— Она очень хорошая актриса. — Подойдя еще ближе, он словно отсек своей массивной фигурой шум, доносящийся из залы. — Извините, что был с вами резок, — звучный голос убеждал и настаивал, — вы не могли знать… Взглянув через плечо, он обернулся к Миранде, и та изумилась, как на него подействовало появление Виктории. До этих пор она даже представить не могла, что супруг может кого-либо опасаться. — Но теперь знаете, — продолжил он, даря ей ласковый и умоляющий взгляд серых глаз. — И мне бы очень хотелось, чтобы больше вы с ней не общались. «Приятные слова, только вот за ними недвусмысленный приказ». В груди Миранды заворочалось глухое раздражение. — Вы что-то утаиваете. Как и ожидалось, он прищурился и вежливо спросил: — Например? — Например, почему ее присутствие так вас беспокоит? Почему ей вздумалось использовать ваше имя? — решительно перечисляла Миранда, не давая ему возможности отступить. — И почему у вас обоих одинаковый, но крайне редкий цвет глаз, при том, что вы совсем не родственники? Глаза Арчера превратились в щелочки, грудь резко поднялась — налицо были все признаки приближающейся вспышки гнева. Что ее совсем не волновало. — Я должен разложить все по полочкам? — прошипел он. — Конечно. Миранда ожидала крика, но Арчер лишь склонился над ней, подобно темному ангелу мщения: — Она живет в позоре, а ее репутация так запятнана, что, пока мы тут разговариваем, Челтенхем наверняка предлагает ей уехать. Общение с сей особой лишь навредит вашему положению в свете. Миранда даже рот раскрыла. — Никак не ожидала от вас подобного! Беспокоиться о пагубном общении и запятнанной репутации! Арчер вздрогнул, словно получил пощечину. Какое-то ужасное мгновение он сверлил жену глазами. — Держитесь от нее подальше, Миранда, — наконец приказал он и оставил ее в углу в одиночестве. — Проклятье! Арчера не было ни в холле, ни на балконе. Быстрый осмотр столовой, гостиной и бальной залы тоже ничего не принес. Как такой крупный мужчина мог исчезнуть менее чем за пять минут? Пройдя по темному коридору, Миранда поднялась по узкой лестнице, ведущей в ту часть дома, где располагались хозяйские покои. Арчер вполне мог переступить границы светских условностей и укрыться в личных комнатах Челтенхема. Или бросить ее здесь. Последняя мысль заставила грудь сжаться от боли. Шаг Миранды стал легче, страх быть обнаруженной придал осторожности: она совсем не хотела натолкнуться на кого-либо, кроме мужа. Большие двойные двери, находящиеся ближе к концу коридора, были распахнуты. Желтый свет из дверного проема ложился на ворс темно-красных ковров узором из прямоугольников. Оттуда доносились голоса: невнятное чередование громкого и тихого. Миранда замешкалась, узнав одного из говоривших. Согласно изощренным представлением леди Челтенхем об элегантности, дверной проем украшали тяжелые парчовые драпировки, по обеим сторонам стояли две статуи черного мрамора в натуральную величину, изображающие Аида и Персефону. Черная рука Аида тянулась к отвернувшейся богине, будто в призыве был приоткрыт его каменный рот. Облокотившись на холодную мраморную ногу Персефоны, Миранда подалась вперед. Мелодичный женский голос стал громче: — Наконец-то ты перестал скрываться, Бенджи. — Не называй меня так. — Тихий, едва слышный голос Арчера переполняла обжигающая ярость. — Ты вообще потеряла право как-либо меня называть. Любопытство призывало Миранду остаться, но следовало уважать тайны мужа. Веселый женский смех зазвенел хрустальными колокольчиками. — А прежде ты не возражал, когда я называла тебя Бенджи, любимый. «Любимый»? К черту его право на тайны, теперь она точно не сдвинется с места! Миранда отважилась выглянуть: пара беседовала около окна, занавешенного тяжелыми портьерами. Виктория крадущейся кошкой медленно обходила Арчера, проводя по его плечам пальчиками затянутой в перчатку руки. Разглядывая его. А он стоял столбом, повернув голову к окну. — На самом деле, — шлейф лимонно-зеленого платья завернулся вокруг мужских лодыжек, — помнится, тебе так нравилось, когда я его стонала… Резким движением Арчер схватил ее за запястье и вывернул его наверх. — Собственное тщеславие, вот что ты помнишь. — И наклонился к ней: — Если бы ты интересовалась хоть кем-нибудь, кроме себя, то поняла бы: время, что мы провели вместе, лучше забыть. — Ублюдок! — Виктория шагнула вперед, замахнувшись. Однако Арчер ловко перехватил ее руку. — Умерь пыл, — словно бы беззаботно, но