— Вот и доктор Мид считает, что у него не выдержало сердце, — сказал Хит. — Но неужели этой новобрачной и в самом деле так повезло? Хотя вряд ли. Выйти замуж, чтобы увидеть, как той же ночью умирает твой муж, по-моему, очень странное совпадение. Надеюсь, полиция поймет, не все тут чисто. — Сомневаюсь, что девица догадывалась о завещании, в частности, о той формулировке, — заметил Эдвард. — Мы же ничего о ней не знаем, может, она еще та продувная бестия, — задумчиво предположил Хит. Он был решительно настроен разыскать эту девушку, узнать, что она собой представляет, и сделать свои выводы. Но, так или иначе, он не мог допустить, чтобы она наложила руки на то, что принадлежит ему по праву. — Да, конечно, но порой случаются странные вещи, — думая о своем, проговорил Эдвард. — Никто же так и не смог объяснить, с чего бы это такой юной особе, как Мередит, падать с крыши Холла, но ведь это случилось. — Мне всегда казалось, что она сама спрыгнула, — безразлично сказал Хит. — С чего вы взяли? — Я никому не говорил, Эдвард, но Мередит была в меня по уши влюблена. Она боялась, как бы правда не всплыла наружу, а когда я дал ей от ворот поворот, бедняжка совсем лишилась рассудка. Эдвард не мог припомнить, чтобы Мередит хоть когда-нибудь проявила безрассудство. Она всегда казалась ему слишком самоуверенной и рассудительной. — А у меня сложилось впечатление, что вы с ней жили как кошка с собакой. Да и не я один так считал. — Я недолюбливал ее, но говорю же, она влюбилась в меня до беспамятства. Когда же я не захотел водить отца за нос, клюнув на ее удочку, она и впрямь тронулась умом. Потому, думаю, и прыгнула с крыши Холла. Эдвард вспомнил, как исступленно бранились меж собою Мередит и Хит, чему он сам был свидетелем. И не мог поверить, что она питала к нему какие-то чувства, кроме презрения. Не верил он и в преданность Хита отцу, особенно если речь заходила о какой-нибудь юбке. Но это было дело прошлое, и никакого отношения к нынешнему положению вещей не имело. Когда Хит вернулся в Мартиндейл-Холл, он застал Уинстона в удрученном состоянии: на сей раз это от него не ускользнуло. — Я только что встречался с Эдвардом Мартином, Уинстон, и мне стало известно, что отец женился на какой-то девице Скоттсдейл. Уинстон потупил взор. — Простите, сэр, что не доложил вам раньше… — Я сам не дал вам такой возможности, — прервал его Хит. — Так расскажите мне все, что знаете, пожалуйста! Хит решил возвратиться в Холл, чтобы склонить прислугу на свою сторону в случае, если ему придется оспаривать завещание отца в суде и ходатайствовать о возбуждении уголовного дела против Абигайл Скоттсдейл. А значит, ему следовало обходиться со слугами уважительно. Конечно, если ее признают виновной в убийстве Эбенезера, это уже будет совсем другое дело. Тогда он будет волен поступать и говорить все, что ему заблагорассудится, потому как он станет одним из богатейших людей в Южной Австралии. Уинстон почувствовал себя неловко и для начала прокашлялся. — Ваш батюшка, мастер Хит, мало что поверял мне касательно интересовавшей его особы, но, насколько мне известно, он отрядил Алфи за этой девицей в Берру. Я не знал, что он собирался жениться на мисс Скоттсдейл, покуда следом за нею в доме не объявился священник и хозяин не попросил меня и миссис Хенди быть свидетелями на их бракосочетании. — Значит, вы были свидетелем у них на свадьбе? — спросил Хит, желая удостовериться, что все было по закону. — Да, сэр, был. Однако Уинстон не собирался признаваться, что