– Я хочу выписать для твоих родителей чек, – невозмутимо продолжал Гольдштерн. – Кроме того, неплохо было бы, если бы ты как-нибудь привезла их сюда. Может быть, я смогу чем-то им помочь. Услышав эти слова, я почувствовала облегчение. Дело в том, что я не знала, как заговорить с ним о том, чтобы он дал консультацию моим родителям. А Гольдштерн продолжал: – Но и ты тоже должна что-то получить… Дай-ка я подсчитаю. Ты ухаживаешь за Мани уже почти целый год. Что ты скажешь, если я оценю твою работу в 5 евро за день? Это меня смутило. – Я это делала, потому что сразу полюбила Мани, а вовсе не из-за денег, – сердито ответила я. Гольдштерн рассмеялся. Но у меня почему-то не было ощущения, что он смеется надо мной. – Кира, большинство людей думают точно так же, как и ты. Когда-то и у меня были похожие мысли. Но назови мне хоть одну причину, по которой нельзя зарабатывать деньги, занимаясь любимым делом. Что-то похожее я уже слышала. Да, правильно, об этом мне говорили и Марсель, и Ханенкамп. И все же меня не покидало чувство неловкости. – Я хочу тебе кое-что сказать, – продолжал Гольдштерн. – Я даю тебе 5 евро в день как раз потому, что ты любишь нашего Мани. Я уверен, что ему с тобой хорошо. Именно искреннее отношение к делу и делает твою работу такой ценной. Он, конечно, полностью не убедил меня, но искушение было слишком велико. Я попыталась подсчитать, сколько же это получится за год… У меня есть дурная привычка кивать головой и прищуривать глаза, когда я считаю в уме. Господин Гольдштерн рассмеялся, и я поняла, что он меня раскусил. – Да, это немалые деньги, – сказал он серьезным тоном. – Но я хочу поставить тебе одно условие. Пятьдесят процентов из них ты должна сэкономить. – Я их все сэкономлю, – радостно воскликнула я. – Ведь мне надо следующим летом в Сан-Франциско. – Под экономией я понимаю вовсе не это, – возразил он мне. – Ты же так или иначе потратишь эти деньги. И это правильно. Деньги для того и созданы. Но ты должна отложить половину этих денег и ни на что их не тратить. – А зачем же тогда деньги, если их не тратить? – удивленно спросила я. – Чтобы жить на них, – объяснил Гольдштерн. – По этому поводу я могу рассказать тебе одну историю. Я очень люблю всякие истории, поэтому уселась поудобнее и приготовилась слушать. Тем временем вернулся Мани и улегся у наших ног. Казалось, что ему тоже нравится тема, которую мы обсуждаем. – Жил-был один крестьянин. Каждое утро он приносил из курятника яйцо себе на завтрак. Но в один прекрасный день он обнаружил, что его курица снесла золотое яйцо. Сначала он подумал, что это чья-то шутка, и на всякий случай отнес яйцо к ювелиру. Тот подтвердил, что яйцо из чистого золота. Крестьянин продал яйцо за большие деньги. Вечером он закатил роскошный пир. На следующий день мужчина поднялся пораньше и пошел в курятник, чтобы посмотреть, не снесла ли курица еще одно яйцо. И действительно, в гнезде лежало новое золотое яйцо. Так продолжалось в течение нескольких дней. Но потом крестьянина одолела жадность. Он злился на курицу за то, что она не могла объяснить ему, каким образом это делает. Ведь тогда он смог бы сделать это сам. Кроме того, эта лентяйка-курица могла бы нести по два яйца в день. В конце концов крестьянин настолько разозлился, что побежал в курятник и зарезал курицу. С тех пор золотых яиц у него больше не было. Мораль этой истории такова: не режь курицу, несущую золотые яйца, – Гольдштерн замолчал, откинулся в кресле и выжидательно посмотрел на меня. – Вот дурак! – воскликнула я. – Теперь у него не будет золотых яиц. Гольдштерна, очевидно, порадовала моя реакция. Мани лежал, слегка виляя хвостом. – Значит, ты бы так не поступила? – Конечно нет! – уверенно ответила я. – Я же не тупая! – Тогда я объясню тебе смысл этой истории. Курица – это деньги. Если ты вложишь деньги в дело, то получишь проценты. Вот это и есть золотые яйца. Я не была уверена, что все поняла правильно, и Гольдштерн продолжил: – У большинства людей на момент рождения нет никакой «курицы». Это значит, что у них недостаточно денег, чтобы жить на проценты с них… – Но для того, чтобы жить на одни проценты, надо иметь очень много денег, – перебила я. – На самом деле требуется значительно меньше, чем ты себе представляешь. Если бы у тебя было 15 тысяч евро и ты получала с них 10 процентов, то вышло бы полторы тысячи евро в год. – Ничего себе! – с восторгом воскликнула я. – Это же 125 евро в месяц. А 15 тысяч при этом остаются целыми. – Совершенно верно, – подтвердил Гольдштерн. – Пятнадцать тысяч – это твоя «курица». Ты же не собираешься ее резать? Эта идея мне очень понравилась. Но тут же родилось и возражение: – Но если я начну копить деньги на «курицу», то нескоро смогу поехать в Калифорнию. – Вот здесь ты и должна принять решение, – кивнул мой собеседник. – Если у тебя не хватит терпения, то ты возьмешь деньги и потратишь их. Например, собрав полторы тысячи евро, ты сможешь полететь в Калифорнию. Но тогда ты убьешь своего «цыпленка». А можешь откладывать часть своих заработков, и через некоторое время у тебя будет столько денег, что на одни проценты с них ты сможешь каждый год летать в Калифорнию. Это было убедительно. Но все же мне очень хотелось побывать следующим летом в Калифорнии. Однако и «курицу» иметь тоже было бы неплохо. Хорошо бы, конечно, и то и другое. Я вздохнула: – Трудно сделать выбор между «курицей» и своими желаниями. – А тебе необязательно от чего-то отказываться. Можно совместить и то и другое, – улыбнулся Гольдштерн. – Предположим, ты заработала 5 евро. Эти деньги надо распределить. Бо?льшую часть ты кладешь в банк. Потом откладываешь некоторую часть для своих копилок, а оставшееся тратишь.