– Семь целых две десятых, – моментально подсчитал Марсель. – Правильно. Это значит, что сумма, вложенная под 10 процентов, удвоится чуть больше чем через семь лет. – Значит, если мне надо узнать, как обстоит дело при 15 процентах, надо 72 разделить на 15. Это будет… 4,8 года. – Скажем для простоты, что ваши деньги удвоятся через пять лет, если вы вложите их под 15 процентов годовых. Если же наш фонд и впредь сохранит доходность на уровне 10 процентов, то наши 10 тысяч евро через семь лет превратятся в 20 тысяч. Через четырнадцать лет это будет 40 тысяч, через двадцать один год – 80 тысяч, а через двадцать восемь лет – 160 тысяч. – Это еще больше, чем мы думали, когда говорили про восемь процентов, – обрадовалась я. – А всего то и нужно, что оставить деньги в фонде. Гениальная система! – с восторгом сказала Моника. После того как мы приняли главное решение, остальное уже не представляло никакого труда. Мы заполнили формуляр, поставили под ним все четыре подписи и отправили по указанному адресу. Через несколько дней мы получили из фонда письмо, в котором говорилось, что на наше имя открыт счет. На него мы перечислили 10 тысяч евро. У нас оставалось еще 200 евро наших ежемесячных взносов. Мы хотели направить их туда же, но госпожа Трумпф убедила нас выбрать другой фонд для лучшего распределения рисков и повышения шансов на выигрыш. В последние дни мне приходилось делать много записей в своем дневнике успеха. Мое выступление в школе. Похвалы, которые я за это получила. Доход, который все продолжал расти. Первые инвестиции с «Денежными магами»… Мне уже не приходилось долго думать, о чем писать. Получалось, что чем больше я пишу, тем больше становятся мои успехи. Видимо, это оттого, что я становилась увереннее в себе. Я уже долго не говорила с Мани, но особых сожалений по этому поводу не испытывала. Мне вполне хватало того, что я играю с ним и вывожу на прогулку. Мне было просто приятно видеть его. Даже когда я делала уроки, он ложился у моих ног и все время внимательно смотрел на меня. Затем он засыпал, и от него веяло спокойствием. Бабушка с дедушкой не хотят рисковать Мы продолжали регулярно встречаться и обсуждать разные вопросы. Раз в месяц мы записывали текущий курс фонда, поэтому точно знали, сколько бы денег мы заработали, если бы продали свой пай. Это было очень интересно и познавательно, однако госпожа Трумпф считала, что производить такие подсчеты постоянно нет никакой необходимости. Она все время повторяла: – Лучше всего вложить деньги в фонд и забыть про них на 5-10 лет. А затем уже можно посмотреть, каков курс и оказались ли мы в выигрыше. Долгое время с курсами практически ничего не происходило: ни доходов, ни потерь. Но в октябре курсы нашего фонда резко упали. От наших денег осталось всего 8 тысяч евро. Мы потеряли около 20 процентов. Настроение у нас было подавленное. Повесив головы, мы сидели за столом и больше всего напоминали не денежных магов, а умирающих лебедей. К такому повороту событий мы были не готовы. Мы предполагали, что путь к первым 50 тысячам евро – это прямая восходящая линия. – Давайте лучше задуем свечи, – предложила я. Настроение у меня было далеко не праздничное. Марсель тоже был на удивление немногословен. Моника пришла в себя быстрее всех: – Мой папа сегодня за завтраком сказал одну вещь. Не помню дословно, но он вовсе не переживал по этому поводу. Отец считает, что сейчас можно купить акции по хорошей цене. «Ниже номинала», – так он выразился. – Он прав, – сказала госпожа Трумпф. Мы удивленно посмотрели на нее. Только теперь мы заметили, что она абсолютно спокойна. Казалось, что все происшедшее ее совершенно не касается. – Похоже, что вас наши потери не огорчают, – сказал Марсель. – А у нас нет никаких потерь. – Ну как же? Целых 2 тысячи евро. Лично мне это совсем не нравится. – Потери у нас были бы только в том случае, если бы мы сегодня продали свои активы. Но мы же этого не делаем. – Столько денег псу под хвост, – не сдавался Марсель. – Псы тут совершенно ни при чем, – не выдержала я. Обстановка все больше накалялась. И тут госпожа Трумпф рассмеялась: – Когда я пережила первый обвал курсов, то реагировала точно так же. Я проклинала тот день, когда купила эти несчастные акции. Я страшно боялась, что курс упадет еще ниже, так как во всех газетах были только отрицательные прогнозы. Все говорили о мировом экономическом кризисе, о вечной биржевой «зиме». Мы с Марселем озадаченно посмотрели друг на друга. Об этом мы даже не задумывались. Оказывается, курс может упасть еще ниже! Госпожа Трумпф с довольным видом усмехнулась. Казалось, сложившаяся ситуация ее совершенно не заботит. – Я пережила не один такой кризис. Но через год-два курс всегда восстанавливался. Поэтому, когда на бирже случается обвал, я абсолютно не нервничаю.