела увидеть, во-вторых Шин был поражён её отвагой и тем что она спасла двоих. Сати пришла в себя и обнаружила, что заботливо спрятана от всего мира. Ну, а со мной ситуацию он слышал уже не раз. Дважды. Я обязан ей жизнью дважды. Наши потери были значительные, всё таки напасть на нас решил почти весь клан врага. Это было странно. Ради одной девушки, которая ничего о них не знала, пожертвовать всем что есть. А возможно этот заказ был для них чем-то большим. Нам так и не удалось узнать какой была плата, но желание выполнить договор любой ценой вызывало уважение и непонимание одновременно. Всё уже сделано. Погибшие уже не о чём не сожалеют. Аки после боя навестила меня лишь раз. Долго молчала, а потом поклонилась и вышла, не проронив ни слова.Позже я узнал, что она благодарила Юки за моё спасение и даже смогла улыбнуться ей. Видимо наконец отпустила идею завоевать моё сердце. Видимо осознала, что оно уже принадлежит другой. Одно пугало меня. Юки стала более молчаливой, отстранённой. Сначала я воспринимал это на свой счёт, что ей неприятно видеть раны. Но потом друг признался, что за беседой с ней узнал, что она эмоционально подавлена. Ужас, страх смерти и чувство что может потерять меня разрушали её. За последний пункт я особенно зацепился памятью. Это радовало и ужасало одновременно. А ещё я не знал, что будет дальше. Её враги напали на деревню, большее количество или же почти все уже мертвы и скорее всего оставшиеся забросят попытки найти её. А значит ей больше не нужно прятаться от мира. Она свободна и может начать жизнь заново. Устроится в окия, вновь попытаться стать гейшей. Юки Ода навестила меня в позднее время. Пытаясь сесть на кровати, я уставился на неё не понимающим взглядом. Обычно она приходила рано утром и перед ужином, а тут солнце давно скрылось за горизонтом. Лицо было напряжённым, движения дёрганными. Напрягся. — Я хотела поговорить, — чуть слышно произнесла она, остановившись в нескольких шагах от постели. — Говори, — не стал тянуть. Пусть отрубит сразу, зачем мучить. — Я благодарна тебе за всё, что ты сделал. Ты был не обязан. — поклонилась. Внутри всё сжалось. Мне не нужна эта любезность. «Был не обязан». Зачем произносить такое? Легонько наклонил голову в ответном поклоне. Молчал. — Я долго думала. Размышляла. Моя жизнь закончилась тогда, в окия. Меня убили там. Замолчала и опустила взгляд. Мне было больно слышать это. Интонация с надрывом и сожалением. — Ты подарил мне жизнь. Другую, не такую какую я хотела. — снова тишина. Разрушительная, колющая сердце. «Не такую». — Ты показал мне другую сторону жизни, с недостатками, страхом и долгом. «Страхом». Отдельные слова пульсировали в голове и раскалённым металлом резали душу. — Ты был рядом в кошмарах и боролся за меня. Рисковал собой за меня и мне никогда не отплатить этот долг. А теперь, когда всё закончилось, я не могла понять что мне делать дальше. Страх спросить тебя разъедал меня, страх узнать твои мысли сводил с ума. Но дальше жить так не смогу. «Дальше не смогу» — Я знаю, что чувствую и не прошу взаимности, но обязана задать вопрос. — опустила глаза и замялась. Как девушке воспитанной гейшами откровенничать с мужчиной? Как переступить через все свои правила и задать главный вопрос? — Можешь остаться, — я опередил её. Сам предложил. Плечи рухнули вниз и по телу растеклось что-то тёплое. Я должен был правильно понять её, ведь последняя фраза перечеркнула все предыдущие и все сомнения. Но заставлять её просить я не мог. Взметнула глаза вверх. Уставилась широко распахнутыми глазами. Сделала шаг. Ещё один. И вскоре оказалась рядом со мной, сжимаемая в моих объятиях, успокаивающаяся и принимающая свою судьбу. КОНЕЦ