? — пишешь ты. А я отвечаю: ! Я улыбаюсь, когда вижу, что ты смеешься. Мне нравится смешить тебя. Почему я не делал этого чаще? Ладно… Ты печатаешь. Я чувствую себя дерьмово, это было очень дерьмовое утро. Сейчас я сижу на подоконнике, пью кофе и курю сигарету. Я должна быть на занятиях, но я здесь, смотрю на уродливый мотель через дорогу и на все эти уродливые мусорные баки у двери Сета. Пришли мне свою фотографию. Я только что встала, Мейсон. Я отчетливо слышу ворчание в твоих словах. Вот почему ты должна прислать ее мне. Ты снова ухмыляешься. У тебя покраснели щеки, Эмилия? Ты закатываешь глаза и вздыхаешь, но затем быстро поправляешь волосы, стираешь пальцем макияж под глазами и натягиваешь топик еще ниже, Эмилия! Ты обязательно сделаешь десять фотографий и пришлешь мне одну. Мне нравится, что ты хочешь выглядеть красиво для меня. Это будет мой новый фон, детка. Пишу я, и твоя улыбка стоит того, чтобы быть таким искренним. С каких это пор мы вообще разговариваем, Мейсон? Спрашиваешь ты, и я вынужден с тобой согласиться. За все это время мы ни разу не разговаривали. Да, мы никогда особо не разговаривали, ты права, но мы делали много других замечательных вещей, Эмилия. Ты ерзаешь по подоконнику, Эмилия, и грызешь ноготь. Я тебя нервирую? Помнишь, как я трахал тебя на работающей стиральной машине, а ты должна была вести себя очень тихо, потому что мама была в соседней комнате? Я немного поиграю с тобой, детка, позволь мне это сделать. Ты закрываешь глаза и откидываешь голову назад. Ты снова чувствуешь меня внутри себя, Эмилия? МЕЙСОН! Пишешь ты возмущенно большими буквами и посылаешь смущенный смайлик. Я дьявольски ухмыляюсь и печатаю: Или тот случай на вечеринке, когда ты надела то облегающее платье и я заставил тебя трижды кончить на заднем сиденье моей машины. Ты ужасен. Ты знаешь, что я люблю твою задницу, Эмилия? ЭТО НАВСЕГДА. Ты не часто говорил мне, что тебе что-то во мне нравится. Так что нет, я не знала. Я говорю тебе сейчас. Я. Люблю. Твою. Задницу. И твои глаза. И твои губы, когда ты зажимаешь их между зубами. И то, как ты смотришь на меня, когда думаешь, что я не смотрю. И как ты всегда боялась прижиматься ко мне, потому что знала, что мне это не нравится. Но я не спал, Эмилия, когда ты это делала. И я никогда ничего не говорил. И мне нравится, как блестят твои глаза, когда ты хочешь что-то сказать в ответ, но не решаешься. И мне нравится, когда ты открываешь себя, чтобы показать мне, как ты сломлена, потому что я знаю, что ты никогда не покажешь этого никому другому. Мне нравится, что ты всегда кусаешь ногти, когда что-то от меня скрываешь. Мне нравится, что ты не умеешь лгать, и мне нравится, что я знаю, что ты никогда не предашь меня и не подведешь, что бы ни происходило между нами. Когда ты жила с нами, с Райли, я всегда с нетерпением ждал, когда вернусь домой и первым увижу тебя. И мне нравится, что ты краснеешь, когда я говорю что-то, что заставляет тебя чувствовать себя неловко, например, что я хочу трахнуть тебя прямо сейчас. И мне нравится, что в ту ужасную ночь, когда потерял тебя, я все еще видел любовь в твоих глазах. И мне нравится, что одного твоего прикосновения достаточно, чтобы я снова вернулся на землю. И мне нравится, как ты улыбаешься, когда я вхожу в комнату, и быстро отводишь взгляд, чтобы я этого не заметил. И мне нравится, как ты смотришь на меня, когда я полуголый. И даже тогда ты думаешь, что я этого не вижу. Я вижу все, что ты делаешь, Эмилия. Мне нравится, что независимо от того, сколько людей было вокруг нас, я всегда чувствовал твое присутствие. Твои глаза всегда следовали за мной, как и мои глаза — всегда за тобой. Мне продолжать? Я нажал кнопку «Отправить», хотя мог бы продолжать этот список бесконечно. Ты читаешь его, всхлипываешь и закрываешь рот рукой. Ты не ожидала этого, не так ли? Я знаю, что ты слишком потрясена, чтобы ответить прямо сейчас. Я так сосредоточился на тебе, что испугался не меньше, чем ты, когда Сет вошел в комнату и увидел, что ты плачешь на окне. Он, наверное, думает, что это из-за него, потому что подходит к тебе и целует тебя. Он кладет обе руки на твои щеки, Эмилия. Мне это не нравится. И ты, наверное, так боишься, что он узнает, почему ты на самом деле плачешь, что оставляешь свой мобильный телефон и ведешь его к матрасу в лофте. Потом ты раздеваешься, но я отворачиваюсь, потому что не могу смотреть на это снова. Блядь! 30. Сними трусики, Эмилия Мейсон Сейчас шесть часов, и ты с доктором Дэниелсом, Эмилия. Мой папа иногда бывает очень крутым. Когда я попросил его немного пошпионить за доктором Уильямом Дэниелсом, он дал мне доступ к камере его ноутбука. Теперь я могу видеть и слышать все, о чем вы говорите, Эмилия. Разве это не удивительно? Папа даже не спросил зачем, он просто сказал: — Две минуты. Мне нравится, что у моего отца нет угрызений совести. Наверное, это у меня от него. Неудивительно, что я такое дерьмо. В общем, сейчас ты сидишь на диване полностью одетая — слава богу — напротив этого говнюка, который все время пялится на твои сиськи, Эмилия, а они у тебя не маленькие. Тебе нравится, что он хочет тебя. А меня бесит, что он не тот жирный отвратительный урод, которого я представлял себе в своей голове. Этот ублюдок мог бы быть моим отцом. Он ровесник моего отца и тоже на него похож. Эмилия. Это отвратительно. Ты воображаешь, что трахаешь моего отца? Я слушаю. Ты теребишь платок в своих руках. Это клише, Эмилия. Ты нервничаешь. — Что случилось, Эмилия? — спрашивает Дэниелс. — О чем ты хотела поговорить? — Мы ездили туда, — отвечаешь ты. — Я слышал тебя. Ты спала с ним? — Что? — отвечаешь ты, смущаясь. — Он ответил на звонок твоего мобильного, поэтому я и спрашиваю. Он его разбил? — Он смотрит на твой треснувший дисплей.