Низкий голос Рэйнара. Искренность, сильнее которой что-то придумать сложно. Всхлипнула и вздрогнула от ожегшего губы поцелуя. Обжигающего даже сквозь забытье обезболивающего. Выпала из реальности, танцуя в языках охватившего нас пламени. Вместе с ним. Почему… почему так? Каждый миг как на вулкане. Как на краю переполненной огнем бездны, выброс которой способен стереть любого, оставив лишь тень на камнях. Но падать в нее было совсем не страшно. Только с ним я чувствовала так остро. Так сладко. Так жадно. Каждый раз как первый или последний. — Леона, — хрипло выдохнул он, отстраняясь лишь на миг, чтобы крепче прижать к себе, — я просто обезумел, когда мне позвонила Эвель. Эвель? — В Ландстор-Холл ты больше не вернешься. Шмяк. Примерно с таким звуком упали последние слова на мою и без того беспокойную голову. — Мм, — сказала я, осторожненько выворачиваясь из объятий, — Рэйнар, это моя работа. — Подвергать опасности свою жизнь я тебе не позволю. — Какой опасности?! — Самой непосредственной. Не знаю, как должна быть построена охрана, чтобы в клуб можно было пронести рагранских пчел. Он смотрел на меня, хищно раздувая ноздри. Губы упрямо сжаты, а в глазах запечатано решение, обжалованию не подлежащее. То есть невозможность моего возвращения в Ландстор-Холл. — Не могут же охранники вскрывать подарки! Все пропускается через стандартный детектор. — Ключевое слово — стандартный. Да что же он непробиваемый-то какой! — Детектор для рагранских пчел еще не придумали, — заметила я, начиная заводиться. Устроилась на сиденье поудобнее и сложила руки на груди, разглядывая город в огнях. Тут и там мелькали змейки аэроэкспрессов, рекламные щиты сменяли один другой с такой скоростью, что уцепиться взглядом за что-то одно не представлялось возможным. — Дело не в пчелах. — А в чем? — Ты понимаешь, что могла пострадать гораздо серьезнее? А то нет. Рагранские пчелы — это не мелкая пакость и даже не стекло в туфельки. Если бы Дрэйк не выдернул меня из черного облака, валялась бы сейчас в больнице с лицом, напоминающим пирог криворукого кулинара. Другу тоже досталось. Ему завтра выступать, и в отличие от меня Дрэйку не прикроешь заплывший глаз длинными волосами. Напихать бы этому дарителю рагранских пчел в трусы. — Понимаю. Но прятаться за твоей спиной и толпой охранников не стану. Мне нравится петь, сцена — это моя жизнь. Если помнишь, твои цветы передали таким же образом. И точно так же положили к зеркалу. Вспомнила букет аррензий, и на сердце потеплело. — Не путай цветы с угрозой для жизни. — Я все равно буду петь. — Вот как, — хмыкнул он. — Именно так. — Это называется обсуждать, Леона? Так-так-так, вот только давайте без этого. Знаю я ваши дипломатические штучки. — Обсуждение — это когда двое взрослых людей садятся друг напротив друга и говорят, — заметил Халлоран. — Да неужели? И когда кто-то из этих взрослых людей сразу решает, что он прав. — Давай договоримся так: ты не станешь выступать, пока я не найду и не накажу виновных. Недоверчиво покосилась на него. — И ты конечно же расскажешь, кто это был? — А ты хочешь это знать? — Меня нашпиговали жалами, как природа иглорыцку. Разумеется, я хочу это знать. — Узнаешь. Лично я сильно сомневалась, что теперь найдутся концы, не зря же самого Норгхара выдернули в Ландстор-Холл. Нет, эта история решится тихо и мирно, до людей вообще ничего не дойдет. Кого надо, попросят молчать, внушительно так попросят. Еще бы! Кому я насолила настолько, чтобы передать мне такой привет, а главное, кто настолько уверен в своей безнаказанности? На ум почему-то сразу приходила Ирргалия. Местрель Стоунвилл — личная гостья матери Рэйнара. И что он ей сделает? Погрозит пальчиком или разложит на кровати, как меня, и ремнем помашет? Три ха-ха. — Ты сомневаешься в моих словах? — резко спросил Халлоран. Видимо, что-то такое отразилось на моем лице. Недоверчивое. — Не сомневаюсь. — Тогда в чем дело? — Дело в том, что между нами пропасть, Рэйнар. Пропасть между нашими мирами. Она просто есть, и с этим ничего не поделать. — Пропасть только в твоей голове, Леона. — Неужели? — Да. Смотри. Только сейчас поняла, что мы уже снижаемся. И что пейзаж вокруг поразительно напоминает Четвертый остров. А вот и родная высотка, всего семьдесят пять этажей, из которых пять нижних отведены под флайсы жильцов, места продаются вместе с квартирами. — Ты привез меня домой? — Ты об этом просила. Ну вот как с этим мужчиной общаться? Сначала в приказном порядке заявляет, что я не вернусь на сцену, потом отвозит домой, потому что я попросила. Флайс аккуратно пристроился на временную парковку среднего уровня. Следом опустились еще два: оказывается, все это время нас сопровождала служба безопасности. Халлоран помог мне выйти, накинул на плечи пальто — мое осталось пчелам, и подал руку, провожая по дорожке. Порыв ветра ударил в спину, но покусать уже не мог. Пальто было хорошее. И одуряюще пахло Рэйнаром. — У меня там сестра, — напомнила я. — Пятнадцать лет, помню. Она все равно узнает, — иртхан коснулся панели вызова и подтолкнул меня в гостеприимно раскрывшийся лифт, — так почему не сегодня. После такого заявления даже забыла, что хотела сказать. — Я спать хочу, — выдала первое, что пришло в голову. — А я хочу уложить тебя спать, — хмыкнул он. — И колыбельную спеть? — не удержалась. — Это не самая сильная моя сторона. Ты когда-нибудь начнешь мне доверять, Леона?