* * * Сознание возвращалось медленно, и первое, что различила Кайса сквозь завесу тумана — это тихий голос Норы. Женщина что-то мягко напевала себе под нос, поправляя подушку у нее под головой, поэтому не сразу заметила, что Кайса открыла глаза. — Что случилось? Голос звучал так хрипло, что она и сама бы себя не узнала. Нора испуганно ойкнула и отстранилась. — Ну наконец-то ты пришла в себя, госпожа! — Она всплеснула руками и побежала к столу, который был заставлен снадобьями. Кайса с трудом повернула голову, наблюдая как Нора начала что-то толочь в деревянной пиалке. Голова болела, зрение еще не до конца прояснилось, но одно было точно — она жива. Нора повернула голову, бросая на нее радостный и одновременно обеспокоенный взгляд. — Отравить тебя пытались, госпожа. Воспоминания медленно возвращались к Кайсе: вот она сидит за столом и пьет пряное вино, а в следующую секунду сердце начинает стучать как сумасшедшее, и тьма смыкается над ней. Кайса снова прикрыла глаза, борясь с головной болью. — Вот, выпей, милая. Это поможет. Двумя руками Кайса обхватила посудину и одним махом выпила горькое варево. — Как долго я была без сознания? — Две ночи и два дня. Ох и испугалась я. Пришла проверить камин, а ты тут, без сознания, бледная как луна, — продолжала причитать пожилая северянка. — А сколько сейчас времени? — Кайса попыталась приподняться и посмотреть в окно. Нора обняла ее одной рукой, помогая сесть. — Близится вечер. Нора еще какое-то время суетилась, поправляя одеяло, подушки и переставляя посуду со снадобьями со стола на тумбу у кровати. Женщина явно переживала за нее, и на душе у Кайсы потеплело — хоть кто-то в этом доме точно не желает ей зла. Головная боль понемногу отступала, и она прикрыла глаза, откидываясь на подушки. Отравленное вино — это серьезный ход. Ее недруг явно дал понять, что не шутит. В Айсиниде у нее был личный лекарь, который искусно обращался с ядами и поил ими Кайсу. Положившись на его умения, она с малых лет пила самые опасные выжимки и экстракты, приучая к ним свой организм. Девушка была уверена, что два дня назад ее спасло только то, что недруг подсыпал в вино один из тех ядов, что она принимала. Вот только если отравить ее хотел тот человек, на которого она подумала, то ее смерть — лишь вопрос времени. Неужели Маттиас Горн понял, что она хочет занять место в доме через постель Нела, и решил убрать ее? Кайса устало вздохнула — сама она именно так и поступила бы. В тишине комнаты тихонько хлопнула дверь, после чего послышался шорох платья Норы и ее шепот: — Госпожа просыпалась, выпила отвар и снова уснула. — Хорошо, Нора, спасибо. Можешь пока отдохнуть. Голос северянина прогнал всю сонливость, а сердце застучало так, словно она опять выпила отравленного вина. Кайса дождалась, когда за женщиной закроется дверь, и распахнула глаза. — Даже не сомневался, что ты не спишь. Уже строишь планы мести? — За насмешливым тоном Кайса явно различила беспокойство, но размякать в присутствии любого из Горнов было большой ошибкой. — Знаешь, северянин, если твоя семья решила избавиться от меня, то сделать это можно было на поле боя. В глазах Нела вспыхнуло пламя. — Ты обвиняешь Дом Горнов в попытке убийства? Вкрадчивый шепот мужчины не обманул Кайсу — он был зол. Нел вспыхивал как спичка и, наверное, был единственным, кого она не подозревала. Северянин мог убить сразу, в момент ярости, находясь лицом к лицу с обидчиком, но никогда не стал бы использовать яд. Кайса посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую. — Поправь меня, если ошибаюсь, но, кажется, именно в Доме Горнов я сейчас и нахожусь! — Рявкнула Кайса, но из-за долгого молчания голос был больше похож не на грозный рык, а на карканье старой вороны. — Ты забываешься, южанка. Твои обвинения наносят оскорбление моей семье — И что же полагается за подобное оскорбление? Смерть? — Кайса выгнула бровь. Нел мечтал свернуть шею нахалке. Он корил себя за недальновидность — нужно было отправить слугу справиться о здоровье ведьмы, а не приходить самому. Наверняка