-Прошу Вас ещё раз, Пётр Сергеевич, разрешите мне поговорить с Маргаритой. -Я благодарен вам всем за помощь, - помотал головой тот. - Не представляю уже, что делать... Говорите... Может поможет... Как знать?... С этими словами он оставил комнату. Бедность дома, полутёмные душные комнаты, он не замечал. Всё казалось хорошим, удобным из-за доброжелательности хозяев: Рамона и его сестры — Элены. Доверившись им, он надеялся, что Маргарите скоро станет лучше, и тогда смогут продолжить путь... -Вам письмо, Пётр Сергеевич, - вышел к нему в коридор Рамон и протянул конверт. -Ах, да, я отправлял известие о том, где мы и что задержались, - вздохнул тот, взглянув на надпись на конверте. - Это от тётушки Маргариты... из Мадрида... Тем временем возле его дочери сидела сестра Рамона. Она некоторое время молчала, наблюдала за Маргаритой и сказала: -Знаешь, моему братцу ты нравишься настолько, что ничего ему уже не нужно, только бы быть с тобой да чтобы ты стала счастливой... Я поддерживаю, но не хочу, чтобы ему причинили боль. Маргарита молчала и не реагировала. Наблюдая за нею, Элена всё равно продолжала говорить, будучи уверенной, что та всё слышит и понимает: -Мы не знали, что вы так богаты. Отец твой немного рассказал о произошедшем... Что ж... Жизнь ваша не сладкой оказалась, но раз ты жива, пожалей отца. Тем самым сможешь отправиться туда, куда хочешь, а не лежать здесь. Пойми, этим ты заставляешь моего брата волноваться всё больше. Он привяжется, а тебе он вряд ли приглянется. Я к чему?... Прошу тебя,... или Вас, Маргарита Петровна, - волновалась Элена всё больше. - Оживите уж побыстрее да покиньте наш дом... С этими словами Элена неуверенно вышла из комнаты, несколько раз оглядываясь на Маргариту, но та лежала неподвижно, так и глядя в одну точку. Только надежда, что всё же просьба была услышана и оставалась... Ещё два дня Маргарита вот так пролежала. И лишь она знала, что всё слышала, понимала. Она ела лучше, пила, но молчала и смотрела будто в даль. Оставить то горе, ту боль, которые переполняли из-за потери любимого, которого сама же и убила, Маргарита не могла. Может даже не хотела. Путалась она во всех чувствах, но знала одно — хотела повернуть время вспять и всё изменить... Уснув вскоре после очередной душащей ночи, она резко вздрогнула, когда снова привиделся Алексей: -Ты зовёшь меня... Так забери же... Потянувшись телом, с болями в нём, Маргарита стала медленно подниматься. Она взглянула на горевшую на столике рядом свечу: «Мне бы столько воли гореть до конца...» Заприметив стоящий подле стакан с водой, Маргарита осушила его. Она почувствовала, будто холодный ручей пробежался внутри, разливая потоки сил. Тут же, на стуле, где так часто сидел возле неё отец, висело платье. Не спеша переоделась Маргарита. Она одевалась и вспоминала всё произошедшее вновь и вновь, все слова, все просьбы... С новым желанием выкралась Маргарита в кромешную тьму узкого коридора, а там и на улицу. Тёплый воздух сразу коснулся её лица. Закрыв на мгновение глаза, Маргарита вдохнула его. Лишь камень на душе не давал насладиться продолжением жизни. Желание уйти, оставить всех, для кого является преградой жить дальше в покое, - брало верх... Глава 56 С дымом из труб усадьбы смешивался ложившийся к земле туман. Он цеплялся за ветки деревьев, а опадающие листья мягко падали через него к мокрой траве. Редкие лучи солнца, холодный воздух, отдалённые голоса птиц... Этот поздний рассвет встречал мчавшийся по тропе всадник... Он только покинул просыпающуюся деревню, исчезая в туманной пелене и видя перед собой всё лучше и лучше, ближе и ближе показавшиеся очертания усадьбы. Только проехал через ворота, как стая ворон взметнулась к небу из кустов, где пряталась от холода ночи. Остановив коня перед входом в дом, всадник быстро спрыгнул и с грохотом распахнул двери. Опешивший слуга раскрыл рот, чтобы возмутиться, как оказался схваченным за ворот. Нежданный гость потащил его с собою на верхние комнаты и бросил на пол одной из спален: -Признавайся, чёрт, во всём, а то прибью здесь же! - раздался крик грозного гостя. Слуга застыл на полу и уставился испуганно в глаза: -Помилуйте, князь,... не имею права! -Права ты не имеешь, скотина? - встряхнул его князь за шиворот и поставил перед собой, продолжая трясти. - Говори, подлец! Душу вытрясу! Говори!!! -В Испании они! В Мадриде или в Таррагоне, - выкрикнул тот через подступившие слёзы и оказался снова брошенным на пол. -Благодари Бога, что не избил тебя до смерти, - склонился над ним полный гнева князь. -Не выдавайте только барину, что я сказал, умоляю, - обнял слуга его за ноги. - Алексей Алексеевич,... умоляю! -Пошёл прочь, - пнул его в сторону Алексей. - Вон!!! Поднимаясь, падая, спотыкаясь, слуга быстро, как смог, оставил его в спальне одного. Комната только начала освещаться лучами поднимающегося солнца, лучи которого пробивались через исчезающий туман... Окинув всё вокруг взглядом, Алексей остановился перед постелью: -Давно же тебя здесь нет... Но я тебя найду... Через чувствующуюся боль в спине, он встал чуть прямее. Он погладил подушку, кружевное покрывало на кровати. Его рука плавно скользила к ночному столику, на котором лежало серебряное зеркальце. Представляя ту, по которой душа тосковала, которую так хотел сейчас видеть, обнимать, Алексей прошептал: -Любимая... Он набрал в лёгкие воздуха, снова оглянулся в спальне возлюбленной и увидел лежащий на письменном столе лист бумаги. Пойдя туда и взяв его в руки, Алексей стал читать написанное стихотворение: Нет, нет, прекрасней этой розы нет, Средь всех цветов нет мне милее. Шёлк бутонов её Покоряет давно. И соловей запоёт лишь о ней, Когда вновь придёт долгожданный рассвет. Свет, свет на лепестках любви Искрится в капельках хрупкой росы. По утру лишь она Радует вновь меня Та роза в саду, что всех милей, Для которой придёт вновь и вновь рассвет. Так прельщает взор эта радость, Так лелеет душу та сладость, Так дурманит аромат букета Той жизни, о которой песня рассвета. Разлетится песня по миру. Может встречу тебя, друг мой милый, Ты лишь песню рассвета услышать сумей Увидеть розу счастья, розу жизни моей. Нет, нет, прекрасней этой розы нет, Средь всех цветов нет мне милее. Шёлк бутонов её Покоряет давно. И соловей запоёт лишь о ней, Когда вновь придёт долгожданный рассвет.