По заведенной в их семье традиции дети в первую очередь составили расписание. Не имея часов, да и особо в них не нуждаясь, они приняли решение жить по естественному островному времени. Это означало, что подъем был с первыми лучами солнца, с момента, когда на острове начинала просыпаться жизнь, и отбой на закате, вместе с отходящей ко сну природой. Обязательно не менее трех раз в течение дня каждый из Петтерсов должен был провести около получаса на вершине того самого холма, с которого они осматривали свой остров в день прибытия. Причина была проста: с него отлично просматривались все стороны света, кроме северной, заслоненной горами, а значит, можно было увидеть проплывающий мимо корабль и позвать на помощь. Для этого Майкл оставил на вершине холма длинную палку с привязанной к ней его белой сорочкой — в нужный момент ей можно было размахивать как флагом — и сложил костер на случай, если потребуется подать сигнал ночью. Эйша тут же дала ему название — «Холм надежды». Утром, после непродолжительных водных процедур и зарядки, следовал завтрак, обычно это были фрукты и одна бутыль воды. Затем каждый занимался своими обязанностями. Когда солнце было в зените, наступало время обеда, по своему составу он был таким же, как и завтрак, только фруктов было больше. Далее дети вновь обустраивали свой быт. На закате наступало время ужина. Тогда Майкл с помощью своего огнива разжигал костер, они нагревали в стеклянной бутыли воду с опущенными в нее различными травами, которые собирала Эйша. И так, представляя, что они пьют чай, Петтерсы сидели на песке, разглядывая при свете пламени незаконченную мамину картину Пензанса. В обязанности Эйши входил сбор фруктов, мытье бутыли после вечернего чаепития и наполнение ее водой из родника. Кроме этого, она активно начала изучение растительного и животного мира острова, а с тех пор, как дети перенесли пчелиный улей на сушу, на ее маленькие плечи легло еще обустройство пасеки[114]. Девочка верила, что в скором времени они смогут обзавестись своим собственным медом. Пока Эйша исследовала местную флору и фауну, Майкл принялся за строительство хижины. Место ее расположения он выбрал заранее. Юго-западная часть поляны перед холмом. Здесь, в тени пальм и эвкалиптов, можно было спрятаться и от палящего солнца, и от ветров, дующих с океана, и от дождей. Кроме того, рядом находился наблюдательный пункт, а главное, у его подножия бил родник, что давало доступ к пресной воде в любое время. Удачнее места и придумать было трудно. В качестве строительного материала парень выбрал бамбук, который в избытке рос на острове: он достаточно прочный и в то же время удобен в обработке и не требует особых усилий. Топора в арсенале мальчика не было, поэтому рассчитывать на вырубку серьезных деревьев было нельзя, а вот бамбук можно осилить и ножом, если правильно подойти к процессу. Вооружившись камнем, он зашел в джунгли. План был прост. Нужно найти одинаковые по толщине стебли бамбука и отметить их небольшим надпилом, потом взять нож, приставить лезвие к стволу и ударами камня по клинку с другой стороны срубить растение. Поэтому Майкл предусмотрительно взял небольшой окатыш[115], чтобы рука не устала в работе. Выбрав, как ему показалось, подходящий ствол, парень потянулся за ножом. И тут произошло нечто странное. Взяв оружие, мальчик почувствовал тот же магнетизм, что и ранее на корабле, но он заметно усилился. Ладонь будто прилипла к рукояти. С момента боя отца с акулой Майкл не вынимал его из ножен и сейчас от неожиданности и испуга отчаянно затряс рукой, чтобы бросить клинок на землю, но тот никак не хотел отклеиваться. — А-а-а-а-а! — закричал он на весь остров. — Отстань от меня! Не без усилий, но мальчику удалось все-таки бросить оружие. Но странности продолжились. Оказавшись на земле, нож начал бешено крутиться, словно сошедшая с ума стрелка компаса, а потом замер, устремив острие в одном ему известном направлении. Майкл, глубоко дыша, пристально смотрел на клинок и пытался понять причину увиденного. Взявшийся из ниоткуда ветер коснулся стеблей бамбука, и в листьях раздался шепот. — И-и-и-иди-и-и-и… Мальчик затряс головой. Он слышал, что, оставшись в одиночестве, люди порой лишаются рассудка, но он не думал, что это происходит так быстро, к тому же он не один на острове, а с сестрой. Его размышления снова прервали: — И-и-и-иди-и-и-и… Майкл вытер рукавом пот со лба и вслух проговорил: — Куда? Куда мне идти? Но нож ничего не ответил. Зато сзади послышался голос сестры: — С кем ты разговариваешь? Парень повернулся. Эйша стояла с охапкой фруктов и какой-то травы и вопросительно смотрела на брата: — У тебя все в порядке? Ты кричал. Майкл замялся. Не зная, как объяснить сестре увиденное и чтобы она не приняла его за сумасшедшего, он решил соврать: — Да… все хорошо… просто бамбук попался слишком прочный, и я не смог его сразу срубить. Девочка улыбнулась: — Попробуй еще раз. Уверена, у тебя получится. Я отнесу фрукты и буду ждать тебя на поляне, у меня есть одна идея, которую