хозяин подсыпал опиата девчонке в бокал с вином, хотя знал наверное, что так оно и было. Тот уже не впервой опаивал девиц, чтобы потом овладеть ими, но такого еще не бывало, чтоб он решил жениться на одной из них, предварительно ее одурманив. Уинстону было этого не понять. Он мог бы сказать, что мисс Скоттсдейл была девушка смелая, но ей не хотелось оставаться в Холле, особенно наедине с Эбенезером. И она была на редкость привлекательна. По прибытии в Холл она держалась крайне настороженно, но когда, не прошло и часа, его на пару с миссис Хенди позвали выступить свидетелями на их бракосочетании, девушка едва могла сидеть на стуле, пока священник спешил закончить обряд. И говорила она бессвязно, хотя, как он успел заметить, к вину едва притронулась. Однако же он смолчал, потому что неизменно служил Эбенезеру Мэйсону верой и правдой и хотел остаться верным и его памяти. Уинстон не мог объяснить, как и отчего умер хозяин, но его тревожило, как бы не всплыло наружу, что он принял чрезмерную дозу любовного снадобья перед тем, как остаться наедине с той девицей. Уинстон догадывался, что, воспылав к ней страстью, Эбенезер Мэйсон хотел лишить ее невинности, но так, чтобы на следующее утро она не пошла в суд требовать расторжения брака и, главное, чтобы не смогла заявить, что стала невольной жертвой насилия, потому как ничего не помнила. — Не знаю, что у нее было на уме, но что-то определенно было, — злобно процедил Хит. Он не собирался сообщать Уинстону подробности относительно завещания, поскольку это могло нарушить его собственные планы в борьбе за отцовское наследство. — Я совершенно уверен, мисс Скоттсдейл ничего не знала о том, какие виды имел на нее ваш батюшка, — недолго думая, сказал Уинстон. Храня верность покойному хозяину, он не мог не пожалеть девушку: уж больно юная и простодушная она была. — Тогда к чему вся эта затея с женитьбой? — напрямик спросил Хит. Уинстон прикинул, насколько может быть откровенным. — Ваш батюшка налил ей вина, а она, должно быть, к нему не привыкла, сэр, — сказал он. — Сомневаюсь, Уинстон, чтобы и священник оказался тут же, под рукой. Все наверняка было спланировано загодя. Уинстон, похоже, смутился. — Пойду поговорю с Алфи, может, он знает, где теперь искать эту мисс Скоттсдейл, — сказал Хит. — А он-то в курсе, что отец на ней женился? Хит отлично понимал — было бы куда лучше поговорить с самой девицей, чтобы выяснить, прознала ли она что-нибудь о завещании Эбенезера. — Нет, сэр. Кроме вас с Эдвардом Мартином и меня с миссис Хенди в курсе только Луиза. — Ладно, больше никому ни слова, Уинстон. — Как угодно. Миссис Хенди приготовила вам завтрак, сэр, — сказал Уинстон. — Поем, когда вернусь из конюшен, — бросил Хит. — Слушаюсь, сэр, — сказал Уинстон, зная, что миссис Хенди не обрадуется, если ей придется разогревать завтрак. Хит нашел Алфи на конюшнях: он обтирал Горацио после долгой скачки. — День добрый, мастер Хит! — сказал Алфи, когда тот подошел ближе. — Прошу принять мои глубочайшие соболезнования по поводу кончины вашего батюшки. — Благодарю, Алфи. Знаю, вам, слугам, тоже будет его не хватать. — Да, сэр. Вы собираетесь переезжать в Холл прямо сейчас, сэр? — Алфи не знал, чего ждать со сменой хозяина. С Эбенезером ладить было трудновато, да и с Хитом навряд ли будет легче, предполагал он. — Да, — поспешно выпалил Хит и тотчас осекся, чтобы не сказать лишнее. Он отказывался верить, что Абигайл Скоттсдейл может стать хозяйкой Мартиндейл-Холла. Он скорее бросится с крыши, чем смирится