на самом деле без тени юмора заметил он и внезапно ее отпустил. Виктория, пошатнувшись, отступила. Глаза ее сузились, превратившись в щелочки. — Должна сказать тебе то же самое. Ведь ты не захочешь потерять маску в драке. Тогда все увидят, что скрывается под ней. — Виктория легонько стукнула Арчера по подбородку, и палец с громким щелчком задел жесткий край маски. Какая равнодушная жестокость! Миранду с силой закусила губу. — Ты ведь не хочешь, чтобы твоя дорогая новобрачная сбежала? — досадуя, продолжила Виктория, когда Арчер не ответил. — О, мне следовало сказать «девственная новобрачная». Ведь ты так и не смог уложить ее в постель. — Она громко, почти мужеподобно расхохоталась, безудержно ликуя. — Воображаю, как быстро она тебя бросит, увидев этот ужас. Арчер, весь дрожа от сдерживаемого усилия, высоко поднял руку. — Не была бы ты женщиной… — яростно прошипел он. — О, да, ты бы ударил, Арчер! — Виктория бесстрашно посмотрела ему в глаза. — Мы оба знаем, что ты делал вещи и похуже. Тебе бы оставаться в той тьме, которой принадлежишь. Поразительно, как это ты решился появиться в обществе! Исходящее почти осязаемыми волнами от Арчера страдание заставило терзаться и Миранду. Рука мужа опустилась. — Ты не ответила на мой вопрос, — тихо произнес он. — Почему ты здесь? Виктория развернулась, чуть слышно зашелестел длинный шлейф, и до Миранды донесся отголосок пьянящих духов, сочетающих приторную сладость роз и садовой гвоздики с едким, насыщенным послевкусием лимона. — Мне было скучно. — Виктория надулась. Затем вскинула голову, прищурилась и скривила губы в подобии улыбки: — Твоя прелестная жена очень даже возбуждает, да? Вот, должно быть, почему ты женился — ради непристойных бесед. Всем своим видом Арчер напоминал высеченную из базальта глыбу. — Но ты хорошо ее охраняешь. — Мелодичный голосок утратил благозвучность. — Просто ответь на вопрос. Виктория склонила голову в сторону двери, чуть-чуть, едва ли на пару миллиметров, но этого хватило, чтобы Миранда задержала дыхание и осторожно отступила за статую. — Ты в самом деле хочешь, чтобы я ответила тебе сейчас, пока мышки резвятся в отсутствии кота? — Слова Виктории прозвучали нарочито громко. Скорее почувствовав, чем увидев, что Арчер тоже повернулся к дверям, Миранда с отчаянно бьющимся сердцем скользнула прочь, стараясь двигаться как можно быстрее и бесшумнее. — Ах ты, сука! — Арчер непроизвольно дернулся, хотя прекрасно понимал, что бить ее бесполезно. — Весь этот спектакль был ради Миранды? Запрокинув голову, Виктория восторженно рассмеялась. — Конечно, — ответила она с откровенной злобой и уставилась на него полными яда глазами. — Твоя крошка, как поговаривают, всего лишь забавное развлечение. А теперь… — Она приблизилась и обняла его за шею. — Поцелуй меня, будь хорошим мальчиком. Арчер резко оттолкнул соблазнительницу, и она отступила. Господь всемогущий, не стоило этого делать. Но Виктория обнаружила его слабость, и он испугался. Смех сменился рычанием: — У нас была договоренность. — Основанная на лжи. Арчер направился к выходу, и Виктория быстрее молнии схватила его за руку. Он отшатнулся. Ноздри заполнили миазмы тяжелых цветочных духов, усиливая боль в висках. — Я люблю тебя, Арчер. На какое-то мгновение он даже поверил, что она способна на подобные чувства. Пока не взглянул в ее холодные бездушные глаза. — Как странно, — протянул он. — При последнем нашем разговоре ты заявила, что ненавидишь меня. Даже не хотела больше видеть. Тонкая улыбка скользнула по губам Виктории. — Ничего ты не понимаешь в женщинах. — Пальцы впились ему в кожу. — Оставь себе игрушку, если хочешь, — ровно и сдержанно продолжила она, — но не отталкивай меня больше. Только я знаю, кем ты являешься на самом деле. Мы принадлежим друг другу. Пора бы уже это запомнить. Арчер притянул Викторию к себе, смутно сознавая, что глухо рычит. Нужно прекратить это безумие прямо сейчас! Слишком долго он старался не замечать ее одержимость. Широко раскрыв глаза, Виктория наблюдала за ним, ждала следующего хода. На красных губах играла легкая ухмылка. Она его недооценивала. Всегда недооценивала. — Сюда, дорогая, — вдруг раздался голос сзади. — О! Вот так-так… Повернувшись, Арчер увидел в дверном проеме молодого мистера Хендрена с повисшей на его руке последней пассией. Пара смотрела неприязненно и настороженно. — Мы помешали? — Хендрен и не пытался скрыть презрительную насмешку в голосе.