Карине внезапно пришла в голову мысль о том, что они никогда никуда не ходили вдвоем: репетиции да постель – вот и все, что она сможет вспомнить, когда придет пора расстаться. Единственным романтическим эпизодом их любви украдкой можно было бы считать поездку в Суздаль, но и ту безнадежно испортила встреча с Русудан. – Нет, – тихо проговорила Карина. – В ночной клуб я не хочу. Но куда-нибудь сходила бы с удовольствием. – Куда, например? – Не знаю. Может быть, в театр, на хорошую постановку. Или на концерт, только не капеллы, а другой. Олег понимающе кивнул: – Ладно. Я подумаю об этом. А сейчас пошли – перерыв закончился. Во втором отделении они играли скрипичные переложения популярной оперной и балетной музыки. Зал оживился, кое-кто даже пробовал хлопать в такт узнаваемым мелодиям. Между произведениями несколько человек поднялись на эстраду и оставили на рояле различные купюры. Одна из них оказалась стодолларовой. Потом пошли заказы: «Танец маленьких лебедей», «Семь сорок», «Утомленное солнце» и прочие шлягеры. Олег играл на слух абсолютно все, что просили, и Карине пришлось изрядно попотеть, на ходу подбирая аккомпанемент к его импровизациям. Столь совершенное знание Олегом популярного репертуара ее удивило. В одной из пауз она вполголоса спросила его: – Откуда такие способности? Ты же никогда не играл в ресторанах. – Ну да, не играл! – Олег хмыкнул. – Еще как играл. Только это давно было. – Но ты же говорил… – Я говорил, что не хочу выступать в кабаках. – Он хитро прищурился. – Ведь я хорошо знаю, что это такое. Когда-то, на первых курсах консерватории, мне пришлось заниматься этим по полной программе – с деньгами было хреново. Инка как раз с мужем разошлась, нигде не работала, родители ей помогали и много присылать не могли. А стипендии сама знаешь, на сколько хватает. Вот мы с приятелями и халтурили, где придется. Так что у меня в таких делах большой опыт. Он весело улыбнулся Карине и заиграл «Полет шмеля». Она подумала, что, в сущности, многого о нем не знает. Несмотря на их периодически случающиеся ночные откровения, на то, что иногда Олег казался ей настолько близким, словно он – часть ее самой, Карина понимала: он все равно остался для нее загадкой, книгой, которая никогда не будет прочитана до конца. 38 Они закончили выступление в половине пятого утра. Тело ломило от усталости, глаза слипались. Олег же выглядел вполне бодрым, на лице его не было и следа утомления. Он сочувственно оглядел падающую с ног Карину. – Я тебе предупреждал, что это занятие не из приятных. Топай в артистическую, а я схожу за деньгами. Минут через двадцать сядем в машину, и можешь спать. – Ага, – сонно пробормотала Карина. Они вышли на лестницу и там расстались: Олег направился этажом выше, а Карина толкнула стеклянную дверь, ведущую в коридор. Она шла по мягкой ковровой дорожке, мечтая о той чудесной минуте, когда снимет платье, влезет в старенькие джинсы и удобный теплый свитер, уютно устроится на мягком велюровом сиденье «восьмерки» и закроет уставшие глаза. Они славно потрудились, заработали на двоих больше четырехсот баксов всего за одну ночь. Возможно, им предложат выступить еще – публике они явно понравились… Сзади негромко скрипнула дверь, чьи-то тяжелые шаги протопали по коридору, смягченные толстой ковровой дорожкой. Карина обернулась, успела заметить прямо перед глазами круглую багровую физиономию, и в тот же миг ее грубо схватили за плечи. – Не вздумай тявкать, – гаркнул над ухом незнакомый сиплый голос. Ошеломленная, Карина попыталась вырваться, но у нее ничего не вышло. Другой голос, молодой и менее грубый, произнес неуверенно: – Куда ее? – Туда. По коридору вперед и до поворота. Там есть тупичок. Карину с силой тряхнули, и затем из-за ее спины появился парень в расстегнутом клетчатом пиджаке и съехавшем набок