Это уютное слово еще больше согрело ему сердце. — Да. К остановке подъехала маршрутка. Олег залез внутрь и протянул Наташе руку. Они уселись возле окна, на том самом месте, где он ехал вчера рядом с любительницей багета. Наташа молчала — очевидно, ей все же было неловко. Олег тоже молчал, слегка обнимая ее за талию и прижимая к себе. Маршрутка быстро доехала до станции. Они успели сесть в электричку до перерыва. Всю дорогу до Москвы Наташа спала, а Олег ломал голову над тем, что она рассказала. Он никак не мог взять в толк, зачем шефу потребовались все его разработки и почему он не мог попросить его предоставить их, а развел невероятную интригу, подослав племянницу. Также он не понимал, каким боком ко всему этому Зимин. Если шеф заботился о его реноме и хотел как-то помочь, то довольно было бы одного проекта, «звездного неба». Но нет, он велел выжать из него все, без остатка. Так ничего и не придумав, Олег неожиданно для себя задремал, а проснулся, когда поезд прибыл на вокзал. На платформе было многолюдно. Дождь закончился, но на смену ему пришел сильный, пронизывающийся ветер. Он напомнил, что октябрь заканчивается, а впереди первые морозы, снег и гололедица. Наташа засунула руки в карманы и вслед за Олегом продиралась сквозь толпу ко входу в метро. Они успели замерзнуть как цуцики, пока, наконец, добрались до дома. Наташа потерянно бродила по квартире. Никаких вещей у нее с собой не было, как в первый раз, когда Олег привез ее к себе из кафе. Он снова дал ей халат матери, но она так и не переоделась. И на кухню не спешила. Олег понял, что она больше не чувствует себя здесь хозяйкой. Только гостьей, приехавшей на пару дней. Осознавать это было ужасно. Все же он сумел взять себя в руки — не хватало все эти драгоценные дни ждать, когда они закончатся! Сколько бы им ни было отпущено, нужно постараться принять это с благодарностью. — Обедать будешь? — спросил он Наташу. — Я закажу. Она кивнула, и в глазах Олег прочел облегчение. Она терзалась не меньше его. Он каждую минуту опасался, что она уйдет, а она знала, что должна уйти. Но не уходила. В воздухе висело напряжение, казалось, достаточно одной искры, неосторожного слова, взгляда — и все полетит в тартарары. Курьер принес еду — гречневую лапшу с цыпленком. Они вяло пообедали и выпили чаю. Поговорили о какой-то ерунде. Разговор быстро иссяк. Повисла длительная пауза. Постепенно молчание становилось невыносимым. Олег тихонько кашлянул. В то же мгновение Наташа, точно подстреленная птица, взвилась над столом и тут же, рыдая, повалилась лицом на руки. — Наташенька! Милая! — Олег попытался обнять ее, но она скинула с себя его ладони. Плечи ее вздрагивали, волосы облепили мокрое от слез лицо. — Отстань! Не трогай меня! Олег покорно убрал руки. Его сковал тоскливый холод. Вот оно! Сейчас она скажет: он противен ей, она спала с ним просто потому, что иначе было не осуществить наказ дяди. А приехала сюда лишь из жалости. — Пожалуйста, успокойся, — тихо произнес он. — Ты можешь уйти. Прямо сейчас. Я не стану удерживать тебя. Я… я только хочу сказать спасибо. Голос его звучал спокойно и ровно, а сердце превращалось в кусок льда. Олег физически чувствовал, как из него капля за каплей вытекает кровь. Наташа на секунду перестала всхлипывать и посмотрела на него полными слез глазами. — Спасибо? Мне? За что? — За все. За то, что ты случилась в моей жизни. Пусть ненадолго, но случилась. Это дорогого стоит. — Ты… ты должен презирать меня, — неуверенно проговорила она. — Я сама себя презираю. То, что я сделала, — гадко и мерзко. — Что ты сделала? Была со мной без любви? — Нет! Заставила тебя продать свои идеи. Ты ими жил, а я лишила тебя их. — Да наплевать мне на идеи! — не выдержав, крикнул Олег. — Скажи, ты хоть немного… хоть капельку… испытываешь ко мне что-то вроде нежности? — Господи, — снова сказала Наташа, но уже не рыдая, а улыбаясь сквозь слезы. — Ну конечно. Зачем бы я улизнула от дяди и поехала с тобой? Лед на глазах начал таять. Олег протянул руку и коснулся Наташиной щеки. — Значит, мир? — Мир, — шепотом произнесла она. — Тогда идем мириться, как положено, — проговорил он, хитро прищурившись. 