надо обсудить. Парень кивнул: — Хорошо. Иди, я скоро буду. Проводив взглядом сестру, он вновь посмотрел на подарок Блэйка. Присев на четвереньки, мальчик осторожно приблизился к нему. Нож вел себя совершенно обычно. Ни голосов, ни бешеного вращения. Немного осмелев, Майкл взял его в руку. Опять ничего. Обычная холодная сталь клинка. — Хм… Может, мне показалось? Перегрелся на солнце? Ладно, пора за работу. Размахнувшись, он вонзил лезвие в основание бамбукового стебля. Мальчик рассчитывал хотя бы на треть углубиться в ствол, чтобы меньше энергии затрачивать на работу камнем, поэтому ударил со всей силы и чуть было не упал в траву. Нож, будто не встретив никакой преграды, свободно прошел через дерево и зарылся в землю. С трудом сохранив равновесие, Майкл посмотрел на бамбук, думая, что он промазал. Но стебель был перерезан полностью и болтался в воздухе, зацепившись листьями за соседние стволы. Майкл внимательно изучил лезвие. На ноже не было ни одной зазубрины или щербины, словно только что он отрезал не бамбук, а головку сыра. Тогда парень решил продолжить эксперимент. Он поднял с земли принесенный камень, положил его на левую ладонь и замахнулся правой для удара, но в последний момент остановился. Немного подумав, он аккуратно приложил лезвие к поверхности булыжника и слегка надавил на рукоять. Нож зашипел и стал плавно входить в камень. Почувствовав рукой тепло, Майкл отбросил окатыш, который тут же развалился надвое. Глаза мальчика от удивления расширились. — Ничего себе! Ты не только красивый, но и крепкий, как раз то, что надо. Давай с тобой дружить? В ответ лезвие обдало ладонь еле уловимой вибрацией. — Это значит «да»? — Парень покрутил нож в руке, несколько раз с силой разрезал им воздух, затем поднес к лицу и проговорил: — Нас с тобой впереди ждут великие дела. Обещаю, что я не обижу тебя и буду тщательно ухаживать. Ты готов к новым подвигам, друг? Лезвие вновь завибрировало. Удовлетворенный ответом, Майкл улыбнулся. Спустя полчаса юный Петтерс вышел к сестре, волоча за собой с дюжину длинных бамбуковых стеблей. Эйша сидела посередине поляны, выкладывая что-то на земле. — Ты была права, у меня получилось, даже очень хорошо получилось, думаю, скоро нам не придется ночевать под открытым небом, укрывшись брезентом. — Это очень хорошо, — безучастно ответила девочка, продолжая заниматься своим делом. — О чем ты хотела со мной поговорить? — Я начала вести наш собственный календарь. — Что? Какой еще календарь? Эйша сочувствующе посмотрела на брата: — Какой-какой, каменный, конечно, у нас ведь нет бумаги! Ничего не понимая, Майкл бросил бамбук и подошел к сестре. Рядом с ней лежала груда камней, которые она сортировала на две кучки по размеру. — Неизвестно, как долго мы пробудем на этом острове, хотелось бы знать, сколько времени пройдет с момента нашего прибытия до того, как нас найдет мама. Мальчик посмотрел на сестру и кивнул: — Я согласен. Это будет правильно. Робинзон в книге тоже так делал. А почему ты раскладываешь камни в две кучи? — Все просто. — Девочка взяла самый маленький камушек и положила его на землю. — Это один день. Мы тут уже трое суток, поэтому так. — Эйша добавила еще два маленьких камушка, положив их рядом. — Когда пройдет неделя, я начну следующий ряд… и так, пока не кончится месяц. — Сказав это, она положила сверху большой камень из другой кучки. — Понял? — Только один вопрос. Мы начинаем отсчет с момента нашего появления на острове? Девочка кивнула: — Да. Сейчас идет третье число нашего первого месяца. Назовем его «Месяц Прибытия». Глаза парня загорелись. — А лучше Пришвартовень! Мы же моряки, поэтому пришвартовались, а не прибыли! Эйша рассмеялась во весь голос: — Пришвартовень! Какое смешное слово! Хорошо, можешь называть его так, но официально он будет «Месяц Прибытия». Майкл перестал улыбаться и совершенно серьезно спросил: — А что будет, когда закончатся все месяцы и пройдет год? Как ни странно, Эйшу этот вопрос не опечалил. — Значит, ты принесешь с пляжа булыжник побольше, мы отметим его как год и начнем отсчет сначала, втыкая палочку рядом с новым днем недели, чтобы понимать, какое сегодня число. — Тогда это будет уже не каменный, — парень озорно подмигнул сестре, — а древо-каменный календарь? Ладно, так тому и быть. Но будем надеяться, что на Пришвартовене он для нас закончится. К сожалению, а может быть, и к счастью, радужным надеждам Майкла сбыться было не суждено. Глава 31. Дурные вести Каждое утро в Брисбене с момента своего приезда в Австралию Марта Петтерс начинала одинаково. Она просыпалась, завтракала, быстро приводила себя в порядок, надо сказать, она не очень любила наводить красоту, в отличие от приезжих англичанок, и была, как бы это поточнее сказать, за естественность. Поэтому уже без четверти восемь она была готова к новым свершениям. Ровно в 8:00 появлялся Гарисс со скупыми новостями из Англии, после чего они шли в порт, где их уже ждала яхта, чтобы отправиться к очередным островам и атоллам для изучения местных обитателей.