Глава 10 Понарошку На Пионерской аллее Валерка встретил Анастасийку. Асфальт был расчерчен мелом на «классики», и Анастасийка сама для себя, без подружек, прыгала по квадратам задом наперёд на одной ноге, а другую ногу держала рукой. Время от времени она замирала в причудливых позах. – Лагунов, стой! – окликнула она. – Ты куда идёшь? – Никуда, – тотчас набычился Валерка. – Будешь свидетелем, что я допрыгала. Поклянись на дохлую кошку. Не надо было связываться с этой предательницей, но Анастасийка всё равно нравилась Валерке – даже после того, как предала. – Кошка сдохла, хвост облез. Кто обманет, тот и съест, – сказал Валерка. Анастасийка снова принялась прыгать, комментируя «классики»: – Один – маргарин. Три – сопли подотри. Пять – в компот наплевать. Восемь – поднимем и бросим. Десять – «домик»! Валерке было приятно смотреть на гибкую и красивую Анастасийку. – Как-то странно ты прыгаешь, – заметил он. – У нас соревнование, – разворачиваясь, пояснила Анастасийка. – Я уже пропрыгала «садик», «школу», «больницу», а сейчас «столовка». Если тебя спросят, ты обязан сделать так, – Анастасийка показала ему скрещенные пальцы, – и сказать про меня правду. А не скажешь правду – умрёшь во сне. – Из-за каких-то «классиков»? – усомнился Валерка. – У нас во дворе одна девчонка всем всегда врала, а потом ногу сломала. Тебе кто хочешь подтвердит. Её чёртик наказал. – Какой чёртик? – удивился Валерка. – Ты, что ли, ни с какой девушкой нисколько не дружишь, Лагунов? – ответно удивилась Анастасийка. Валерка фыркнул. Глупый вопрос. Как можно дружить с девчонкой? – У каждой девушки свой чёртик, – важно сообщила Анастасийка. – Можешь проверить. Вот у тебя есть какая-нибудь сестра, хоть троюродная? – Нормальная есть. – Пусть она напишет на бумажке: «Я в доме хозяйка!» – и положит в подъезде под коврик у двери. А утром там будет лежать другая бумажка, и на ней будет написано: «Нет, я в доме хозяин!». Это чёртик напишет. Валерка задумался. Сестрёнка Люська закончила первый класс. На девушку она ещё не тянула, на хозяйку тем более, да и писала кривыми буквами, к тому же с ошибками. Но надо попробовать подразнить чёртика. – А сама-то не боишься, что тебя чёртик накажет? – спросил Валерка, намекая на вчерашнее предательство Анастасийки. – Умрёшь во сне, и всё. – Я бессмертная, – уверенно заявила Анастасийка. – У меня имя от слова «анастезия». В больнице всем анастезию делают, чтобы не умерли. Она вытащила из кустов цветастый пакет и подала Валерке: – Неси. Мы в одно место пойдём. – В какое? – принимая пакет, спросил Валерка. Почему-то ему было очень легко подчиняться Анастасийке. – В какое надо. Ты в школе как учишься по матике и руссишу? Математика и русский язык были самыми трудными предметами. – На четыре. – Я думала, ты двоечник. А я отличница. У меня золотая медаль будет. – В пятом классе ещё неизвестно, – возразил Валерка. – Кому надо, тому известно. А чего ты кружок больше не посещаешь? – Не хочу петь дурацкие песни вроде «Чунги-Чанги». – И я не хочу, но ведь пою, – Анастасийка пожала плечами. – Дурацкие дела надо делать вместе с кем-то, тогда они уже кажутся не дурацкими. Валерка внутренне согласился. Наедине с собой он счёл бы прогулку с Анастасийкой занятием бессмысленным, а сейчас ему было приятно. – Ты меня в кружок зовёшь? – осторожно уточнил он. Но Анастасийка ловко увильнула от темы: – А тебе кто больше нравится – Ирина или Вероника? Она имела в виду вожатых. – Никто, – признался Валерка. – Вероника злая, а Ирина как в школе. – А мне больше нравится Игорь Александрович. У него усы вот такие, – Анастасийка приложила ко рту ладони, скрючив пальцы. – Как зубная щётка. Он в Веронику влюбился. Если они поженятся, у них дети будут похожи на французов. Французы красивые, немцы страшные, а китайцы одинаковые. Валерка не поспевал мыслью за кульбитами Анастасийки. – Отгадай загадку, – предложила она. – Сколько китайцев нужно, чтобы вкрутить лампочку? – Э-э… сдаюсь, – растерялся Валерка. Эту загадку он раньше не слышал. – Пять, – твёрдо сказала Анастасийка и замолчала. – Почему пять? – робко спросил Валерка. – Один лампочку держит, а четверо крутят стол, на котором он стоит. Теперь ты загадывай загадку мне. Валерка вспомнил другую загадку про китайцев. – Сколько китайцев нужно, чтобы вставить раму в окно? – Сколько? Давай говори быстрее, дурак! – Много. Миллион. Все. Один раму держит, остальные дом двигают. Солнце горело над Пионерской аллеей, и кусты акаций, в которых чирикали птицы, напоминали электрические батареи, заряженные энергией света. В воздухе полыхали невидимые искры. На стыке территорий пятого и шестого отрядов под соснами стояла старая дощатая беседка с тесовой крышей-шатром и скамеечками. Обычно здесь сидели вожатые, следившие за тем, как пионеры убирают свои участки. Сейчас беседка была пуста. К ней Анастасийка и вела Валерку. – Это место волшебное, – сказала она со значением в голосе. – Там желания сбываются? – догадался Валерка. – Ну, не желания… Побудешь там, и всё сделается просто хорошо. Но сперва надо гномику подарок дать. Там гномик живёт под полом. Анастасийка забрала у Валерки свой пакет, достала из него какую-то толстую тетрадь в разрисованной обложке и вытащила из-под её клапана свёрнутый фантик от конфеты. – А у меня нет подарка, – с сожалением сообщил Валерка. Анастасийка поколебалась. – Ладно, – согласилась она, отдавая фантик. – Пусть это будет подарок от тебя. Я вчера уже дарила гномику золотку. Просунь в пол. По двум ступенькам они поднялись в беседку, где после малышовых отрядов пахло яблоками и карамелью. Валерка, оглядевшись, наклонился и опустил фантик в щель между досок. – Теперь надо подождать, – Анастасийка уселась на скамейку. Валерка тоже сел, и Анастасийка шлёпнула свою тетрадь ему на колени. – Заполни, – небрежно велела она и полезла в пакет за ручкой. Валерка открыл тетрадь, и в животе у него всё запылало, а по щекам поплыл румянец. Это был Анастасийкин «откровенник» – заветный альбом любой девчонки. К «откровенникам» девчонки подпускали только лучших подруг и выдающихся мальчиков. Поскольку Валерка не мог считаться выдающимся, поступок Анастасийки означал глубокую симпатию.