Фандорин повернулся спиной к сумрачному берегу и тем самым нарушил одно из главных правил клана «крадущихся»: не верь темноте. Хрустнула галька. Эраст Петрович и Маса быстро обернулись, по оттенку этого звука поняв, что кто-то пытается бесшумно подкрасться к причалу. Однако было поздно. В освещенный круг ступили пять черных фигур: одна – та, что посередине, – чуть впереди, остальные поотстав. У переднего в руке поблескивал маленький пистолет (кажется, самозарядный «браунинг»), четверо прочих были вооружены посерьезней – короткоствольными карабинами «уэбли-скотт», которые, как было отлично известно Фандорину, изготавливались по специальному заказу Особого отдела Скотленд-ярда. Поэтому, даже еще не разглядев лица предводителя ночных гостей, Эраст Петрович со вздохом сказал: – Добрый вечер, мистер Торнтон. Давно не виделись… Семизарядный «браунинг» 1903 г. – Поднимите руки. И ваш японец тоже, – напряженным голосом приказал британец. – Я наслышан о ваших восточных фокусах. Малейшее движение – открываем огонь. Мистер Булль может просто остаться на месте, но дергаться тоже не советую. Он осторожно приблизился, однако на пирс так и не поднялся. Его люди остались еще дальше, шагах в пятнадцати – это свидетельствовало о том, что в Особом отделе действительно хорошо осведомлены о физических возможностях Фандорина и его помощника. – Я ведь, кажется, ясно вам дал понять, что работать с вами не б-буду. Неужели вы думаете, что несколько наставленных дул могут побудить меня изменить свое… – Молчать! – оборвал его Торнтон. – Вы не оставили мне выбора, так что пеняйте на себя. Я арестовываю вас и ваших людей. Эраст Петрович удивился: – На испанской территории? И на каком, собственно, основании? Разве мы нарушили закон? – Вы вынудили меня сообщить вам информацию, которая касается жизненных интересов империи. В подобных случаях я уполномочен действовать в соответствии с особыми инструкциями. А они предписывают мне, – Торнтон угрожающе повысил голос, – «без колебаний и каких-либо ограничений устранять любое обстоятельство, представляющее прямую и непосредственную угрозу для Короны». Вы можете выдать потенциальному противнику план нашей операции, а это безусловно станет прямой и непосредственной угрозой для стратегических интересов Короны и ее безопасности. – Судя по тому, что вы не стали п-палить из темноты, дальше последует предложение не упрямиться и выполнить ваше задание, – вздохнул Фандорин. – Но знаете, я думаю, у вас не хватит духу пристрелить двух российских подданных и американского гражданина. Так что катитесь к черту и не мешайте работать. Британец тихонько рассмеялся. – На своей Арубе вы сильно отстали от новейших методик в тайной борьбе между великими державами, Фандорин. Операции, которой я здесь руковожу, придается сверхважное значение. Неподалеку, в нейтральных водах, дежурит крейсер «Азенкур». При необходимости я могу отдать распоряжение высадить на Сен-Константен морскую пехоту, наплевав на международные законы и дипломатические осложнения. А уж с вами тем более церемониться не буду. Убивать, конечно, я вас не стану, но, если откажетесь сотрудничать, изолирую. Будете сидеть в трюме «Азенкура» до конца операции. Так что выбирайте. Теперь угроза была не пустословной, а совершенно реальной – Фандорин сразу это понял и нахмурился. Сидеть черт знает сколько времени в железном ящике не хотелось, но и уступить давлению было нельзя. – Я засужу вас и вашу дурацкую Корону на такую сумму, что Британии придется объявить себя банкротом! – крикнул мистер Булль, до сего момента каким-то чудом помалкивавший и только водивший головой из стороны в сторону – с Торнтона на Фандорина. – Вся свободная пресса будет писать о ваших идиотских тайнах! Это вам гарантирую я, Питер Булль, гражданин Соединенных Штатов Америки! Попробуйте только лишить меня