– За что? Я ничего не сделал. И я виноват… – Нет! – перебила его женщина-кошка. – Ты ни в чем не виноват! Прощай. Она схватила Майку за руку, да так сильно, что Майка едва не вскрикнула от боли, и не повела, а скорее потащила за собой. – Сколько лет твоей дочери? – крикнул ей в спину дядя Шериф. – Пять, – ответила женщина-кошка. Она ошиблась на год, но Майка не стала ее поправлять. – А где отец? – Мой папа умер, – обернулась к Шерифу Майка, опередив женщину-кошку с ответом. Тот снова посмотрел на нее долгим и пристальным взглядом, словно старался запомнить или вспомнить что-то очень важное для себя. А Майка вдруг увидела его в окружении незнакомых людей. Дядя Шериф стоял в центре залитой светом тесной комнаты, за его спиной стояли двое высоких широкоплечих незнакомцев с хмурыми лицами, а третий, сидящий за столом напротив, не такой широкоплечий, но еще более хмурый и рассерженный задавал ему какие-то вопросы. Майка не слышала слов, но почему-то была уверена, что вопросы сидящего за столом сердитого человека касаются ее и женщины-кошки. А сердится человек потому, что дядя Шериф отпустил Майку и женщину-кошку, позволив им уйти. Это было очень странно, Майка даже растерялась. А потом женщина-кошка снова потянула ее за руку, и возникшая перед глазами комната вместе с находящимися в ней людьми и бьющим в глаза ярким светом растаяла, растворилась во тьме. Через какое-то время Майка снова увидела перед собой пятно света, хотя уже не такого яркого, как в исчезнувшей комнате, где сердитый человек задавал свои вопросы. Присмотревшись, она поняла, что это просто фонарь, подвешенный впереди приближающейся дрезины. На дрезине стоял уже знакомый Майке машинист и с натугой качал тяжелые рычаги. Увидев перед собой женщину-кошку, он бросил свое занятие, вытер рукавом вспотевший лоб и завистливо пробормотал: – Отпустили? А меня, видишь, обратно отправили на расчистку! Будто это мое дело пути разгребать! Даже стакан засадить не дали! Это после такого-то! Майка живо представила бар, где машинист стакан за стаканом вливает в себя мутную, дурно пахнущую жидкость, рассказывая обступившим его людям о произошедшем обвале. Но в следующее мгновение эту картину сменило другое видение, от которого у Майки мурашки поползли по коже – грязный, забрызганный кровью пол, и на нем белеют выбитые зубы. * * * – Дядя машинист, не пейте сегодня. Не надо. Гончая первой повернулась к Майке, опешивший машинист опоздал на пару секунд. Девочка не отличалась болтливостью и не встревала в беседу взрослых. Пока Майка не заговорила, Гончая была уверена, что она даже не прислушивается. – Чего? – Машинист вперился в Майку презрительным взглядом. – Мамку свою поучай, а меня не надо. – Пожалуйста, не пейте. Я вас очень прошу, – повторила Майка. – Да пошла ты, мелочь! – разъярился машинист. – От горшка два вершка, а туда же! Если отбросить грубость, мужик был прав на все сто. Гончая дернула Майку за руку, чтобы та замолчала, но тут девчонка выдала такое, отчего Гончая просто окаменела. – И главное – не показывайте никому пистолет, который получили от мамы! Про трофейный револьвер, которым Гончая расплатилась с машинистом за поездку, она Майке не говорила. Откуда же та узнала?! – Да ну тебя, – сердито пробурчал машинист и снова налег на рычаги. Тронувшись с места, дрезина укатила вперед. – Он не поверил, – всхлипнула Майка, когда удаляющаяся дрезина скрылась в темноте. Но Гончую сейчас интересовало другое. Она присела на корточки, развернула к себе девочку и заглянула ей в глаза. – Откуда тебе известно, что я отдала пистолет машинисту? Майка снова всхлипнула. – Я видела, как злые люди били его в темном подвале. Там был забрызганный кровью