«Это камешек в мой огород, — поняла Варвара. — Пусть развлекается, мне наплевать». — А потом заведут себе собаку или кота, и носятся с этими уродами, как идиотки. Думают, что это их семья, — насмешливым тоном продолжила Ильина. — Да, хочется о ком-нибудь заботиться, вот и заводят питомцев, — поддакнула Лидия Петровна немного неуверенно. — А еще возьмут этих страшилищ — бойцовых собак, — передернулась Ильина, — смотреть на них противно. Как их только можно любить! Недаром их собаками-убийцами называют. Я бы запретила эти породы, это же опасно для окружающих! Лидия Петровна согласно покивала головой. — Надо быть совершенно без мозгов, чтобы взять такую собаку в дом! Видимо, отсутствие внимания со стороны мужчин заставляет этих неудачниц выбирать такие агрессивные породы. Это, наверное, комплекс неполноценности они так компенсируют! Я бы таких собак отстреливала, а хозяек — лечила! — авторитетно заявила Ильина и многозначительно замолчала. В приемной возникла неловкая пауза. На работе все знали о Варькиной собаке и многие даже были с ней знакомы — Варвара привозила Дэфу на корпоративные пикники, и там сотрудники весело гоняли с собакой по полю, играли с ней в «канатик», кидали ей мячики и активно фотографировались. Слова Людмилы Леонидовны были прямым оскорблением и самой Варвары, и ее Дэфы. Но, поскольку формально никаких имен названо не было, то придраться к словам Ильиной никто не мог. Тем не менее, коллеги старались не смотреть в Варькину сторону, испытывая стыд за слова Людмилы. Но она не замечала их состояния, не до того было — глаза Варвары заливала пелена гнева. Она вспомнила, как самоотверженно бросилась Дэфа на бандита, защищая ее, как лизала ей лицо, когда прибежали люди, и у Варьки от облегчения потекли слезы. А по дороге в отделение милиции Дэфа ехала в машине рядом с ней, и положила Варе лапу на плечо, всем видом показывая, что та находится под ее, Дэфиной, защитой. — Это вы меня имеете в виду, Людмила Леонидовна? — вдруг громко и отчетливо произнесла Варвара. На нее вдруг снизошло спокойствие. Варя поняла, что сегодня работает тут последний день, а посему стоит высказаться обо всем, что она по поводу Ильиной думает. И пропади все пропадом, но молчание будет предательством по отношению к ее собаке! — Ничего я такого не думаю о вас, Варвара Андреевна, — холодно ответила Ильина. — С чего вы взяли? Но по ее голосу было понятно, что она не ожидала такой смелости от Вари. Обычно все колкости и выпады сходили Людмиле с рук. «Но не в этот раз», — мрачно решила Варька. — Я не замужем, у меня нет ребенка, и есть стаффордширский терьер — собака бойцовой породы. Вы, видимо, замечательно разбираетесь в чужих комплексах неполноценности, но не хотите обращать внимания на свой! — Что вы себе позволяете, Шевелева?! — опешила Людмила, даже привстав со своего кресла. — То же, что и вы! Высказываюсь по поводу неудачниц, но на профессиональной почве! Видите ли, — голос Варвары зазвенел от напряжения, — некоторые женщины не могут смириться с тем, что кто-то может быть умнее их и заниматься интересной работой, а не носить кофе в кабинет шефу двадцать лет подряд. И поэтому они завидуют всем, кто хоть чуточку превосходит их по образованию. Они пытаются добиться уважения, занимаясь интригами, и находят в этом удовольствие, но на самом деле работают в окружении коллег, которые их ненавидят. — Что? — Ильина покрылась красными пятнами, растерялась и выглядела очень глупо. — Вы что себе позволяете, Шевелева?! — Правду, Людмила Леонидовна, — спокойно ответила Варвара, — а что же еще? Должен же вам кто-то ее сказать. Так вот — вас в агентстве все ненавидят и боятся. А я — нет. Ильина медленно поднялась с кресла, скомкала в руках какой-то листок бумаги и вдруг пронзительно закричала: — Во-о-о-н! Пошла вон отсюда, хулиганка!!! — Нехватка образования у вас с лихвой компенсируется жаждой власти. Надеюсь, ваш руководитель это тоже когда-нибудь поймет. Счастливо оставаться! — она кивнула головой замершим в смятении коллегам. В оглушительной тишине Варька медленно положила блокнот на стол, туда же — ручку, сняла с блузки бейдж со своим именем, и спокойно отправилась на выход. Краем глаза она заметила откатившуюся дверь в кабинет генерального директора и его застывший на пороге силуэт. Но ей уже было все равно — сейчас она поедет домой и завалится спать. А рядом под боком будет сопеть горячее плотное тельце в полосатой толстовке с глупой надписью «Я люблю Сан-Франциско». * * * Как ни странно, но спала Варвара прекрасно, и утром субботы проснулась довольно рано — отдохнувшая и спокойная. Решение было принято, она уволилась, и теперь надо стряхнуть с себя все сомнения и переживания и думать о будущем. О нем, кстати, стоило подумать уже сегодня. Ведь впереди маячил платеж за квартиру, а затем одна за другой шли оплаты по нескольким кредитам, и их ни в коем случае нельзя было просрочить. Конечно, всегда можно было стрельнуть взаймы у Тимофея или попросить в долг у Соньки. Но это было лишь временным решением — деньги потом надо будет возвращать, а это значит, что она только глубже зароется в долги. Быстро погуляв с собакой, Варька принялась готовить завтрак. Обычно по субботам она готовила себе что-нибудь экзотическое, необычное. Ей нравилось начинать выходные с красивого завтрака, с ароматным кофе, свежевыжатым соком и вкусной булочкой, но сегодня ей было не до сантиментов. Сегодня на завтрак она жарила прозаическую яичницу и все время думала о том, что ей теперь делать. Неопределенность ситуации выводила ее из себя. Яростно и неловко орудуя вилкой в левой руке, она раскромсала и развезла яйца по всей сковороде, изуродовав свой завтрак до неприличия. На тарелку пришлось высыпать какие-то ошметки вместо яичницы. Посмотрев на свою еду, Варвара расстроилась. «Надо взять себя в руки и провести выходные максимально эффективно — отдохнуть, отвлечься, повидаться с друзьями. К маме надо съездить, — вспомнила она, — а с понедельника начну поиски работы!» К моменту, когда она, наконец, добралась до своего лицея на Мосфильмовской, где была назначена встреча выпускников, Варвара успела провернуть кучу дел — встретилась с двумя подружками с прошлой работы, забежала на выставку кактусов с Катькой, которая обожала эти растения и десятками разводила у себя дома. Затем она заехала в гости к однокласснице, где они вдвоем постригли ее карликового пуделя по кличке Найс, что должно, по идее, означать «хороший», но на деле пес был злобным и истеричным. Оттуда Варьку забрал Тимофей, и они поехали в автосалон, где провели тест-драйв новой модели Ауди. Фома подыскивал себе новую машину и внимательно прислушивался к мнению Варвары — она отлично разбиралась в автомобилях, прекрасно водила машину и могла толково проанализировать плюсы и минусы каждой модели, проведя за ее рулем совсем немного времени. В итоге, Варька эту машину забраковала как неподходящую ему по стилю вождения. Тимофей вздохнул, смирился с тем, что его ждет, как минимум, еще один тест-драйв в ближайшем будущем, и после этого они отправились в свой лицей. Встреча выпускников проводилась каждый год, и как минимум половина их потока неизменно собиралась на эти мероприятия — лицейская дружба с годами