с этим. Откашлявшись, он продолжал: — Кажется, ты привозил в дом какую-то девицу в ту ночь, когда умер отец. — Так точно, сэр. — Что знаешь о ней? — Немного, мастер Хит. Батюшка ваш наказал мне доставить ей в Берру записку и ждать ответа. Потом я привез ее сюда, и она… осталась здесь на ночь. — Алфи в смущении закашлялся, потому как не знал, что было известно Хиту о любовных похождениях его отца. — На другое утро, рано-рано, она заявилась на конюшни и попросила отвезти ее обратно в Берру. А я ей говорю, надо, мол, прежде испросить разрешения у хозяина, и пошел в Холл. Там и узнал я, что хозяин умер. А когда вернулся на конюшни, девицы той, вместе с Горацио, простыл и след. — Она что же, украла Горацио? — в изумлении обронил Хит. — Так точно, сэр. У Хита складывалось не самое лестное впечатление о девушке. — И что потом? — Я подумал, на Горацио она далеко не ускачет, потому как только я да хозяин могли с ним управиться, а посему я оседлал другую лошадь и отправился по дороге на Минтаро. Там на конюшне при кузнице и нашел Горацио. Местные сказали, что видели, как он мчал по городу с какой-то девицей верхом, а немного погодя вернулся на конюшню уже без всадницы, там Мики Бун, подручный кузнеца, его и изловил. — А дальше ты искал? Может, она где упала и покалечилась? — Да, потом я свернул на дорогу в Берру, но и там никаких следов. Даже нагрянул в землянку, где она жила. Все без толку — никто ее не видал. — Странно, — проговорил Хит. — Значит, ты думал, она подалась к себе домой, да не тут-то было. — Может, она решила, что попала в переплет. Вот и миссис Хенди винит ее — она-де хозяина убила… да только врач сказал ей, что это все из-за больного сердца. Выходит, не ее в том вина, так ведь? — Что ж, возможно, — сказал Хит. — Надо, однако, во всем как следует разобраться. — Он был озадачен. — А может, она в Клэр подалась, как думаешь? Это ближе к Минтаро, чем Берра, да и потом, она могла смекнуть, что ты будешь искать ее скорее в Берре. Конокрадство — это уже дело серьезное. — Может, оно и так, сэр, — сказал Алфи, смутившись, что раньше до этого не додумался. — Через полчаса запрягай мой экипаж, Алфи. После завтрака думаю поехать в Клэр и там разузнать, что к чему. — Хорошо, сэр. Хит тщательно осмотрел отцовскую лошадь. — Горацио добрый конь! — сказал он. — Так и есть, — не без гордости согласился Алфи. Он только что его почистил и расчесал, и шкура его так и сверкала. Он души в нем не чаял. — На торгах за такого дали бы немало, — прибавил Хит и ушел прочь. У Алфи на лице отобразилось разочарование. Он надеялся, что Хит, унаследовав огромное поместье с рудником, проявит достаточное благородство и оделит слуг хотя бы малой частью состояния покойного хозяина. Однако, похоже, этому не суждено было сбыться. Алфи втайне имел виды на Горацио. Но он не мог себе позволить выкупить столь дорогую лошадь. Городок Клэр состоял из нескольких поселков, расположенных в глубине и вокруг живописных долин в восьмидесяти милях от Аделаиды. Поселки были заложены первыми переселенцами из Англии, Ирландии и Польши. Одним из первопоселенцев был Джон Хоррокс — он обосновался здесь в 1839 году, а нынешний город был основан в 1842 году Эдвардом Бертоном Глизоном, который назвал его в честь своей исторической родины — графства Клэр. Отцы-иезуиты из соседнего Севенхилла первыми стали выращивать на здешних землях виноград и делать из него вино, поставляя его в Клэр и близлежащие селения, но изначально город зависел от местной фермерской общины.