23 Два последующих дня были просто восхитительны. Днем они не вылезали из постели, вечерами Олег возил Наташу в театры и рестораны. Какое блаженство осознавать, что им ничего не угрожает, никакие Емели и Антоны! Не нужно поминутно оглядываться, убегать, прятаться, а можно спокойно наслаждаться обществом друг друга. Олег полностью расслабился, отдался на волю чувств. Лишь иногда, на долю секунды, он ощущал прилив неясного беспокойства. Он даже не сразу смог понять, о чем оно. И лишь к концу второго дня осознал — это не что иное, как вопрос, тоненькой занозой сидящий в мозгу: зачем все-таки Наташиному дяде понадобились его проекты? Олег пробовал отмахнуться от навязчивой мысли — она исчезала, чтобы потом появиться вновь. Тогда он начал торговаться, убеждая себя в том, что все хорошо, главное, Наташа нашлась, она рядом, а остальное не имеет значения. Это немного помогло — беспокойство стало таять и блекнуть и, наконец, превратилось в бесплотную тень на краю сознания. Тень эта почти не мешала ему и не раздражала, он почувствовал себя совершенно счастливым и свободным. Утром третьего дня Наташа объявила, что никуда не уйдет. — Я слишком соскучилась по тебе, — сказала она, с нежностью целуя Олега в нос. — Три дня — это очень мало. — А как же дядя? — спросил он, ликуя в душе. — Дядя? А что дядя? Я ему позвоню. Скажу, что задерживаюсь. — Она продемонстрировала ему новенький аппарат. — Очень хорошо, — почти пропел Олег. В это время у него зазвонил телефон. Он взглянул на экран. Какой-то незнакомый номер. Наверняка очередной рекламный развод. Олег вздохнул и нажал на прием. — Слушаю. — Простите, это Олег? Криволапов Олег, это вы? — Женский голос в трубке казался смутно знакомым. — Да, это я. Что вы хотели? — Олег, это мама Димы Бородачева. Мне ваш номер дал Толя Иванов. Он с вами вместе работает. Толя дружил с Димой. Вы обещали перезвонить и пропали. Сегодня сорок дней… — Женщина замолчала. Слышно было, как она дышит в трубку. Олег покраснел от стыда. Ну да, он же сам звонил Димкиной матери. Хотел заехать, выразить соболезнование. Но все так закрутилось! Чертов Сергей с Емелей, предприимчивый Зимин, Наташа, меняющая одну за другой свои маски. Он совсем позабыл о своем обещании. А она сама нашла его. Значит, вспомнила. — Простите меня, — проговорил Олег. — Ради бога, простите! Я приеду. Прямо сейчас. Только… можно, я буду не один? — Не один? — удивленно повторила Бородачева. — Вы имеете в виду Толика? Он уже здесь. — Нет, это не Толик. Я с девушкой. Ей некуда деться, она живет у меня. Вы не будете против, если я возьму ее с собой? — Нет, конечно, я не буду против. Приезжайте. Народу не так много. Приезжайте, Олег. Онежская, дом четырнадцать, квартира пятьдесят. Связь разъединилась. Олег обернулся. Наташа стояла рядом и смотрела на него вопросительно. — Кто это? — Мама моего институтского приятеля. Димы Бородачева. — Это того, что умер недавно? — Да. Сегодня сорок дней. Мы едем туда. Вместе. Собирайся. — Неудобно как-то, — сказала Наташа. — Я-то с какого боку припека? — Не знаю, с какого бока, а одну я тебя больше точно не оставлю, — твердо проговорил Олег. — Ни на минуту. Хватит с меня! — Ну Олеж. — Наташа приподнялись на носки, положила руки ему на плечи. — Я же во всем тебе призналась. Ты мне не веришь? — Я тебе верю. Но все-таки лучше, если мы будем все время вместе. Собирайся. Олег аккуратно снял с себя ее руки. Наташа вздохнула и принялась натягивать сапожки. Они взяли такси и через полчаса были на Онежской. Олег сразу же вспомнил и дом, и подъезд. Тогда, в пору их юности, в углу двора всегда стояла старенькая «Победа». Теперь на ее месте гордо поблескивал фарами «Рендж ровер». Олег и Наташа поднялись по лестнице на третий этаж. На звонок дверь открыла еще совсем молодая, красивая женщина с длинными золотистыми вьющимися волосами. Время, казалось, совсем не коснулось Димкиной матери. Она была точь-в-точь такая, как прежде, только в припухших, покрасневших глазах застыли скорбь и тоска. — Олег? Это вы, Олег? — Она слегка прищурилась, переносицу прорезала вертикальная морщинка. — Да, я Олег. А это Наташа. Можно мы войдем? — Конечно, заходите. — Женщина посторонилась, пропуская их в квартиру. Из прихожей была видна гостиная с накрытым столом, за которым сидели люди. — Раздевайтесь и присоединяйтесь к нам, — сказала Димкина мать. — Я постаралась собрать всех, кто был близок Димочке. И вас, Олег, я тоже вспомнила, не сразу, но вспомнила. Кажется, вы любили фруктовое желе. Ведь правда? — Правда. — Олег кивнул, и у него запершило в горле. Наташа тихонько взяла его за руку и повела в комнату. Народ за столом сидел сплошь незнакомый, в основном какие-то бородатые мужики. Женщин было совсем мало, хрупкая худенькая блондинка в черных очках и рыжеволосая, румяная тетка с внушительными телесами. В одном из гостей Олег узнал Толика Иванова. Тот помахал ему рукой. — Садитесь сюда. Рядом с ним действительно было два свободных стула. Олег и Наташа потихоньку протиснулись и заняли их. Гости тихо переговаривались. Димкина мать устроилась во главе стола. Рядом с ней сидел красивый седовласый мужчина. Он то и дело ласково обнимал ее за плечи, гладил по волосам, что-то шептал на ухо. — Кто это? — спросил у Иванова Олег, указывая на седого. — Муж… — Раньше она не была замужем. — Раньше! — Толик тихо присвистнул. — Ты когда последний раз здесь был? — Лет пятнадцать назад.