Они тихо сидели, затерявшись в своих мыслях. Ее голова прижалась к стене, глаза закрылись. Наконец, Эдди кашлянул. — Гвен, ты…? — он кашлянул снова. — Хотел узнать, не могла бы ты сделать кое-что для меня? Она села прямо. — Что? — Я не могу больше искать снаружи, и я подумал, может ты могла бы… — он провел рукой по волосам, и пряди торчали в стороны. — Эм… забудь. Это не важно. — Ты серьезно? Ты хотел меня о чем-то попросить, а потом решил не говорить? Плохая идея. Он нервно рассмеялся. — Я просто… не знаю, не против ли ты… постричь волосы за меня? Она рассмеялась. И все? — Конечно, нет! То есть, конечно, я постригу. Но мне нужны гребешок и ножницы — твой нож на поясе не везде подойдет. И не проси меня использовать меч. Он улыбнулся. — У меня есть ножницы, — он открыл сундук и порылся там. — Маг оставил разные вещи, настоящие, что не пропадают, когда покидают зачарованные комнаты замка. Как одежда и одеяла. И еда, что удивительно. — Вот, — он протянул гребешок с недостающими зубчиками и изящные ножницы с костяной ручкой. Это были ножны портнихи, но и они сгодятся. — Мы можем пойти в кабинет. Там есть стул. Теперь она понимала, какая крепость, и кто ее создал, так что предпочла бы держаться в стороне. Она не хотела столкнуться с Сисси. — Можно и здесь, если ты не против посидеть на полу. — Я буду сидеть, где ты захочешь, — он выпрямился, но больше не двигался. — Начну сзади, — Гвен опустилась на колени за ним, ее сердце колотилось в груди. Она ни разу еще не трогала мужские волосы, и это был не просто мужчина. Это был Эдди. Она думала, что потеряла его, дважды, когда он покинул город, не узнав о ее чувствах, и когда она услышала о нападении дракона. Почему она согласилась на это? — Сними повязку, если не хочешь, чтобы я выстригла полоску у тебя на голове. Она приказывала, когда нервничала. Он послушался. — Не открывай глаза, что бы ни случилось, — она не могла позволить, чтобы он влюбился в нее из-за зелья. — Ни за что. Она улыбнулась. Он был как маленький мальчик, ждущий подарка. Гвен надеялась, что справится с задачей. Она годами никого не стригла, а мужчин — вообще никогда, но ему не нужно было это знать. Он хотя бы не увидит, если она ошибется. Он не шевелился, пока она резала, двигаясь к переду. Он зажмуривался. — Как твое плечо? — спросил он. — Неплохо, — оно горело. Кто знал, что стрижка так напрягает руки? — Хотел бы я дать тебе что-то, кроме меда. Может, в лесу есть какие-то травы, но я их не находил. Хорошая идея была с паутиной. Гвен рассмеялась от похвалы. — Я помогала сестре Джунии в лазарете очень много раз. Мама всегда поддерживала наше желание приносить пользу, но только мы с Нейлан ходили с Джунией, — она говорила о сестрах, включая недавнюю встречу с Тариусом и его магией, пока почти не закончила. Она никогда не была от них так долго, разговор отвлекал ее от жара кожи Эдди, пахнущей соснами. — Прости, — сказала она в конце. — Не хотела нагонять скуку. — Это невозможно. Я мог бы слушать тебя весь день. Твой голос… как целебные травы для моего сердца, — он фыркнул. — Мои братишки смеялись бы, скажи я такое при них, но это правда. — Твои братья стали взрослыми. Его улыбка увяла. — Да. — Ты по ним скучаешь. — Да. И… по отцу, — он снова не упомянул маму. — Я хотел бы услышать, как он ругает меня двадцать раз в день, — он понизил голос, подражая. — Принц Эдрик, мы ведем себя здесь не так. — Я не могу дождаться встречи с ним. Ты сможешь встретить хотя бы Хейзел, — наверное. За ними уже должны прибыть. Кто-то поймет, как уничтожить тех каменных монстров. — Я поищу завтра еще раз, и я найду их, если они там. Он хотя бы попробует. — Знаю, — она завершила последний штрих и отложила ножницы. Вот. Теперь ты человек, а не куст. — Было так плохо? — Боюсь, что да, — она взглянула на рыжеватые пряди, рассыпанные по полу, стряхнула несколько со своей туники. Он вернул повязку на место и развернулся. Она проделала среднюю работу — около дюйма волос лежало на его голове, но он был опрятнее братьев. Кроме одного. — Давай, я и бороду укорочу, пока я здесь, — она взяла ножницы и щелкнула в воздухе. — О, нет, — он поднял руку в вялой попытке отогнать ее. — Ты уже так много сделала. — Брось. Если мне смотреть на тебя неизвестно сколько дней, то дай хоть придать тебе приятный вид. — Это королевский указ? — Да. Теперь сядь на руки и перестань улыбаться. Я не хочу сделать новые ямочки. — У меня их и не было. — Жаль. Мне нравятся ямочки у мужчин. Стрижка бороды была сложнее и интимнее, чем волос. Гвен могла больше и не побывать так близко к нему, так что пользовалась шансом и пыталась запомнить его черты. Она хотела увидеть его глаза. Как и раньше, она говорила за обоих, напоминала ему три раза не улыбаться. Если он не видел ее румянца, то догадывался. Когда она закончилась, она села на пятки и осмотрела свою работу. Теперь не возникало сомнений, что он — брат Тео и Голика. Особенно Голика. Эдди потер руками по колючим щекам, обвел рот, словно впервые за годы нашел губы. Они выглядели полнее, когда щетина стала короче. — Спасибо, Гвен. За то, что помогла ощутить себя человеком впервые за… долгое время. — Не нужно благодарностей, — она встала, и он тоже. — Но я бы не была против еды. — Еда. Точно. Я сейчас вернусь, — он замер у двери. — Запри за мной. Гвен прибрала в комнате, пока он ходил, ей не нравилась оставшаяся после него тишина. Когда он вернулся, они поели в стиле пикника на полу, и он рассказал о резных деревянных кусочках, которые оказались шахматными фигурами, он крутил одну фигурку в пальцах, пока рассказывал об этом. У Сисси не хватало терпения обучиться игре, и он занялся тем, что создавал каждую фигурку. Порой он бросал их в огонь и начинал с нуля. Они пожелали спокойной ночи, и Гвен с неохотой закрылась. Завтра Эдди пойдет искать ее сестру, и она пойдет с ним. Она не хотела сидеть в тихой крепости одна весь день. * * * Эдди постучал в дверь, когда Гвен закончила расчесывать волосы. Он переоделся в тунику без рукавов, что была светло-коричневой, и в выгоревшие черные штаны, одна штанина была чуть длиннее другой. Края везде были обтрепанными, и одежда словно была сделана для кого-то крупнее. Нож висел на веревочном поясе, обмотанном дважды и завязанном узлом. Эдди выглядел потрепанно и сильно. — Я иду с тобой, — сказала она. — Хорошо. — Правда? Это было слишком просто, — она заперла дверь и спрятала ключ под блузку. — Я даже приготовилась спорить. — Спорь, если хочешь, но дождь закончился. Ранние утренние лучи проникали в трещины в стене, пока они шли по коридору. Гвен пару раз ударилась пальцами ног о неровные камни. — Эм, Эдди? У меня нет обуви. Он замер. — Она забрала твои сапоги, да? — Да.