Иррис разобрала другие письма на стопки по степени срочности, и Печаль начала предлагать Йеденвату вернуться на их места. Пригласить Бейрама, Туву и Аррана быть в ее совете было просто. Она не могла представить свое правление без них. Но с другими было сложнее. Лорд Самад был одним из тех, кого она хотела заменить. И Каспира была под вопросом, хотя Печаль стал мягче относиться к сенатору Прекары, узнав лично, какими бывают Рэтбоны. Это они основали Сыновей Раннона, пытались дважды ее убить и помешали ее предвыборной кампании. Список тех, кто не нравился Печали, рос с каждым днем, и Аркадий Рэтбон в нем был высоко. Но мысли об Аркадии привели Печаль к Лувиану. Где же он? Хоть в безопасности? Тихо ждал, пока она его помилует? Печаль все еще не придумала убедительную причину, которая объяснит Шарону, почему его нужно убрать из разыскиваемых. И все же Лувиана к ней не пустят, даже если он будет исправившимся Рэтбоном. Шарон посчитает его слишком опасным. И если она скажет ему, что Лувиан раскрыл правду о Ламентии, Шарон пойдет на конфликт с Веспусом, а этого она никак не хотела. И Лувиан оставался в розыске. И Печаль сомневалась, что его это устраивало. — Что такое? — перебила ее мысли Иррис. — Выглядишь рассеянно. Печаль покачала головой. — Я думала о Лувиане. — О, серьезно? — Иррис растягивала гласные, приподняв брови. — Смешно, — Печаль закатила глаза. — Просто… не в его стиле такое молчание. Мне казалось, что он должен день и ночь докучать мне, чтоб я его помиловала. Иррис задумалась. — Это странно. Он не из тех, кто скрывается от славы. Ты уверена, что он не вернулся к семье? — Уверена. Но нам стоит узнать больше в Прекаре. — Точно. Ты закончила? — Иррис кивнула на бумагу, которую Печаль подписывала с размахом. — Остались Бальтазар и твой отец. — Скажи, что ты его не оставишь. Печаль ухмыльнулась. — Не знаю. Без вице-канцлеров он был неплох. — И кто теперь смешной? — Иррис улыбнулась. — Серьезно, нельзя оставлять Бальтазара. Он ужасен. И он не выполняет работу — он почти весь прошлый год принимал Ламентию с твоим отцом. Тебе нужно от него избавиться. И от Веспуса тоже, — Иррис села с прямой спиной. — Его не то что в замке, в Ранноне быть не должно. Он не подходит для роли посла. Выборы закончились, Печаль, ты можешь всем рассказать, как он поступил с твоим отцом. Мы договаривались. Сердце Печали трепетало. — Я не могу, — сказала она. — Почему? Печаль искала ответ. — Дипломатические причины. — Какие? — Иррис прищурилась. — Его сестра — королева Риллы. — Сводная. И что? Это не помешало твоему отцу уволить его. У тебя есть доказательства, что он принес Ламентию в замок. — Нет. У меня есть доказательства, что Звездная вода становится Ламентией. То, что он делает Звездную воду, не доказывает, что он принес Ламентию в замок — особенно потому что она появилась после того, как он ушел. И я не могу бросаться обвинениями без доказательств. Он — сводный брат королевы Риллы, как ты и сказала. Нам нужны доказательства. Настоящие. А пока я хочу следить за ним. И Бальтазаром, — Печаль взглянула на часы и встала так быстро, что чуть не сбила кресло на пол. Она была рада поводу уйти. — Мне нужно подготовиться к ужину. Если увидишь отца, скажи, что я передам ему приглашение на пост моего вице-канцлера завтра. Объясни, почему позже. — Скажи сама за ужином. — Вряд ли будет шанс, — Печаль напряглась. Иррис приподняла брови. — Он думает, что ты его избегаешь. Она так и делала, но не могла сказать. Печаль не могла смириться с тем, что он врал ей всю жизнь. Печаль хотела его в роли своего вице-канцлера, но она не была готова довериться ему снова. Или даже говорить с ним. И она старалась не оставаться в одиночестве после победы, находила разные поводы, чтобы потянуть время и понять, что она чувствует. Но она плохо старалась… — Печаль… — Я приму ванну. Увидимся утром. Иррис протяжно вздохнула. — Увидимся. Печаль поспешила из комнаты, не оборачиваясь. Ее сердце колотилось так, что было неприятно. Она не обманула Иррис. Она это знала. Она не сможет вечно избегать столкновения с Веспусом. — Печаль? Она не слышала, как он приблизился. Она даже думала притвориться, что не услышала. Но вздохнула и повернулась. — Шарон. Он подъехал на инвалидной коляске туда, где она остановилась у основания лестницы. Его темные глаза сияли, пока он приближался, в уголках глаз собрались морщины. Он был рад ее видеть. Хотела бы иона ощущать такое. — Я надеялся застать тебя до ужина, — сказал Шарон, останавливая коляску и ставя ее на тормоза. — Я как раз собиралась готовиться к ужину. — Может, выделишь минутку? — это была просьба, не требование. Он уважал ее новый статус. Печаль ценила это, но не могла ничего с собой поделать. — Что-то срочное? Я опаздываю. Глаза Шарона потускнели, он кивнул. — Ничего срочного. Я просто хотел поговорить с тобой. — Я в порядке. Лучше не бывает. Шарон смотрел на нее — сквозь нее — и словно видел ложь. Печаль невольно отпрянула на шаг, увеличивая расстояние между ними. Шарон опустил взгляд на ступени — туда он подняться не мог — и Печаль ощутила себя ужасно. Она не это имела в виду. Но он звучал спокойно, говоря: — Я тебя оставлю. Может, поговорим за ужином? Она кивнула и повернулась, направилась вверх, минуя по две ступеньки за шаг, ощущая весь путь на себе его взгляд. Она отпустила слуг, ждущих в гостиной, и направилась к спальне. Она набрала ванну, мысли блуждали. Она надеялась отыскать решение насчет… Она открыла дверь спальни. Веспус сидел за столом для завтрака. 2 Военные игры — Что вы тут делаете? — она прижала ладони к горлу, шок был ледяной водой, приковавшей ее к месту. — Кто вас впустил? Он был в одежде для пути: в каштановых кожаных сапогах, полночно-синем плаще поверх строгого риллянского костюма того же цвета, маленький чемодан стоял у его ног. Его волосы лунного цвета были заплетены в плотную косу и ниспадали на плечо, но пара прядей выбилась возле его ушей. Он мягко улыбнулся ей, пригладив волосы. — Я сам себя впустил. — Как? Он повернулся к открытой двери ее гардеробной. — Через проход, конечно. Печаль смотрела то на него, то на дверь.