Комплекс, который мы воспринимаем, — переплетение различностей. Субмодальности «верю», «нравится», «из надежного источника» и так далее у каждого человека это кодируются на бессознательном уровне. Когда-то в детстве это было различимо. Но мы не можем этого поменять, если не начнем у себя в голове это опять различать. Чтобы себя программировать, надо сначала эти коды понять. Мы говорим не «цвет», а «цветность». В чем разница? Мы можем представить общие тона, как сквозь стеклянный фильтр: все в зеленоватых тонах. Или в тусклых. Или сквозь двойку. Содержание всегда одно и то же, меняются только его параметры: объем, размер, цветность, оформление, ассоциированность-диссоциированность, наличие фона. У разных людей критические субмодальности разные. Как вы кодируете то, что не нравится? Из каких кусочков бессознательное складывает ваше восприятие? Как только вы ответите на этот вопрос, дальше будет основная прикладная задача: менять субмодальности и отслеживать изменение своего отношения. Если картинка будет более плоской, будет ли мне это нравиться больше? Недавно мы обратили внимание на то, что когда многие люди о чем-то думают «вообще», им это что-то видится в некой дымке. И если систематически увеличивать контрастность, убрать тени и оставить черное и белое, то становится понятно, что это. А человек принимает решение. Для такого человека «в дымке» и «контрастное» — это разница между непонятным и понятным. Человек может прояснять себе неясное просто регулировкой. Без дополнительных разъяснений. Что приятно. Человек может делать для себя невероятное — вероятным, невозможное — возможным, трудное — реализуемым. У роботов есть программное обеспечение. Мы, как роботы, привыкли воспринимать то, что есть на выходе у операционной системы. И мы считаем, что это и есть данность, даже если знаем, что происходит внутри машины: нолики, единички, конфигурации. Если мы берем фломастер и пытаемся перекрасить монитор, ничего хорошего из этого особо не выйдет. Если мы влезаем в мозги компьютера до того, как получен результат, и там что-то подменяем — из одного ящичка кладем в другой, — то потом операционная система берет эти данные как достоверные. И для нее (и для нас) это уже «правда». По сути, мы занимаемся психологическим хакерством. Мы пытаемся влезть в психику там, где лежат коды, еще не осмысленные. Раньше в этом ящике лежало Большое Горе, а теперь лежит Жизненный Опыт или Правда Жизни. И на выходе мы получаем искреннюю реакцию, потому что в нужном ящике лежит отмеченное нужным (уже другим) лейблом. Для прямого взламывания психических кодов мы и учимся вытаскивать нужные единицы из слитного и общего, казалось бы, изображения. Мы не пытаемся взглянуть по-другому на событие — еще и события-то нет. Жизненные установки — это уже последствие, осмысление. Мы сейчас копаемся там, где еще нет никакого осмысления. Разница в восприятии дает потом автоматическую разницу в осмыслении. Критерием того, что вы выделили именно критическую субмодальность, служит то, что вслед за ней часто смещаются несколько других. Мы вроде меняем только яркость, а меняется и цветность. За критической субмодальностью тянутся еще несколько. Не всегда, но часто. * * * Мы осуществили первый доступ к внутреннему хакерству. Каждое наше готовое представление — это комбинация из характеристик. Одна субмодальность — и в мозгу включается «нравится», другая — «очень хочется», третья субмодальность — «для еды», сочетание — «очень нравится для еды», четвертая субмодальность — «в прошлом». И вот уже «очень нравилось для еды». Мы уже осознаем вывод из этого. Но можем лезть и в исходные посылки. Наше психологическое хакерство — это мысленное перекодирование одного в другое с тем, чтобы оно уже другим осталось. Если не понравится, можно потом вернуть обратно. Но если понравится — пусть будет. Сдвигайте любые субмодальности из «не нравится» в «нравится», из «хочется» в «нехочется», из «не будет» в «будет» и так далее. То, что мы сейчас с вами изучаем, еще в большей степени подтверждает тезис «Карта — не территория». Мир, какой он есть и каким он кажется, — это очень разные вещи. Даже когда мы не говорим об оценках. Хорошо или плохо. Даже когда мы говорим «потрепанный стул», это уже искажение. Мы видим сочетание субмодальностей. Чем ближе к такому восприятию мира мы подходим, чем меньше у нас оценок и чем больше непосредственных наблюдений, тем больше наш мир управляем. Нами. Когда мы пытаемся работать с выводами — это все равно, что пытаться счистить тень, которая упала на землю. Пока мы не сдвинем человека или светило, тень будет падать и падать так же. Так происходить будет всегда, когда мы работаем со вторичным явлением: с оценками, с выводами, с интерпретациями. Но если мы переходим к работе с непосредственным восприятием, тогда мы можем добиться результатов быстро. Не думать о выводах, просто наблюдать конкретику. За все годы работы организма с субмодальностями готовых комбинаций кодов появляется очень много. Разобраться во всех и шансов особых нет, и задачи нет. Качается кровь сердцем — и слава богу. Обычно мы начинаем разъяснять для себя субмодальностные различения в тех областях, где мы хотим получить какое-нибудь изменение. Допустим, вы сделали один раз «нравится» — «не нравится» и у вас что-то получилось. Два раза, три раза сделали. С какого-то раза у вас появляется привычка, и вы уже каждый раз не выявляете различия. Вы уже их знаете. Во внутреннем словарике общения с собой, с бессознательным, появляется первое слово. Потом вы натыкаетесь на что-то другое — боюсь-не боюсь — а у вас для этого ещё не было различений. Опять приходится покопаться в себе. Нашли пару раз. В следующий раз вы уже сразу знаете, что во что переделывать. С каждой новой задачей количество программных инструментов, которыми вы теперь можете пользоваться, у вас растет. Вы уже делаете это на лету, кодируя ощущения с самого начала так, как надо: Развешиваете нужные ярлычки еще при поступлении опыта, а не сортируете потом. Все, что вы выявили про себя, практически никак не работает у другого. У человека с рождения из всех животных часть тела, называемая мозгом, наименее развита в смысле сложности рефлексов и инстинктов. Человек с рождения гораздо меньше, чем все остальные животные, знает. Каждый записывает свой опыт сам и в свои места на своем «жестком диске». Биохимическая, электрическая активность коры головного мозга у людей не совпадают. Поэтому между мыслями и образами людей гораздо сложнее найти общее, чем между тем, что есть у животных. Это, впрочем, из разряда мистики. Смешение субмодальностей с каждым разом все более понятно. Допустим, вы разобрали уже 15–20 своих случаев. И вы уже смотрите на человека. Раньше он вам просто субъективно не нравился. Хотя вы его видите в первый раз. А теперь вы понимаете, что вы видите сейчас не человека. Вы видите те или иные субмодальности. Поэтому у вас сразу есть то, что другой человек называет впечатлением. Вы это рассматриваете как конфигурацию субмодальностей. И можете ее поменять. Правда, в некоторых случаях можно коварно обмануть себя самого. Вы можете определить хулигана как милашку, но это не избавит вас от возможности схлопотать по морде. Но суть в другом. Чем лучше вы в каждой ситуации различаете эти мелочи, тем в большей степени вы можете поменять именно мелочи, а не какие-то готовые блоки. Чем больше вы меняете мелочи, а не готовые блоки, тем точнее получается настройка, хоть это и занимает поначалу больше времени. Если настройка не точна, вы можете что-то сделать для себя важным, но при этом и страшным, потому что у вас, допустим, сцеплены две субмодальности: важное и страшное. Многие люди не двигаются с места, пока не испугаются. Большой мотиватор — страх. У других людей сцеплено «нравится» и