не растратила своей актуальности. Сначала ребята тусовались в актовом зале лицея, затем все разбрелись по классам. Непрерывно болтая, молодежь разбилась на группки по интересам, в воздухе стоял постоянный гомон, люди переходили от одной группы к другой — обменивались новостями, хвастались достижениями или жаловались на неудачи. На такой встрече можно было завести полезные связи, присмотреть себе пассию, найти работу или хотя бы известить всех о ее поиске. Варвара именно этим и собиралась заняться, но все никак не выходило завести разговор на эту тему — все внимание в их междусобойчике самым нахальным образом перетягивала на себя Варька Жданова. Варвара почему-то недолюбливала свою тезку с самых первых дней обучения в лицее. Во-первых, ее бесило, что у них одинаковые имена, хорошо еще, что они хотя бы учились в параллельных группах. Жданова уже в восьмом классе, когда они только пришли в лицей, была охотницей за парнями — кокетничала она напропалую со всеми подряд, искусно пользовалась косметикой, красиво одевалась и липла ко всем парням. За это в лицее ее прозвали Липучкой, но чтобы она не обижалась, сократили прозвище до Липы. Имя это настолько приклеилось к Ждановой, что, пожалуй, никто ее Варей почти и не называл. Липа, или Липка, цену себе, тем не менее, знала. Она всегда умела преподнести себя так, что все парни были в нее влюблены. Вернее, почти все. Тимофею, например, Жданова никогда не нравилась, и этот факт, видимо, ее бесил, потому что она проходу Фоме не давала. Однако за все эти годы тот ни разу не дал слабину, и Варька им в глубине души очень гордилась. Сегодняшняя встреча не была исключением — Жданова сразу направилась к ним с Тимофеем, как только увидела их в актовом зале. Не отставала она даже в классе — постоянно вовлекала Фому в разговор, строила ему глазки и мило улыбалась. Варьку обуяла дикая ревность, и она забыла, что собиралась поговорить с одноклассниками о поисках работы. Она зорко следила, чтобы Липа «не переступила черту», после которой надо начинать военные действия — потери Тимофея она бы не перенесла, хоть она и никогда не рассматривала его ни в каком другом качестве, кроме как друга. — Зеленин, — насмешливо протянула Жданова, — что ты такой серьезный? Ты всегда такой? Он, что, — обратилась она неожиданно к Варваре, — всегда такой? — Да он просто устал, — махнула рукой Варька, — правда, Тимофей? — Только два дня назад прилетел из командировки, да, — кивнул головой Фома. — А что, девчонки и мальчишки, не пойти ли нам в кафе? Посидим, поболтаем. Да и перекусить уже хочется! Кто «за»? Почти все, кто из их потока пришел на встречу, согласились с этим предложением. Варваре эта идея была не по душе — платить за кафе сейчас было противопоказано ее кошельку, но Тимофей и слышать ничего не хотел: — Барби, самоотвод не принимается! — строго заявил он. — Нечего тебе сидеть дома и предаваться грусти, я тебя знаю! Я куплю тебе самую вкусную пиццу! А на десерт возьмем панакотту! Идет? Тимофей, конечно, знал, чем соблазнять Варвару — она обожала пиццу и теряла силу воли при виде панакотты. — Мерзкий интриган, — только и смогла выжать из себя Варька. — Значит, договорились! — радостно кивнул головой Тимофей. — Только на полчаса — меня собака ждет! — Идет, я сам вызову тебе такси! — пообещал Тимофей. В кафе было шумно, весело, за столиками сидело много народу. За их столом уместилось шестеро — Варвара, Тимофей, трое парней и, конечно, Жданова. Разговоры лились рекой, а вино только подогревало их красноречие. Тимофей что-то рассказывал о поездке в Доху, о своей работе, но у Варьки сильно