в ее глазах он сейчас выглядит как слабак, который примчался сразу же, как только узнал, что она пришла в себя. Нел видел, что Кайсе даже сидеть сложно, но несмотря на это, она старалась держать спину прямой и находила в себе силы спорить с ним. Он снова мысленно вернулся в тот день, когда вбежал в ее комнату. Рядом с девушкой на полу валялся разбитый кувшин, а по полу растекалась лужа вина, от которого исходил едва заметный запах синеи — ядовитого растения с гайранских пустошей. Нел был уверен, что Кайсе знаком этот яд и то, что она быстро пришла в себя после него, лишь подтвердило его догадки. Скорее всего, девушка не распознала его в вине из-за других трав, которые на севере добавляют в вино. Он притащил к ней лучших лекарей и все два дня не покидал замок, чтобы в случае ухудшения ее состояния быть рядом. А теперь эта ведьма обвиняет его семью в том, что они пытались убить ее! Где-то в глубине души Нел и сам не был до конца уверен, что к отравлению не приложил руку его отец. Он заметил пристальные взгляды, которые тот бросал на пленницу во время ужина. Если он посчитает Кайсу угрозой, то ее ничто и никто не спасет. Стиснув зубы и сжав кулаки, Нел сделал глубокий вдох. Он не собирался отвечать на подначивания и, развернувшись, вышел из комнаты. Кайса потерла лицо руками, чувствуя себя вымотанной этим коротким разговором. Она повела себя очень глупо: вместо того чтобы попытаться выяснить, кто хочет ее убить, набросилась на единственного человека, который этого точно не делал. Кажется, с каждым новым днем в этом доме она все больше превращается в изнеженную девицу, остро реагирующую на присутствие Нела Горна. Глава 18 После еще нескольких дней в постели Кайса готова была пешком идти до самой Айсиниды, но под неусыпным контролем Норы ей приходилось постоянно лежать и пить отвары. — Госпожа, синея — это не шутки. Помолись за своего лекаря, иначе нашла бы уже покой в стылой земле севера. Спорить с пожилой северянкой не было смысла, да и не особо хотелось — не всегда в доме врага есть человек, который бескорыстно о тебе заботится. Поэтому Кайса послушно пила все, что Нора готовила, а вечерами просила рассказывать ей что-нибудь об истории и обычаях севера. Нел больше к ней не приходил, и Кайса не могла понять своих чувств по этому поводу. Каждый раз, когда дверь открывалась, она ждала, что покажется его внушительная фигура, а потом долго ругала себя за это ожидание. Когда очередным утром Нора придирчиво оглядела ее с ног до головы и сказала, что лекарь разрешил ей немного погулять, Кайса едва не запищала от радости. Женщина помогла подняться с кровати и не отпускала ее плечо, пока Кайса разминала одеревеневшее тело, осторожно передвигаясь по комнате. Потом они спустились во двор. — Нора, спасибо большое. Дальше я сама, не переживай, — Кайса благодарно сжала теплую руку, и женщина кивнула. — У большого дуба, там за углом, есть камень. Он нагревается за день и на нем можно посидеть. Кайса улыбнулась и медленно двинулась в ту сторону, куда показала Нора. Она не выходила из замка всего неделю, на за это время природа словно очнулась ото сна. В воздухе ощутимо пахло весной, а солнце уже не только светило, но и грело. На небольшой проталинке Кайса с удивлением обнаружила пробивающиеся из земли ростки нежно-зеленого цвета. Она присела на корточки и коснулась травы рукой. У нее получилось. Скоро весна и ей удалось выжить. Кайса встала и окинула взглядом неприступную серую стену: именно такие укрепленные форты сделали войну изматывающей. Войска могли месяцами осаждать замок, постоянно испытывая проблемы с доступом к воде и пище. Кайса много думала о том, как именно ее спасут, и вариант с нападением на крепость отмела сразу — это было просто растянутое по времени самоубийство. До дерева с камнем оставалось совсем немного, когда в высоких кустах мелькнула фигура. Кайса замерла, не зная, как быть: прогуливаться в этой части замка мог только кто-то из хозяев. Она уже сделала шаг назад, но тут навстречу ей вышел Маттиас. Приветственно кивнув, он