эротическое возбуждение. В результате, если нет эротического возбуждения, то уже не нравится. По привычке. Если мы переконфигурируем, можно многое сделать. Визуальные субмодальности легче всего меняются в воображении. Поэтому с них мы и начали. Аудиальные и кинестетические субмодальности меняются не то чтобы труднее, просто дольше. Чтобы услышать звук, большинству людей надо больше времени, чем увидеть картинку. Чтобы изменить ощущение, нужны обычно десятки секунд и минуты, в отличие от секунд для изменения картинки. Принцип тот же самый: нашли разницу и переделали. Некоторые вещи понятны: изменение состояния через изменение дыхания. Другие вещи менее понятны: изменение давления, пульса и прочее. Все это возможно, если мы можем заметить субмодальностные различия. Пока мы их не наблюдаем, слышим, чувствуем, мы не можем это менять. Заметить различия — это самое ценное, что у нас есть для самопрограммирования. Аудиальные субмодальности, или Слушай ухом А как слово говорит — точно реченька журчит. Пушкин Перечислим теперь характеристики звука. Громкость. Резкость. Тональность. Унисон-диссонанс. Ритмичность. Чистота (шум). Направление. Моно и стерео. Расстояние. Ощущение звука. Один из тренеров НЛП — Айрат Салимович Галлиулин из Набережных Челнов — начинал свою карьеру как контрабасист в оперном театре. Аудиальные субмодальности он калибрует потрясающе. Навык различать звуки дает ему блестящую гипнотическую возможность. Навыки гипноза он схватил в часы, а не дни. Так, как он наводит транс, еще мало кто наводит. Он пользуется такими нюансами голоса! Он слышит нюансы и умеет ими управлять, что самое главное. Айрат довольно сухощавый, но сказать он может — как чемпион мира в супертяжелом весе по боксу. Тот же Айрат Салимович безошибочно определяет, инструмент играет или синтезатор. Хотя никакой разницы другим там неслышно, но он ухитряется. Не все люди хорошо различают эти субмодальности. А можно найти в этом удовольствие и повеселиться. В магазинах техники есть отдел hi-fi, где клиента сажают в специальное место, чтобы ты проникся ощущением звука и услышал его качество. Правда заключается в том, что упражняться полезно. Полезно пытаться понять, из чего приготовлено блюдо. Раскладывать по вкусам. Пытаться понять запахи по нотам. Пытаться различить в музыке оркестра разные инструменты. Восприятие полезно расслаивать. Со временем это становится доступным. Тогда мы можем что-то изменить. Для большинства людей самым мощным гипнотизером является его родитель. И даже не биологический родитель. А тот, кто человека воспитывал в возрасте от рождения до 4–5 лет. Именно в это время голоса близких взрослых воспринимаются как источник непреложной информации. Если вы хотите во что-то быстро и сразу поверить, услышьте это голосами тех, кто вас воспитывал. Когда, бывает, родители что-нибудь не то брякнут, надо или прямо просить родителей сказать другое («вот текст»), или тут же услышать сказанное их голосами то, что нужно. Это оказывает большое суггестивное влияние. Ты большой молодец, что проиграл в карты двадцать тысяч. Если вы хотите услышать голос, которому вы верите, вспомните тот голос родителей, когда они вам говорили что-то мудрое. В качестве альтернативы возьмите голос человека, который говорит неубедительно. Попробуйте поймать субмодальностную разницу между двумя голосами. Кто хочет более экстремального эксперимента, ловите разницу между голосами эротически возбуждающими и не возбуждающими. Будьте особенно внимательны, если в визуальном канале ничего не удалось поменять. Поработайте в аудиальном — может, здесь вы обнаружите больше различий. Когда вы слышите разницу и понимаете, в чем она заключается, сместить субмодальности в воображении уже не проблема. Да, мы понимаем, что мы воображаем. Но взламываем-то мы бессознательные коды, а для бессознательного разницы между воображением и реальностью нет.