– Исход мог быть только один. Тот тип, которого Карл так спешил грохнуть, наверняка прослышал про контракт прежде, чем Гас передал его исполнителю. И успел сделать ход раньше. Превентивный удар, верно? Избавиться от Карла, пока Карл не избавился от него. – А что ваш друг Гас обо всем этом говорит? – Гас ничего не говорит. Гас ничего уже не может сказать. Гаса самого пришили – в ту пятницу, в один день с Карлом. Вот это была новость так новость! – По вашим словам, объект узнал, что Карл нанял Гаса, но не успел Гас принять меры, как объект оборачивается – и сам приканчивает обоих? – В точку! Превентивный удар. Гурни медленно кивнул. Вполне вероятная версия. Он откусил еще инжира. Ангелидис, разгорячившись, продолжал: – Так что задача у вас теперь проста. Найдите человека, которого хотел убрать Карл, – вот и узнаете, кто убрал Карла. – А у вас есть хоть какие-то догадки, кто бы это мог быть? – Нет. И вам важно это знать. Так что теперь слушайте внимательно. То, что случилось с Карлом, не имеет ко мне ни малейшего отношения. Никакого отношения к сфере моей деятельности. – Откуда вам это известно? – Я хорошо знал Карла. Если бы я мог уладить проблему, он бы ко мне и пришел. Суть в том, что он пошел к Жирдяю Гасу. Значит, для него это было что-то личное, никакого касательства ко мне. Никакого касательства к моему бизнесу. – Жирдяй Гас работал не на вас? – Он ни на кого не работал. Жирдяй Гас работал независимо. Предоставлял услуги разным клиентам. Так оно удобнее. – Так у вас нет ни малейшего представления, кто… – Ни малейшего. – Ангелидис посмотрел на Гурни долгим и серьезным взглядом. – Если б я знал, то сказал бы вам. – Почему вы сказали бы мне? – Кто бы Карла ни убил, а мне он этим подгадил здорово. Не люблю, когда мне гадят. Сразу хочется подгадить в ответ. Понимаете? Гурни улыбнулся. – Око за око, зуб за зуб, да? Ангелидис вдруг весь подобрался. – Какого хрена вы вот это сказали? И сам вопрос, и его резкость поразили Гурни. – Это цитата из Библии, про правосудие путем причинения равного… – Черт возьми, я знаю цитату. Но почему вы ее вспомнили? – Вы же спросили, понимаю ли я ваше желание поквитаться с теми, кто убил Карла и Гаса. Ангелидис поразмышлял над этим ответом. – Вы не знаете, как именно Гаса прикончили, да? – Нет. А что? Он помолчал еще несколько секунд, пристально глядя на Гурни. – Мерзкая история. Вы точно не слышали? – Абсолютно. Я и про его существование-то не знал, а уж тем более про то, как он умер. Ангелидис медленно кивнул. – Ну ладно. Я вам расскажу – вдруг поможет делу. Вечером в пятницу Гас всегда устраивал у себя дома игру в покер. В ту пятницу, как его убили, народ приходит, а дверь никто не открывает. Они звонят, стучат. Никогда такого не бывало. Думают, ну может, он в сортире. Ждут. Звонят, стучат – Гас не открывает. Они толкают дверь. Дверь не заперта. Входят. Находят Гаса. – Он на секунду умолк с таким видом, точно проглотил что-то кислое. – Не люблю об этом говорить. Гадость, понимаете? Я считаю, дела надо вести разумно. Без всяких там психопатских мерзостей. – Он покачал головой и подвинул пару тарелок на столе. – Гас сидит в одном белье перед телевизором. На кофейном столике бутылка рецины, бокал налит до половины, хлеба немного, тарамосалата в миске, все чин чином. Но… Губы у него скривились еще сильнее. – Но он мертв? – предположил Гурни. – Мертв? Еще бы не мертв! И в оба глаза вбито по четырехдюймовому гвоздю. И в оба уха – прямо в мозг. А пятый – в горло. Пять, на хрен, гвоздей. – Он помолчал, вглядываясь в лицо Гурни. – Что скажете? – Да вот удивляюсь, что в новости ничего не попало. – Отдел борьбы с организованной преступностью, – не столько сказал, сколько выплюнул Ангелидис. – Загребли все под ковер, точно кучу дерьма. Ни некролога, ни объявления о похоронах, ничего. Все хранят в тайне. Ну вы поверите? А знаете, почему они все держат в тайне? Гурни счел этот вопрос чисто риторическим и отвечать не стал. Ангелидис шумно всосал воздух между зубами и продолжил: – Они держат это в тайне потому, что так им удобней думать, будто они что-то знают. Будто знают какую-то тайную хрень, которую не знает никто, кроме них. Как будто из-за этого у них есть власть. Секретная информация. А знаете, что у них есть на самом деле? Дерьмо вместо мозгов и зубочистки вместо причиндалов. – Он бросил взгляд на золотые «Ролекс» и улыбнулся. – Идет? Мне пора. Надеюсь, это вам поможет. – Все это очень интересно. Только один последний вопрос. – Конечно. Он снова посмотрел на часы. – Вы хорошо ладили с Карлом? – Прекрасно. Он мне был как сын. – Никаких разногласий? – Ни малейших. – И вас не раздражали все эти его речи о «мрази земли»? – Раздражали? Вы о чем? – В интервью прессе он называл людей, занятых в вашей сфере деятельности, мразью земли. Ну и в том же духе. Что вы об этом думали? – Считал, ловко он завернул. Хорошо для предвыборной кампании. – Ангелидис показал на миску с оливками. – Очень вкусные. Мой кузен из Микен присылает специально для меня. Возьмите немножко домой, угостите жену. Глава 26 Тут, твою мать, война, а не шахматный турнир Добравшись до конца проселка, ведущего к дому, Гурни с изумлением обнаружил, что у сарая припаркован большой черный внедорожник. Опустив окно, чтобы проверить почтовый ящик, он убедился, что Мадлен уже забрала почту, а потом подъехал к блестящей «Эскаладе» и остановился перед ней. Дверца отворилась. Появившийся из нее мускулистый верзила обладал сложением футбольного нападающего. По-военному коротко подстриженные волосы, русые, с проседью. Недружелюбные, налитые кровью глаза, застывшая неприятная усмешка. – Мистер Гурни? Гурни ответил ему дежурной улыбкой. – Чем могу помочь? – Меня зовут Майкл Клемпер. Это вам что-нибудь говорит? – Следователь по делу Спалтеров? – Именно. Вытащив бумажник, он раскрыл его и показал удостоверение сотрудника бюро криминальных расследований. На фотографии, отображенной на ламинированной карточке, он был моложе и выглядел типичным безмозглым громилой из ирландской мафии. – Что вы здесь делаете? Клемпер сморгнул, усмешка у него чуть дрогнула.