Раневская на вопрос, как она себя сегодня чувствует, ответила: – Отвратительные паспортные данные. Посмотрела в паспорт, увидела, в каком году я родилась, и только ахнула… * * * «Третий час ночи… Знаю, не засну, буду думать, где достать деньги, чтобы отдохнуть во время отпуска мне, и не одной, а с П.Л. (Павлой Леонтьевной Вульф. – Ред.). Перерыла все бумаги, обшарила все карманы и не нашла ничего похожего на денежные знаки… 48-й год, 30 мая». (Из записной книжки народной артистки). * * * – Смесь степного колокольчика с гремучей змеей, – говорила она об одной актрисе. Обсуждая только что умершую подругу— актрису: – Хотелось бы мне иметь ее ноги – у нее были прелестные ноги! Жалко – теперь пропадут… * * * Раневская и Марецкая идут по Тверской. Раневская говорит: – Тот слепой, которому ты подала монетку, не притвора, он действительно не видит. – Почему ты так решила? – Он же сказал тебе: «Спасибо, красотка!» * * * Скажите Фаине Георгиевне, – обращался режиссер Вaрпаховский к своему помощнику Нелли Молчадской, – скажите ей, пусть выходит вот так, как есть, с зачесанными волосами, с хвостом. Он все еще имел наивность думать, что кто-то способен влиять на Раневскую. Памятуя советы осторожных, он тщательно подбирал слова после прогона: – Все, что вы делаете, изумительно, Фаина Георгиевна. Буквально одно замечание. Во втором акте есть место, – я попросил бы, если вы, разумеется, согласитесь… Следовала нижайшая просьба. Вечером звонок Раневской: – Нелочка, дайте мне слово, что будете говорить со мной искренне. – Даю слово, Фаина Георгиевна. – Скажите мне, я не самая паршивая актриса? – Господи, Фаина Георгиевна, о чем вы говорите! Вы удивительная! Вы прекрасно репетируете. – Да? Тогда ответьте мне: как я могу работать с режиссером, который сказал, что я говно?! * * * Увидев исполнение актрисой X. роли узбекской девушки в спектакле «Кахара» в филиале «Моссовета» на Пушкинской улице, Раневская воскликнула: «Не могу, когда шлюха корчит из себя невинность». * * * Однажды, посмотрев на Галину Сергееву, исполнительницу роли «Пышки», и оценив ее глубокое декольте, Раневская своим дивным басом сказала, к восторгу Михаила Ромма, режиссера фильма: «Эх, не имей сто рублей, а имей двух грудей». * * * В разговоре Василий Катанян сказал Раневской, что смотрел «Гамлета» у Охлопкова. – А как Бабанова в Офелии? – спросила Фаина Георгиевна. – Очень интересна. Красива, пластична, голосок прежний… – Ну, вы, видно, добрый человек. Мне говорили, что это болонка в климаксе, – съязвила Раневская. * * * – Приходите, я покажу вам фотографии неизвестных народных артистов СССР, – зазывала к себе Раневская. * * * Раневская постоянно опаздывала на репетиции. Завадскому это надоело, и он попросил актеров о том, чтобы, если Раневская еще раз опоздает, просто ее не замечать. Вбегает, запыхавшись, на репетицию Фаина Георгиевна: – Здравствуйте! Все молчат. – Здравствуйте! Никто не обращает внимания. Она в третий раз: – Здравствуйте! Опять та же реакция. – Ах, нет никого?! Тогда пойду поссу.