свободы! Я раскрошу вас в труху! – вопил инженер, впадая в привычное свое состояние – ярость. – Я обрушу на вас небо! Я испепелю вас громом и молнией! Он задрал голову к небу, на котором начинали проступать пока еще бледные звезды, воздел длинные руки и махнул ими на англичан, словно в самом деле намеревался пронзить их огненными стрелами. Эраст Петрович вообразил, что стал жертвой галлюцинации: мрак действительно озарился молниями. Только ударили они не сверху, а снизу, из темных зарослей, окружавших бухту. Там полыхнули огненные вспышки, грянул многоголосый гром. Казалось, что неистовый гнев Бога – то ли американского, то ли еврейского – обрушился на обидчиков Пита Булля. Торнтон, уронив с головы котелок, упал лицом вниз. Его люди тоже были сшиблены с ног … Один было приподнялся и даже повернул к кустам свой «уэбли-скотт», но громы-молнии изверглись еще несколько раз и несчастный обмяк. Эраст Петрович пребывал в ошеломлении лишь долю секунды, а затем распознал «громы» по особенному сухому, будто кашляющему оттенку. Это были мощные пистолет-карабины системы «маузер», и огонь из них вели по меньшей мере семеро стрелков. – Ложись! – крикнул Фандорин, бросаясь на настил. Резонно было предположить, что, расправившись с вооруженными людьми, невидимые враги откроют огонь и по безоружным. Маса упал на доски, очень грамотно перекатился по ним и пропал, перевалившись через дальний край причала. Эрасту Петровичу сделать то же самое помешало досадное обстоятельство в лице американского гражданина. Тот торчал оглоблей, разинув рот и растопырив руки. Пришлось подняться, подбежать к нему, опрокинуть и оттащить к спасительной кромке пирса. Ошалевший Булль еще и мешал, брыкался. – Halt! Nicht bewegen! Не двигаться! По деревянному настилу стучали быстрые каблуки. Обернувшись, Фандорин понял, что не скроешься: к нему приближались какие-то люди. Так и есть: раз, два, три… семеро. В руках – «маузеры». Тот, что, очевидно, был начальником, тихо отдал короткое распоряжение (Эраст Петрович разобрал только «um sicher zu sein»[3]). Двое спрыгнули на песок – туда, где лежали застреленные британцы. Один за другим прогремели выстрелы. Пять. Медленно поднявшись и подав руку хлопающему глазами Буллю, Фандорин сказал по-немецки: – Я вижу, методы тайной войны в самом деле сильно изменились. Раньше в мирное время разведки так легко не убивали. Плотный бритый человек с безгубым, словно прорубленная щель, ртом и сверкающими холодным огнем глазами не поддержал светской беседы. – Вы русский сыщик Фандорин, – сказал он. – Я слышал, Торнтон назвал вас по имени. Я знаю, кто вы такой. Наслышан. Но не знал, что вы освоили подводное плавание. – Лобастая голова коротко качнулась в сторону невидимой во тьме субмарины. – Мое имя Шёнберг. Майор Шёнберг. И я не люблю лишних слов. Поэтому я спрашиваю – вы отвечаете. Ясно? Он выразительно качнул длинным стволом. Эраст Петрович медленно наклонил голову. Ай да Германия, думал он. Прав был покойник: эта молодая хищница даст старым сто очков вперед. Секретная «операция», которую готовили англичане, для пруссаков секретом не является. Где ты, былая немецкая сентиментальность? Вот так, запросто, уложить на месте пятерых агентов службы его британского величества? Ого! – Вы очень убедительны, герр майор, – почтительно молвил Фандорин и, будто бы в смятении, сделал шаг в сторону. В принципе, если дело примет совсем скверный оборот, можно попытаться двинуть Буллю ногой так, чтобы он вылетел за пределы пирса. Без американца откроется свобода маневра. Правда, семь хорошо подготовленных Wolfhunde[4] с «маузерами» наизготовку – это многовато… – З-задавайте ваши вопросы. Вопросы часто сообщают больше, чем ответы на них. Посмотрим, что интересует этого мордатого мясника. Еще шажок, чтобы размах был пошире. Черт! Дубина Булль, начисто