А вот и ты, Мейсон. Под причалом. Она прислонилась к одной из балок и обвила ногами твои бедра. Твои штаны немного опущены… Ее ногти впиваются в твою спину, а ты прижимаешься лицом к ее шее. Ты держишь ее так крепко, так сильно, как будто хочешь заверить, что она не упадет, когда рядом с тобой, Мейсон, а ее волосы прилипли к твоему телу. Ты стонешь ее имя. Я задыхаюсь, держась за живот, потому что мне кажется, что ты разрезал его, просунул руку в грудь и вырвал у меня сердце. В поисках помощи, пытаюсь дотянуться до Райли. Он тут же оказывается рядом и ловит меня прежде, чем я успеваю упасть. — Черт, — шепчет он. — Черт! Я не хотел, чтобы ты это увидела, Эмилия. — И ты это слышишь, Мейсон. Ты поворачиваешь голову, и твои похотливые глаза встречаются с моими. Мне кажется, что мы смотрим друг на друга половину вечности. Я не могу дышать. — Райли, я не могу дышать, — выдавливаю я, чувствуя, что сейчас умру. — Черт, — снова шепчет он. Ты в шоке отступаешь от нее, натягиваешь штаны на бедра и смотришь на меня с ужасом в глазах, как будто только что погрузился в кошмарный сон. Я чувствую, как руки Райли держат меня, когда мои ноги подгибаются. — Эмилия, — оцепенев, тихо говоришь ты и делаешь шаг в мою сторону. — Не смей! Оставайся там, где стоишь, или я забью тебя до смерти! — рычит Райли, и ты останавливаешься. Ты слишком потрясен. Райли поднимает меня на руки и несет, потому что я больше не могу идти. Мои ноги больше не принадлежат телу. — Бл*дь! — я слышу твой крик, и как что-то ломается. Мейсон, что ты наделал? *** Райли заносит меня в свою комнату, а не в твою. «Нас» больше нет. Он кладет меня на кровать, я дрожу всем телом. Вижу только тебя и ее, и взгляд в твоих глазах. Как ты зарылся головой в ее шею, как держал ее, как ее ноги обвивались вокруг твоих бедер, как ее пальцы впивались в твою спину. Мне так плохо, Мейсон. — Райли, — задыхаюсь я. — Меня сейчас стошнит. — Он быстро дает мне мусорное ведро, и меня выворачивает. Но кроме вина ничего не выходит. Последние дни я почти ничего не ела. Райли держит мои волосы, и я вспоминаю, как ты держал меня за волосы, в другом мире, в другое время. После этого я обессиленно откидываюсь назад и опускаюсь на подушки. Я больше не хочу видеть эти картинки, пожалуйста… — Бл*дь, Эмилия! — раздается крик на весь дом. — ГДЕ ТЫ? — я смотрю на Райли огромными глазами. — Лежи здесь. Не дай Бог, ты выйдешь! Оставайся лежать! — твердо говорит Райли и встает. Он выходит из комнаты и закрывает за собой дверь. Я перекатываюсь на бок, держась за живот, потому что чувствую, что меня разорвало на две части, как будто это сделал ты, Мейсон. — Пусти меня к ней, немедленно! — слышу, как ты кричишь перед дверью, а потом слышится удар. — Еще один шаг и я спущу тебя с лестницы, чтобы ты сломал себе шею! — отвечает Райли, а потом… — Что случилось? — Китон. Слава Богу! Твой отец говорит: — Черт. Отпусти его, Райли! — Ах… Мы с Эмилией только что застукали Черри и Мейсона во время веселого полуночного траха на романтическом пляже. — Что ты вообще делал там с Эмилией? — рычишь ты. — Она пришла ко мне, потому что тебя рядом не было, придурок! — выплевывает он. — Я убью тебя! — отвечаешь ты. — Это так, Мейсон? — испуганно спрашивает твоя мать, которая проснулась от этого шума. — Как ты мог так поступить? — Дерьмо, пустите меня к ней, или я сейчас выбью дверь. Мама, прочь с дороги! — Если ты еще хоть раз близко подойдешь к этой девушке или еще раз причинишь ей боль, я вышвырну тебя, а не твой отец, понял, Мейсон Китон Раш? — говорит Оливия авторитетным голосом, который не терпит возражений. — Быстро исчезни из этого дома, — слышу Китона. — Пока я до тебя не добрался, Мейсон! Воцаряется тишина на несколько секунд, а потом ты кричишь: — Я люблю тебя, Эмилия! И это разбивает последнюю частичку, что осталась от меня. 17. Я не могу дышать без тебя, Эмилия Эмилия Я целый день лежу в кровати Райли, в том же положении, как и вчера, и все оставили меня в покое. Оливия пыталась принести мне что-нибудь поесть, но снова ушла, увидев, что я никак не реагирую. Я слышу, как Китон целый день ругается. Эмбер с… ней… уехали сегодня утром. Горько спрашиваю себя, получила ли она драматичный поцелуй на прощание от Мейсона. Сегодня ты стал им, Мейсон. С сегодняшнего дня ты больше не часть меня. Из-за него во мне так много злости, и мне хочется ее выплеснуть. Я ненавижу его. Я чувствую все то, что так хорошо вытесняла в последние годы. Гнев на всех мужчин в моей жизни, а больше всего злюсь на себя, потому что всегда ищу этих мужчин. У меня больше нет причин оставаться здесь, и это лучший повод, чтобы уйти. Я отдала ему все, что у меня было. Этого было не так много, я знаю, но больше у меня просто не было, и, конечно же, этого не хватило. Для таких мужчин, как он, никогда не бывает достаточно, сколько бы ты ни отдавала себя. Они всегда хотят большего. И еще. И еще. Пока больше ничего не останется. Райли был прав. Китон пообещал, что увезет меня сегодня отсюда. Оливия упаковывает мои вещи, а о нем ничего не слышно. Скорее всего, он уже давно наплевал на все, или уехал с ней. И в это «я люблю тебя», я не могу поверить. Тот, кто любит, не делает все то, что он сделал. Тот, кто любит, не обманывает и сопротивляется искушению, оно и так велико. Я качаюсь вперед и назад, потому что не знаю, что делать с этой болью. Она повсюду, в моих ногах, животе, голове… Все горит в агонии. Мне бы очень хотелось зайти в море и больше не выходить, но Райли этого не допустит. Он сейчас где-то в доме, но периодически проверяет на меня. Кого-то другого я не хочу видеть. Особенно его. Но, видимо, его это не интересует, потому что я слышу, как окно, которое было приоткрыто, двигается вверх. Я знаю это, даже не взглянув. Рывком поднимаюсь на кровати. — Уйди! Мейсон замирает у окна. На нем та же одежда, что и вчера, когда он ее трахал. Те же штаны. Его волосы взлохмачены, а плечи исцарапаны. Ее красными ногтями. Ненавижу красные ногти. — Дерьмо, — шепчет он и делает шаг ко мне. — Оставайся на месте, или я закричу! — рычу я. Мое сердце грохочет, как сумасшедшее, а руки дрожат. — Эмилия! — Больше никогда не произноси моего имени! Даже не смотри в мою сторону, я не могу смотреть в твои глаза, Мейсон! Ты лживая, предательская свинья! — он действительно выглядит потрясенным, потому что я никогда не говорила ему ничего подобного, независимо от того, что он со мной делал. — Послушай меня, Эмилия. — Нет, Мейсон, — говорю я тем же тоном. Двигаюсь на кровати все дальше и дальше, потому что он приближается. Он окружает меня, как тигр, и я слежу за его движениями. — Проклятье, что с тобой? Выслушай меня! — Черт, нет! Я ничего не хочу от тебя слышать. Хватило того, как ты вчера стонал ее имя! — он вздрагивает и останавливается. В его глазах появляется отчаяние, но я не отступаю. — Как часто ты трахал ее, пока я одна спала в нашей постели? — не знаю, почему я решила об этом спросить. Он молчит. — Скажи мне, Мейсон! Как часто? Где? Как? Я хочу все знать! — Не принуждай меня, Эмилия. — Думаешь, что можешь причинить мне боль этим? Неужели ты думаешь, что вчера не отнял у меня все, что мне нужно, чтобы чувствовать, Мейсон Раш? Думаешь, мне станет хуже, если узнаю, в какую дыру ты ее трахал, эту маленькую рыжеволосую шлюху? — его глаза становятся больше. — Боже, ты отвратителен. Как я могла когда-то целовать или даже прикасаться к тебе? — Эмилия, прекрати! — его глаза темнеют, и в них появляется предупреждение. Этот взгляд всегда вызывал во мне уважение, сейчас, кроме презрения, ничего не осталось.