пол, и на нем валялись выбитые зубы. А перед этим дядя машинист сильно напился в баре и хвастался там большим пистолетом, который он получил от тебя. – Где ты это видела? – Нигде. Просто видела. Закрываю глаза и вижу. – А еще что ты видела? – Человека, который бил дядю машиниста, – неохотно призналась Майка. – Как он выглядел? – Высокий, сутулый, страшный. «Высокий, сутулый, страшный… Подручный Калгана!» – вспомнила Гончая. – Он что-нибудь спрашивал? Майка кивнула. – Да. Про нас. – И машинист ему все рассказал? Молчание. И новый кивок. Гончая стиснула зубы. Она так и не поняла, откуда берутся странные видения, а девчонка, похоже, и сама этого не знала, но не сомневалась, что Майка говорит правду. Она действительно видит будущее! И в этом будущем, судя по ее словам, совсем недалеком, избитый калгановским костоломом машинист выложит всем, куда он отвез женщину с маленькой девочкой. Женщину, расплатившуюся с ним крупнокалиберным револьвером – оружием, которое она забрала у зарезанного громилы! Что произойдет потом, Гончая знала и без Майкиных пророчеств. Как только ремонтники Ганзы расчистят обрушившийся туннель, науськанные Калганом отморозки ринутся по ее следу. Да они и не будут ждать, ведь Белорусскую и Краснопресненскую связывают два туннеля! Получив наводку, эти шакалы сразу бросятся в погоню! Единственный способ избежать преследования – это вернуться сейчас назад, разыскать в туннеле машиниста, свернуть ему шею и забрать револьвер. Все! Ни Калган, ни его громилы не узнают, куда делась с Белорусской разыскиваемая женщина с маленькой девчонкой. Во всяком случае, не узнают до тех пор, пока они с Майкой не будут уже в безопасности. Но этот вариант имеет один недостаток – благодаря своим способностям про него может узнать Майка! И тогда… Что тогда произойдет и как это повлияет на их отношения, Гончей даже думать не хотелось. Охваченная внезапным порывом, она снова взглянула девочке в глаза. – Что нам делать? Ты знаешь? Майка только помотала головой. Вопрос остался без ответа, но Гончая облегченно выдохнула. Мимолетное наваждение прошло, она снова ощущала себя в привычной среде, где выживание зависело от силы и ловкости, скорости реакции и точности выстрела. Чтобы выпутываться из смертельно опасных ситуаций, мало видеть картинки будущего, для этого надо быть Гончей. – Помнишь, что сказал Шериф? – спросила она у Майки. Еще хотела потрепать девочку по голове, но вовремя вспомнив про свои грязные руки, остановилась. – Если пойдем быстрее, быстрее доберемся до Краснопресненской. – А как же дядя машинист? – растерялась девочка. – Ты его предупредила. Теперь ему решать, как себя вести. – Но он мне не поверил! – воскликнула Майка. «Я и сама с трудом верю». Гончая вздохнула и взяла Майку за руку. – Тогда это будет ему уроком. – А если эти злые люди убьют его? – Убьют? – Гончая задумалась. – Вряд ли. Если бы он упорствовал, тогда могли бы. Но я думаю, он сдаст нас сразу, как только лишится пары зубов. – Тогда ладно, – улыбнулась Майка. После объяснения Гончей она сразу повеселела. Вот и пойми эту девчонку! Глава 5 Пешком Поначалу Майка шагала бодро, но постепенно начала уставать. Непривычные к хождению по туннелям детские ножки то и дело цеплялись за шпалы. Несколько раз она оступалась и не свалилась на рельсы только потому, что Гончая всякий раз успевала подхватить ее. Девочка не жаловалась, но Гончая слышала, как с каждым шагом дыхание ее маленькой спутницы становится все натужнее и тяжелее. – Присядь, передохни, – предложила она, и девочка сейчас же плюхнулась на рельсы. – Я не устала, – с трудом ворочая языком, выговорила Майка и тут же поправилась: – Не очень устала. Гончая улыбнулась.