приблизился. — Тебе уже лучше? — А что? Переживаете, что не получилось осуществить задуманное? Кайса прямо смотрела на главу дома. Она понимала, что бросаться такими обвинениями опасно, и недавняя вспышка ярости Нела — лишнее тому подтверждение, но она всегда предпочитала смотреть врагу в лицо. Если Маттиас Горн пытается ее убить, она должна знать. Мужчина в ответ расхохотался. Его веселый смех должен был ослабить бдительность, но Кайса, наоборот, напряглась. В громких перекатах голоса чувствовалась угроза. И она не ошиблась. В одну секунду мужчина стоял, запрокинул голову назад, а в другую уже приставил острый кинжал к ее горлу. Кайса не успела пискнуть, как оказалась прижата к каменному телу. Одна рука Маттиаса до боли стискивала тонкую талию, другая — грозилась отнять ее жизнь. — Девочка, ты ведь понимаешь, что это смертельное оскорбление? Ты только что заявила, что Маттиас Горн попытался кого-то убить в собственном доме и не смог? Кайса ощутила, как кинжал прижимается к шее чуть сильнее, протыкая тонкую кожу. Со стороны они наверняка выглядели как двое возлюбленных, встретившихся под сенью старого дуба: мужчина крепко прижимал ее к себе и шептал, наклонившись к самому уху. Но тонкая струйка крови, стекавшая по шее, делала эти объятия смертельными. — На кого еще я должна подумать? На вашего сына? Племянника? — Кайса говорила, стараясь даже не дышать. Хватит одного легкого движения, чтобы жизнь вытекла из нее в считанные секунды. — Если это и был я, то тебе стоит понимать, Кайса, что это была не попытка, а предупреждение. — О чем? — Она смотрела куда-то за его плечо, опасаясь встречаться с ним взглядом. — Я сказал — если. Мужчина втянул воздух у ее уха, и Кайса превратилась в камень. Он перевернул кинжал и тыльной стороной еще раз провел от линии роста волос к самой ключице. — Я слышу стук твоего сердца, девочка. Больше не бросайся такими обвинениями, ведь я могу оказаться и в плохом настроении. Он наконец отпустил ее, и Кайса едва не упала от облегчения. Краем глаза она заметила, как он нарочито медленно вытирает кинжал, испачканный в ее крови, об одежду. — Присядь, Кайса, тебе не стоит долго оставаться на ногах, — Маттиас показал на огромный валун, как будто минуту назад не угрожал проткнуть ее сонную артерию. Кайса подошла к камню и с трудом опустилась на него, чувствуя тепло даже через толстую ткань платья. Криво улыбнувшись, глава дома скрылся из виду. Еще пару минут она сидела ровно, позволяя тоненькой струйке стекать за ворот шерстяного платья. Наконец, когда стало понятно, что Маттиас действительно ушел, она прижала руку, чтобы остановить кровь. Мужчина явно был зол, но Кайса не могла понять, что было тому причиной — то, что попытка убить ее провалилась или что кто-то без его ведома посягнул на жизнь пленницы. Когда кровь перестала идти, Кайса встала с валуна. В присутствии Маттиаса Горна она ощущала себя именно так, как он ее называл — маленькой девочкой, угодившей в лапы большого серого волка. У этого мужчины, казалось не было никаких слабостей, на которые можно надавить. Ей нужно приручить Нела до того, как он превратится в такого же хладнокровного ублюдка. Кайса вернулась в комнату совсем без сил и, не снимая одежды, опустилась на кровать. Все хорошее настроение после встречи с Маттиасом как водой смыло. Раздраженно вздыхая, она повернулась на другой бок, просунула руку под подушку и замерла. Потом Кайса встала, открыла дверь и выглянула в коридора, чтобы проверить — нет ли кого поблизости, и только после этого вернулась к кровати. Откинув подушку, девушка схватила записку. На грязной бумаге была выведена одна-единственная строчка: «Не упускай возможность покинуть пределы замка». Получается Верлен не обманул, и кто-то в замке действительно готов помочь ей. Хотя Кайса все же ставила на то, что ее неназванный союзник преследует какие-то свои цели. Что ж, если она получила эту записку, значит, надвигаются какие-то события. Осталось дождаться их и ни во что не влипнуть, — безрадостно усмехнулась про себя Кайса.