Как-то раз Раневскую остановил в Доме актера один поэт, занимающий руководящий пост в Союзе писателей. – Здравствуйте, Фаина Георгиевна! Как ваши дела? – Очень хорошо, что вы спросили. Хоть кому-то интересно, как я живу! Давайте отойдем в сторонку, и я вам с удовольствием обо всем расскажу. – Нет-нет, извините, но я очень спешу. Мне, знаете ли, надо еще на заседание… – Но вам же интересно, как я живу! Что же вы сразу убегаете, вы послушайте. Тем более что я вас не задержу надолго, минут сорок, не больше. Руководящий поэт начал спасаться бегством. – Зачем же тогда спрашивать, как я живу?! – крикнула ему вслед Раневская. * * * Раневская говорила начинающему композитору, сочинившему колыбельную: – Уважаемый, даже колыбельную нужно писать так, чтобы люди не засыпали от скуки… * * * – Берите пример с меня, – сказала как-то Раневской одна солистка Большого театра. – Я недавно застраховала свой голос на очень крупную сумму. – Ну, и что же вы купили на эти деньги? * * * За исполнение произведений на эстраде и в театре писатели и композиторы получают авторские отчисления с кассового сбора. Раневская как-то сказала по этому поводу: – А драматурги неплохо устроились – получают отчисления от каждого спектакля своих пьес! Больше ведь никто ничего подобного не получает. Возьмите, например, архитектора Рерберга. По его проекту построено в Москве здание Центрального телеграфа на Тверской. Даже доска висит с надписью, что здание это воздвигнуто по проекту Ивана Ивановича Рерберга. Однако же ему не платят отчисления за телеграммы, которые подаются в его доме! * * * Раневская кочевала по театрам. Театральный критик Наталья Крымова спросила: – Зачем все это, Фаина Георгиевна? – Искала… – ответила Раневская. – Что искали? – Святое искусство. – Нашли? – Да. – Где? – В Третьяковской галерее… * * * Ольга Аросева рассказывала, что, уже будучи в преклонном возрасте, Фаина Георгиевна шла по улице, поскользнулась и упала. Лежит на тротуаре и кричит своим неподражаемым голосом: – Люди! Поднимите меня! Ведь народные артисты на улице не валяются! * * * Поклонница просит домашний телефон Раневской. Раневская: – Дорогая, откуда я его знаю? Я же сама себе никогда не звоню. * * * Валентин Маркович Школьников, директор-распорядитель Театра имени Моссовета, вспоминал: «На гастролях в Одессе какая-то дама долго бежала за нами, потом спросила: – Ой, вы – это она? Раневская спокойно ответила своим басовитым голосом: – Да, я – это она». * * * Как-то в скверике у дома к Раневской обратилась какая-то женщина: – Извините, ваше лицо мне очень знакомо. Вы не артистка? Раневская резко парировала: – Ничего подобного, я зубной техник. Женщина, однако, не успокоилась, разговор продолжался, зашла речь о возрасте, собеседница спросила Фаину Георгиевну: – А сколько вам лет? Раневская гордо и возмущенно ответила: – Об этом знает вся страна! * * * Как-то Раневская, сняв телефонную трубку, услышала сильно надоевший ей голос кого-то из поклонников и заявила: