Глава 31 Мне не приходит в голову ничего лучше, как вновь наведаться в дом ведьмы. Слишком много смертей за столь короткое время, а поэтому поселок в трауре, на улицах почти никого, но на столбе у каждого дома развиваются длинные черные ленты. ─ Идиоты… Рассматриваю калитку дома Галины, на которой появился защитный символ. Такой же на входной двери. Идя сюда не подумала, что дом может оказаться запертым, но повезло. Дергаю дверь, и она поддается. Я так спешу, потому что подслушала разговор Таисии и участкового. Завтра этот дом обольют бензином и подожгут. Они хотят вычистить из посёлка как можно больше плохой энергетики. А еще мне показалось, что инициатива исходила именно от Таисии. Она словно серый кардинал, в тени, но решения принимает. А еще влезает в каждую трагедию. Хотя здесь все можно списать на дружеские отношения между односельчанами. ─ Ну и вонь… ─ закрываю нос рукой. Ощущение, что повсюду трупный запах и одновременно в этих стенах скончалось несколько человек. Но на удивление нет даже мух, которые в прошлый визит облепливали все. А еще в доме холодно, хочется вернуться на улицу под солнце. И мрачно. Солнечные лучи словно не хотят проникать в этой пристанище. ─ Ладно… Все хорошо. Но что я ищу? Я не знаю, что искать, но уверена хоть какие-то ответы здесь найду. Теперь знаю, что Галина была вероятнее не в себе, может найду какие-то таблетки или назначения врача, чтобы понять какое именно у нее было психическое заболевание. А может найду… Чем там ведьмы пользуются. Книгу с заклинаниями. И узнаю, как избавиться от Плачущей. Эта сущность меня морально уничтожает. Забирает самое дорогое. Я больше не верю в случайности. А еще перестаю верить своему слуху и зрению. Но, кроме воды из колодца я больше ничего сегодня не пила и не ела. И сделала это специально. Хочу проверить появятся ли галлюцинации. Если да, то дело не в еде предложенной Таисией. Слабое предположение. Но какое есть. Хоть что-то. Пытаюсь соображать, чтобы не поверить в свое сумасшествие. Не красиво капаться в чужих шкафах, по сути сейчас я проникла в чужой дом и это преступление, но такие мысли меня не останавливают. Нагло открываю сервант и проверяю каждую полочку, каждый ящик. Достаю потрепанную временем картонную коробку и сдуваю огромный слой пыли. ─ Кхм…Кхм… Несмотря на грязный пол, сажусь на задницу и зарываюсь в бумаги. Есть листы с уже выцветшим текстом, но все равно пытаюсь прочесть. Какие-то больничные выписки, но не нахожу диагноз. ─ А это кто… ─ рассматриваю пожелтевшую фотографию. На ней с трудом, но узнаю Галину. Женщина еще в теле, волосы не успели посидеть, и черная длинная коса вызывает зависть. Наверное, здесь ей где-то пятьдесят. А рядом несколько совсем молодых девушек, но вот что странно, лицо одной из них выжжено. Словно кто-то поднес головку спички и специально зачернил. ─ Может это твои дочери. Вероятнее так и есть. Переворачиваю фото, но никаких подписей. ─ Вот оно! Шиз…ния. ─ читаю оставшиеся буквы, под инициалами пациента на очередной больничной выписке. ─ Шизофрения. Ого. Только инициалы не Галины. Имя пациента начинается на М. И могу предположить, что это диагноз Марии. Той самой племянницы. Мало знаю о диагнозе, но помню, что его считают опасным, конечно зависит от стадии, но, если женщина убила собственных детей, но все очевидно. Резво поднимаю голову. Мне показалось, что сзади скрипнула половица. Задерживаю дыхание и прислушиваюсь. В доме тишина, а вот на улице слышится карканье. Возвращаюсь к коробке. Но в ней больше ничего интересного: старые газетные нарезки с рецептами, какие-то выписные книжки с ломаными страницами, а на две шелуха, видно кто-то очень давно вылупился. В комнате, где стоял гроб, больше ничего интересного. Я даже диван двигала, но ничего. Правда под диваном нашла рассыпанные иглы в черном воске. Похоже элемент какого-то ритуала. Решаю обыскать самую маленькую комнату, там, где стоит шкаф, в котором пряталась. В углу оконной рамы огромный паук, плетущий свои сети, и от его вида мураши. Открываю первый отдел шкафа, на всех полках старые вещи, которые определенно давно не перестирывали. От них так и несет временем. Чхаю от очередного слоя пыли. ─ Неужели ничего нет. Быть не может. Уверена, Галина была старых устоев, а такие люди в основном хранят все на память или по принципу, что когда-то пригодиться. ─ Опа! На полке в большом отделе под слоем одежды нахожу небольшую деревянную шкатулку со сломанным рисунком. Похоже был волк, но сейчас остались лапы и хвост. И расписано видно вручную, потому что остатки краски лежат слишком неуклюже. Внутри связанные сгнившей веревкой письма. Стоит коснуться веревки, и она рассыпается. Письма не такие уж и старые, последнее дотируется пятнадцатилетней давностью. И они от Марии для Галины. У этих женщин одна фамилия. Сажусь на кровать и матрас сильно проседает под моим весом. Открываю последнее письмо, почерк отвратительный, ощущение, что писал ребенок, которому впервые дали ручку. С трудом разбираю написанное. Мария сообщает, что ее лечение прошло и она наконец может вернуться домой. А еще пишет о своих планах забрать детей. Но письмо обрывается на полуслове, ощущение, что должен быть еще лист, но его нет. Открываю следующее, оно было написано за полгода до последнего. ─ Мне сегодня снилась мама. Я писала ей, но она не отвечает. Почему? Она меня больше не любит? Скажи ей, что я скоро вернусь и заберу его. Он мой. Мой. Только Мой! ─ зачитываю последнюю строчку в слух. ─ Мама. Вернется сюда? Или, о чем она? В первом письме она писала более конкретно. Описала издевательства мужа и то, что заберет свою малышку Алису и богатыря Рому. Но совпадает «скоро вернусь». Значит Мария давно строила планы. Только почему пишет, что сначала вернется, а после заберет. ─ Ты хотела забрать кого-то здесь? А кого? Не понятно… Черт! ─ подпрыгиваю от испуга. Рядом с окном стоит бочка и на нее уселась ворона. Именно ее резкое карканье испугало меня. Ощущение, что она пристально смотрит на меня своими бусинами. Глубоко вздыхаю, чтобы успокоить нервы и вскрываю письма дальше. «… Почему ты не приехала ко мне? Почему не привезла его? Он мой и я хочу его увидеть! Я убью ее, порежу, как свинью, если она не отдаст моего мальчика!...» Галина должна была кого-то привести. Ее мальчика. ─ Неужели у тебя был еще ребенок? И жил здесь? Но почему об этом никто не знал? Или… Просто не рассказали мне. Сложно Понятней не становится. Следующее письмо не вносит ясности, оно вообще не имеет смысла, похоже на бред сумасшедшего, буквы, не складывающиеся в нормальные слова. Похоже в это время болезнь была в пике. Но раз выписали из клиники, то Мария была не особо опасна для общества. Но учитывая историю с этим можно поспорить. ─ Вот же! ─ вздрагиваю. Дергаю ногой, и шкатулка неудачно падает на пол. Верхняя крышка с грохотом отлетает. И не только она. ─ Двойное дно? Ух ты! Дощечка, служившая дном, отпала и под ней оказались еще письма. Точнее один конверт, а в нем письмо и несколько фотографий. Молодая девушка, я бы сказала подросток, а на ее руках младенец. ─ Хм. Я уже видела этот фон. ─ подношу ближе к носу и рассматриваю строение за девушкой. ─ Да ладно, это ведь одна из пристроек церквушки! За столько лет, а видно, что фото старое, ничего не изменилось, даже цвет остался тот же. Переворочаю фотографию и первое везение. «Мария и прекрасный принц. Первый год жизни.» Нацарапано кривым почерком. ─ Прекрасный принц… Значит вот как выглядела Мария. Красивая. Но выглядит слишком молодой. Говорю сама с собой, чтобы лучше думалось, только не работает. Голова кипит. Я вроде что-то нашла, но полезным не назовешь. Опускаю взгляд вниз. Вместе с шкатулкой упали и прочитанные письма. И сейчас край конверта слегка приподнимается. ─ Сквозняк? Снимаю кроссовок и ставлю босую ногу на пол. Действительно дует, но ветер на улице теплый, а этот какой-то ледяной. Возвращаю кроссовок на ноги и опускаюсь на четвереньки. Провожу рукой по стыкам дощечек. Дует. Кажется, под полом пустота. ─ Хм… С такой позы вижу то, чего дальше не замечала. Под шкафом виднеется что-то похожее на большое кольцо и углубление. Кажется, это погребок. Мне нужно отодвинуть шкаф, если хочу узнать, что там. Чуть не падаю с первой попытки, ведь шкаф весит как несколько я. Но адреналин все еще при мне, а поэтому с трудом, но двигаю его. Упираюсь руками в колени и стараюсь отдышаться. Я оказалась права. Передо мной небольшое углубление, крышка чего-то. И одна из дощечек повреждена, именно из-за этого так дует. ─ Да ладно… Крышка поддалась с первого раза, а за ней темнота и старая хлипкая на вид лестница вниз. Я рассчитывала увидеть небольшое углубление, а не полноценный погреб. Вороны с карканьем взлетаю с бочки и добавляют еще больше мурашек. ─ Ну, отступать нет смысла. ─ достаю из кармана телефон. ─ Хотя, перестраховаться стоит! Лечу в соседнюю комнату, в которой видела газету и карандаш. По сделанной ранее фотографии перерисовываю защитный символ и вкладываю под чехол телефона. Может и бред, но надеюсь в случае чего защитит. ─ Давай, Варя, ты сильная, ты обязана докопаться до правды! Глава 32 Лестница сгнила, наступаю на доску, и та трещит под моим весом. Паутины столько, что она путается в моих волосах, налипает на лицо, лезет в рот. Ненавижу ползучих, приходится прикусить губу, чтобы не заорать от страха перед этими мелкими существами. Но паутина еще указывает и на то, что в этом месте давно никого не было. Вдавливаю подбородок в ключицу, чтобы не стукнуться головой. Не думала, что подвал окажется таким глубоким. ─ Твою ж… ─ сглатываю и опускаю свет от фонарика. Передо мной устрашающая картина. В этом сыром темном подвале кого-то держали. И судя по старым детским игрушкам ─ ребенка. Комната три на три, в одном углу что-то похожее на кровать, но от сырости, времени и грызунов тонкие деревяшки годятся только на растопку, в другом углу самодельный столик из пластика прибиты к стене. А на нем несколько тарелок и стакан из легкого металла. На стенах какие-то каракули, они не складываются в слова, но и не похожи на рисунки. Но самое жуткое ─ металлические цепи, прибитые к стене и имеющие такую длину, чтобы закованный в них мог дотянутся к любому углу. Поднимаю цепь и рассматриваю ее конец. Диаметр маленький, еще один намек на ребенка, мое тонкое запястье и то кажется слишком широким для оков.