утративший всегдашнюю ерепенистость, подался за Фандориным. Впрочем, нормальная человеческая реакция. Всякий, у кого перед глазами только что убили пятерых, оцепенеет от ужаса. – Стойте, где стоите! – приказал Шёнберг. – Вопрос первый: с каких пор русские действуют в союзе с британцами? – Ни с каких. Я частное лицо. Если вы обо мне наслышаны, то должны это з-знать. Из темноты, под конвоем двух агентов, которые несколько минут назад добивали англичан, вышел Маса, держа руки над головой. – Я вернулся сам, господин, – сказал он по-японски. – Что будем делать? Вы уже решили? Майор рявкнул: – Молчать! Встать здесь и молчать! Масу поставили между Фандориным и Буллем. Поглядев на помощников Эраста Петровича, немец поморщился: – Еврей и азиат… Вы и сами-то нация сомнительной чистоты, так еще якшаетесь с неполноценными расами. Это Россию и погубит. Сегодня просто конкурс версий относительно того, что именно погубит Россию, подумал Фандорин. – Я видел, как вы выгружали с парохода подводную лодку, – сказал майор. – Интересная конструкция. Не знал, что русские настолько продвинулись по части производства субмарин. Торнтон решил обратиться к России за помощью из-за этого аппарата? Людей-то у англичан без вас хватает. – Повторяю еще раз: я ч-частное лицо, и субмарина – моя личная собственность. – Ну да, конечно. – Шёнберг усмехнулся углом своего проваленного рта. – Мне, собственно, плевать. Но субмарина мне пригодится. Вы хотите жить? – Зависит от условий ж-жизни, – философски ответил Эраст Петрович. – Условия простые. Будете делать то, что я прикажу. Сколько людей помещается в вашу лодку? Это весь ваш экипаж? – Да. – Значит, трое. Управляете аппаратом вы? – Я. – Что делают еврей и азиат? – Мистер Булль – инженер-механик. Господин Сибата – водолаз. Майор кивнул, что-то прикидывая. Свой «маузер» он опустил, и это было неплохо, но остальные шестеро, к сожалению, не расслаблялись. Двое стояли ближе к Масе, четверо – ближе к Фандорину, полукругом. Дистанция от трех до пяти шагов. – Меня не занимают ваши сыщические секреты, Фандорин, – задумчиво произнес немец. – Но мне очень пригодится ваша субмарина. Ее просто бог послал. Так вы будете на меня работать? Определенно в качестве подводника я ценюсь много выше, чем в качестве детектива, подумал Эраст Петрович. Вот что значит идти в ногу с прогрессом. – Боюсь, вы не сумели меня достаточно заинтересовать, – иронически заметил он вслух. – П-приложите больше усилий. В следующую минуту произошло нечто, начисто отбившее у Фандорина охоту иронизировать – до самого конца этой запутанной и даже невероятной истории, стоящей особняком среди множества головоломных расследований, которыми Эрасту Петровичу довелось заниматься в жизни. – Хорошо, – кивнул герр майор. Вскинул руку с пистолетом и выстрелил Питу Буллю в лоб. Инженер умер мгновенно, еще до того, как его тело тяжело ударилось о пирс. – Так убедительней? – спросил Шёнберг у оцепеневшего Фандорина и навел дуло на Масу. – Водолаза будет заменить несколько сложней, чем механика, но я решу эту проблему. Убить азиата или вы уже достаточно заинтересованы? Вряд ли пылкая душа Пита Булля успела отделиться от плоти, прежде чем ее догнала ледяная душа Шёнберга. Маса проломил майору кадык бешеным ударом кулака, развернулся на левом каблуке и впечатал носок правого ботинка в переносицу соседнему агенту. Вышиб у другого из поднятой руки «маузер», отбил локтем неловкий, панический хук и впервые в жизни применил прием «таран», про который прежде только читал в специальной литературе и сомневался, осуществим ли он на практике: стальными пальцами пробил под ребрами врага дыру и вырвал пульсирующее сердце. Яростный вой, который издавал японец, проделывая эти ужасающие манипуляции, занявшие не более двух секунд, был так высок и пронзителен, что у Фандорина заложило уши.