галстуке. Волосы его были всклокочены, взгляд словно не желал фокусироваться, блуждая по сторонам. Он вцепился Карине в локоть и поволок ее за собой. – Пусти, – крикнула она, и в то же мгновение рука, что придерживала сзади за плечи, запечатала ей рот. – Сказал же, гнида, только вякни! Убью, – прохрипел первый, совершенно разбойничий голос. «Господи, да кто это? – вихрем пронеслось у Карины в голове. – Что им от меня нужно? Неужели ограбить хотят?» С трудом ей удалось освободить лицо от потной ладони. – Послушайте, – задыхаясь, проговорила она. – У меня нет денег. Они все у моего партнера по ансамблю. Так что вы напрасно… – Заткнись, – грубо перебил красномордый – именно ему, как уже стало ясно, принадлежал сиплый, испитой голос, – не нужны нам твои деньги. – А что же? – растерялась Карина. – Ты нашего кореша обидела, – вполне дружелюбно произнес расхристанный парень. – Он – уважаемый человек, солидные дела с нами обстряпал, а ты его… профинтила. – Парень хихикнул и снова потащил ее вперед. – Какого еще кореша… – начала Карина и остановилась. Она все поняла. Эти двое были соседями по столику питерского бизнесмена, те самые, с которыми он упился до положения риз. Оба едва стояли на ногах, но настроены были весьма решительно. «Вот мразь, – обозлилась Карина, – а я-то думала, что он все позабыл за своей водкой». Она не чувствовала особого страха, понимая, что ее противники близки к отключке, но ее буквально трясло от омерзения, от того, что грязные чужие руки касаются ее тела, а эти двое жалких алкашей угрожают ей. «Надо крикнуть, – решила она, – позвать на помощь. Кругом полно дверей, наверняка за какой-нибудь из них есть люди». Она с силой рванулась из цепко держащих ее рук и громко закричала: – Помогите! – Тише, тише, – забеспокоился парень. – Что «тише»! – злобно зашипел на него красномордый. – Варежку ей надо заткнуть как следует. – Он снова прижал ладонь к Карининым губам, на этот раз так плотно, что ей стало трудно дышать. Из последних сил она вцепилась зубами в задубевшую, соленую от пота кожу. – Уй, – взревел мужик, отдергивая руку. – Гадюка! Она кусается! Я ж тебе… – Он размахнулся и кулаком саданул Карине в лицо. Увернуться она не успела. Перед глазами мгновенно почернело, мелькнула ослепительно-золотая молния. Карина почувствовала, как из носа струей хлынуло что-то горячее. «Кровь», – вяло шевельнулось в мозгу. Подкатила сладкая тошнота, ноги ослабли. Карина ощутила, что ее подхватили на руки и куда-то волокут, но плохо понимала куда. Сил сопротивляться или издать хотя бы звук не было. Вокруг все плавало в туманном мареве. Сбоку мелькнула дверь с надписью «Артистическая», и коридор завернул вправо. Впереди виднелся противоположный выход на лестницу. Парень, несший Карину, положил ее на ковер, так что она коснулась головой стоящей в углу узкой металлической урны. – Пойду, гляну, нет ли кого. – Он скрылся за стеклянной дверью. Красномордый опустился перед Кариной на корточки и запустил руку в вырез ее платья. Она попробовала крикнуть, но изо рта донесся лишь слабый стон. – Ну, гадюка кусачая, – пробормотал красномордый, пытаясь расправиться с плотной бархатной тканью, – сейчас узнаешь у меня, где раки зиму… Он не договорил, неожиданно коротко, смешно хрюкнул и ткнулся носом в урну. Карина с трудом шевельнула веками: позади мордастого стоял Олег. Правая рука его была сжата в кулак, лицо посерело от злости. Он нагнулся и два раза резко и сильно ударил красномордого по шее. Тот дернулся и притих. Сзади тем временем появился парень в пиджаке. Увидев, что стряслось с его приятелем, он не раздумывая кинулся на Олега. Парень был куда меньше ростом и жидковат в плечах, но, видимо, находился под воздействием не только алкоголя, но и травки. Та начисто лишила его инстинкта самосохранения и наделила нечеловеческой яростью.