разболелась голова и она слушала его невнимательно. — Что у тебя с рукой? — поинтересовалась Липа. Ей, видимо, тоже было скучно слушать технические подробности, о которых рассказывал Зеленин. Пришлось Варьке рассказать о нападении на нее бандита. — Да что ты говоришь! — воскликнула Жданова. — Как же тебе повезло иметь такую замечательную собаку! Она ведь, возможно, спасла тебе жизнь! Знаешь, что? — Липа вдруг оживилась, — вот! Она покопалась в своей сумке из кожи крокодила и протянула Варьке пятитысячную купюру. — Это зачем? — с непониманием уставилась на одноклассницу Варя. — Это подарок твоей собаке! От меня! — Жданова хлопала своими глазами с длиннющими ресницами и честно смотрела Варьке в лицо. — С чего это вдруг? — Просто так. Подарок не тебе, а Дэфе. Купишь ей какие-нибудь вкусняшки! Я бы сама ей привезла, но у меня времени нет. Не обижайся, — попросила Жданова. — Понимаешь, я всю жизнь собак люблю, но у меня так ни одной и не было — боюсь ответственности, — призналась она. — Варь, — смутилась Варвара, — ты извини, но это… как-то… Липка, не слушая Варьку, засунула ей в карман пятерку и махнула рукой: — Знать ничего не хочу! Все, забыли об этом! Лучше расскажи, как ты живешь? Я смотрю, — она кивнула головой в сторону Тимофея, — вы так друзьями и остались? Эх, такой мужик пропадает, — вздохнула она. — Ну, рассказывай! Непонятно, почему, но Варвара вдруг почувствовала симпатию к собеседнице. Деньги тут были ни при чем. Варьку подкупило выражение лица, с которым Жданова слушала историю о том, как Дэфа защищала свою хозяйку — ее глаза горели от восторга, а под конец она чуть не расплакалась от чувств. Выходит, ее Липа и не такая уж противная? * * * Утром шел дождь, и собака изо всех сил делала вид, что спит — лишь бы не идти на улицу. Варька еле растолкала Дэфу и чуть ли не пинками заставила ее выйти во двор. Прогулка заняла десять минут и домой Варька чуть ли не летела, пытаясь угнаться за промокшей насквозь терьершей. Рука ныла, поэтому Варваре вспомнился телефонный звонок Артема и его слова о том, что в случае чего она может заехать к нему днем в больницу. Поскольку сегодня планировался большой семейный обед у родителей, то Варвара решила совместить поход в больницу и визит к родителям в одной поездке. Она припарковала машину на стоянке, оставив Дэфу сидеть в салоне ее старенькой Альмеры, а сама отправилась на прием к Артему. Он ждал ее в вестибюле больницы и сразу проводил в кабинет. — Ну-с, посмотрим, что там у нас, — бормотал он себе под нос, ловко освобождая Варькину руку из плена бинтов. — Да, отек не спадает пока, — радостно проговорил он. — А чему тут так радоваться, не понимаю, — недовольно пробурчала Варвара, — пальцы, как сосиски, и цвет приятный — синенький. Когда это все пройдет? Мне вообще-то работу надо искать! Как я ее найду с такой рукой-то? — А что случилось с прежней работой? Варьке пришлось изложить ему краткую версию увольнения. Она рассказывала эту историю уже в который раз, и с удивлением заметила, что каждый раз история становилась все короче и короче, а переживает она все меньше и меньше. Этот факт ее очень порадовал — не хотелось тратить время на негативные эмоции и борьбу со стрессом. — Так ты теперь безработная? — Увы, — подтвердила Варвара, — не то, что некоторые, у которых их аж целых три! — Ну, на сегодня я, пожалуй, тоже остаюсь без работы, — улыбнулся Артем, — моя смена закончилась, а в лабораторию мне теперь только завтра утром! Может, опять кофе попьем? — с надеждой спросил он. — Я не могу, у меня собака в машине, — извинилась Варька. — Так мы и ее возьмем, — нашелся Артем.